Ни в гостиной, ни на кухне у Мины Винсент таких следов не обнаружил. Картины на стенах тоже ни о чем не говорили, кроме того, что были куплены в «ИКЕА». Винсенту не хотелось входить в ее спальню, тем более когда она спала, — это выглядело слишком серьезным посягательством на ее личное пространство. На письменном столе в гостиной лежал кубик Рубика. Такой же Винсент видел у нее в кармане в день их первой встречи.
Он взял кубик за нижнюю грань между большим и средним пальцами, так, чтобы его можно было вращать указательным и безымянным. Грани перемещались безо всякого сопротивления. Его догадка подтвердилась — это был скоростной кубик, с минимумом трения, для одной руки. Винсента удивило только, что Мина оставила его несобранным. Сам Винсент придерживался традиционной модели и всегда начинал с «креста». Он знал, что существуют более быстрые способы, но этот сидел в мышечной памяти.
Винсент рассеянно крутил кубик, продолжая осмотр квартиры.
На столе лежали знакомые по расследованию документы. Внимание Винсента привлекла маленькая фотография в рамке в дальнем конце стола. На рамке висела цепочка с кулоном. Такие заряженные штуки продают в магазинах оккультных товаров. Винсента это удивило: Мина не оставляла впечатление женщины, интересующейся ерундой в стиле нью-эйдж. Тем не менее…
Она зашевелилась на диване, забормотала. Фотография в рамке оказалась портретом девочки-подростка. Снимок около десяти сантиметров в высоту, как в школьном альбоме. Там еще бывает страница, где фотографий слишком много, и родители платят за это, в наивной надежде, что бабушки, дедушки и прочие родственники будут рады до конца жизни любоваться их отпрыском именно в этом возрасте. Еще одно ничем не оправданное предубеждение.
— Natti[41], — пробормотала Мина.
На этот раз Винсент все расслышал отчетливо.
— Natti, Natti, — ответил он. — Отдыхай.
— Natti, Natti, моя радость, — повторила она и наморщила лоб. — Я здесь, неужели ты меня не видишь?
Моя радость? Винсент почувствовал, как покраснел. Они не настолько близко знали друг друга. Похоже, Мина все еще спала, но уже не так спокойно, как раньше.
Он снова оглянулся на девочку на фотографии. Повернул обратной стороной — «Натали, 10 лет». Винсент покраснел еще больше. Мина разговаривала не с ним. Natti — имя, а не пожелание спокойной ночи. Но поставил фотографию на место, поправил цепочку с кулоном, чтобы все выглядело так, как было. Потом отыскал ручку и открыл первую страницу в рапорте по делу Агнес.
«Я не буду тебя ни о чем спрашивать. Но если ты захочешь рассказать сама, выслушаю с радостью», — написал он на обратной стороне листа.
И в этот момент заметил, что держит в руке собранный кубик Рубика. Он сделал это, не заметив.
«PS: Извини за кубик».
Винсент положил записку на ночной столик рядом с бутербродами и кубиком Рубика.
В углу дивана лежало безупречно сложенное одеяло. Винсент развернул его и накрыл Мину. Потом взял ботинки и на цыпочках вышел из квартиры.
Он не мог спать. Самогипноз, который Винсент обычно практиковал в таких случаях, не помогал. Такое с ним было впервые.
Голова разбухла от мыслей, но новое письмо заставило его лечь в постель. Он привык получать письма от поклонников или тех, кто искал его помощи, будь то в устроении жизни в целом или в успешном прохождении собеседования при приеме на работу. Он успел забыть о письмах с угрозами, которые приходили ему весной. И вот теперь этот человек объявился снова.
Винсент сел, свесив ноги с кровати, и включил фонарик на мобильнике. Беспокоить Марию глупо. Он развернул письмо вот уже в пятый раз.
Есть только ты и я. Ты никогда не скажешь об этом своей жене, поэтому ее я беру на себя.
Как будто невидимая льдинка соскальзывала по спине каждый раз, когда он читал эти слова. Ночью трудно мыслить ясно. Для начала неплохо бы взять под контроль эмоциональные центры в мозге, пока они окончательно не слетели с катушек. Это произойдет само собой, если перекрыть им подачу топлива. Самый простой способ — решить математическую или логическую задачу. Или почитать какую-нибудь умную книгу. Но все его книги внизу, в кабинете. Спускаться туда посреди ночи нет сил.
Винсент посмотрел на темную фигуру на другой половине кровати. Его жена имела привычку заворачиваться в одеяло во время сна. Так и лежала, укутанная, как долма. У Марии есть книги. С радугой и прочими оптимистическими картинками на обложках, но сейчас самое время забыть о предубеждениях. Когда Винсент был маленьким, он тоже верил в магию и даже делал все возможное, чтобы овладеть ею. Тем более что на дворе ночь, и мир живет по иным, нежели дневные, законам. Если когда и время отыскать в книгах Марии что-нибудь интересное, то это сейчас.
Винсент обошел кровать и зажег светильник на ночном столике жены — маленький светящийся шар, избражающий луну. Мария забормотала и перевернулась на другой бок. От света.
На столике оказались четыре книги. К чему-чему, а к личностному развитию супруга Винсента относилась серьезно. В теории, по крайней мере. Он взял верхнюю книгу в стопке. «Искусство не сдаваться» — по-видимому, это не совсем то, что ему сейчас нужно. Кажется, Винсент даже читал ее. Автор, Агнета Дакворд, конечно, очень рассудительная женщина, но сейчас подошло бы что-нибудь более безумное, способное натолкнуть на идею, которую он мог бы развивать.
«Как любить всех безоговорочно — магия жизни». На обложке — зеленый росток, пробивающийся из солнца. Веточки с обеих сторон изогнуты в форме сердца, в центре которого еще одно солнце. Автор не указан, только ссылка на страницу в Интернете. Ну, это уже кое-что… Посмотрим, нет ли чего-нибудь более интересного.
Третья книга называлась «Научись любить то, что имеешь», а четвертая — «Он идиот, но он твой идиот». Винсент так и застыл на месте с тремя книгами в руке.
Научись любить.
Он идиот.
Любить всех безоговорочно.
В этот момент его осенило. Он-то думал, что любовь Марии к чтению связана с интенсивными поисками себя или своего так называемого «духовного я», так или иначе, за пределами реального мира. И про себя смеялся над этим гораздо чаще, чем хотелось бы ему сейчас думать. Но это было совсем не так. При помощи книг Мария пыталась понять его. Найти подход к семье, где двое детей были от другой женщины. Он был не прав, а его жена права. Он идиот. Мария замужем за инопланетянином. И теперь он совсем не уверен, что заслуживает ее любви.
— Винсент, — послышался заспанный голос Марии, — что ты делаешь?
Он вернул книги на столик, поправил стопку. Смахнул выступившие на глазах слезы. Мария оторвала голову от подушки, прищурилась.
— Что-нибудь случилось?
Винсент выключил светильник, чтобы она не видела, как ему стыдно.
— А мы ведь когда-то любили друг друга, ты помнишь? — шепотом спросил он.
— Ммм… что?
— Я предупреждал тебя, что со мной непросто ужиться. Я и сам не представлял себе тогда, насколько непросто. Как много тебе пришлось над этим работать.
— Это серьезное испытание. — Мария зевнула. — Особенно посреди ночи. Будь добр, ложись.
— Но стоит ли оно того?
Мария открыла глаза.
— Жить с тобой, ты имеешь в виду?
Винсент тихо кивнул, не будучи уверен, что она сможет увидеть это в темноте.
— Думаю, это зависит от тебя, — ответила Мария. — Ты-то хочешь, чтобы оно того стоило?
Винсент кивнул снова, скорее для себя самого.
— Прости, — прошептал он. — Я вел себя как идиот.
— Я знаю, — улыбнулась Мария. — Иногда с трудом удерживаюсь от того, чтобы не придушить тебя на месте. Но ты — мой идиот. А теперь, будь добр, ложись.
— Но ты даже не представляешь себе, что я…
— Полтретьего ночи. — Мария кивнула на электронные часы под светильником. — Отправляйся в постель, если не хочешь, чтобы я тебя бросила. Через четыре часа зазвонит будильник.
Она легла, отвернулась и еще некоторое время ворочалась в постели, пытаясь нащупать наиболее удобное положение. Потом стихла, и ее дыхание стало медленнее и тяжелее.
Винсент встал и посмотрел на свою вторую жену, мать младшего сына. Он не только пустил под откос их брак, но и сам сделал все, чтобы его разрушить. А вот она не сдавалась и прилагала больше усилий, чем он когда-либо. Но теперь все изменится, и вовсе не потому, что Винсент хоть в какой-то мере этого заслуживает. Просто если от их брака осталось еще хоть что-то, какой-нибудь маленький осколок, который еще можно спасти, то он за него ухватится. Если, конечно, Мария позволит.
Легкое постукивание заставило Мину подпрыгнуть на стуле. Она и не заметила, как Юлия вошла в комнату, пока та не постучала об угол стола.
— Я все зову тебя, но ты, похоже, далеко, — сказала Юлия. — Педеру удалось выйти на Анну?
Мина развернулась на офисном стуле. У нее одной стул был целиком из стали и хрома, без мягкой подушки на сиденье, как у других. Ткань — известный разносчик бактерий — особенно та, с которой бо́льшую часть дня контактирует ваша задница. Сталь же можно протереть, при необходимости даже вымыть.
— Нет, но он узнал ее адрес, — ответила Мина и встала.
Педер только что звонил. Жена снова заболела, и он взял больничный. Но прежде чем погрузиться в мир молочных смесей, отрыжек и грязных подгузников, успел отправить Мине короткое сообщение с информацией, которую удалось раздобыть.
— Думаю наведаться туда с Винсентом, — сказала Мина. — На него вполне можно положиться.
Что-то подсказывало ей, что она должна взять с собой именно Винсента, несмотря на то что это ставило под угрозу ее тайну. Мина не боялась того, что он обо всем узнает, и это ее удивляло.
— Ты уверена? — спросила Юлия. — Он ведь сам замешан во всем этом. Может, все-таки Кристер?
Мария уверенно покачала головой:
— Нет, поеду с Винсентом. Это меньшее, что мы можем сделать. Если б не Винсент, мы не продвинулись бы так далеко. И он поможет мне справиться с Анной, если она…