Во всяком случае, Мина долго не искала бы новых встреч. Не стояла бы на перроне в Блосуте, наблюдая за школой. Не ждала бы под дверью дома в Эстермальме и не следила за передвижениями девочки по городу, как сейчас.
Приложение показывало Мине местонахождение Натали, остальное делало воображение. Миниатюрный портрет завис над Эстермальмом, что могло означать, что Натали дома. Мина могла бы запросить и адрес, если б его не знала.
При этом у нее и в мыслях не было шпионить за девочкой. Натти имела право на личную жизнь. Мина всего лишь приглядывала за ней время от времени, чтобы ничего не случилось, потому что не вполне доверяла мужчине в солнечных очках.
— Привет, старушка. — Мина потрогала экран кончиком пальца. — Я прослежу, чтобы ты была в порядке.
Винсент достал из шкафа «Блестящую киску», наполнил ее текилой с плавающими листиками и долил кипятка из чайника.
— Возьми, дорогая. — Он поставил чашку перед Марией. — Вот что тебе сейчас нужно, как мне кажется.
— Это зеленый чай? — спросила она.
— Нет, — ответил Винсент после минутного колебания. — Просто чай.
— И прекрасно. — Мария осторожно подула на чашку. — Мне так надоело это пойло… Думаю, это от него у меня болит живот.
Некоторое время спустя на столе появился обед — колбаски «Строганофф» с чоризо и хлопьями чили в сливках, коричневый рис и салат с капустой и чипсами. Белокочанная капуста была здесь не совсем кстати, зато ее любил Беньямин. Когда Винсент ставил сковороду, на мобильник Ребекки пролилось немного соуса.
— Ой, — сказала она и отодвинула телефон на полсантиметра.
Потом оторвала взгляд от экрана и рассмеялась:
— Как все-таки хорошо, что у нас нет соседей. Страшно представить, что было бы, если б кто-нибудь из моих приятелей увидел, как ты вернулся домой на полицейской машине, да еще промокший насквозь… Иногда я удивляюсь тебе, папа.
Винсент улыбнулся:
— Что было, то было… В следующий раз постараюсь держаться как можно дальше от набережной.
Мария посмотрела на него поверх края чашки. Винсент никогда не обсуждал дома свои полицейские дела, но спрятать от семьи газеты с кричащими заголовками было невозможно. Жена молча поставила горячую чашку на стол и набрала в тарелку еды.
— Что скажешь, дорогая, если мы пригласим твоих родителей на следующей неделе? — предложил Винсент. — У меня подарок для твоего папы. Лучше поздно, чем никогда.
Марию охватил приступ кашля, и она прижала ко рту салфетку.
— Ты ударился головой? — спросила она.
Но Винсент видел, как она улыбается через салфетку.
Он оглядел компанию за столом. Ребекка одной рукой ела, другой набирала эсэмэску. Ее ловкость всегда впечатляла его. Астон считал кусочки яблока, которое Мария все-таки нарезала ему в тарелку. Винсент прекрасно осознавал, в кого его сын вышел таким педантом, и не мог винить его за это. Мысли Беньямина были где-то далеко. И совсем не обязательно с девочками или мальчиками, как часто бывает в этом возрасте. Винсент больше склонялся к тому, что его сын решает математическую задачу, возможно, взятую с «Ютьюба». Оставалось надеяться, что на этот раз там будет меньше мертвецов.
— Я люблю тебя, мама, — вдруг сказал Астон.
— А мама любит тебя. — Мария улыбнулась в ответ.
— Тебя я тоже люблю, папа. — Астон серьезно посмотрел на Винсента.
— Ты теперь что-то вроде частного детектива, как я понимаю, — вернулся к действительности Беньямин.
— Только не надо верить всему, что пишет «Афтонбладет», — быстро заметил Винсент.
— И в то, что она твоя сестра, — тоже? — спросила Ребекка. — Я впервые узнала, что у меня есть тетя по линии отца. — Она покачала головой и приложила к губам салфетку.
— Вся эта история не имеет ко мне никакого отношения. Тех людей давно уже нет.
— А мы? — забеспокоился Астон. — Нас ведь тоже когда-нибудь не будет?
Винсент не удержался от того, чтобы взъерошить сыну волосы, хоть и знал, что тот этого не любит.
— Нашей семьи не будет, только когда мы сами того захотим, — ответил он. — Будь то в горе или в радости.
Юлия собрала бумаги со своего стола в пластиковую папку. Винсент и Мина поднялись со стульев.
— Спасибо, что нашли время заглянуть к нам напоследок. — Юлия протянула Винсенту руку. — Приятно было побеседовать с глазу на глаз, без прессы. Обещаю, что больше не буду вам надоедать.
Винсент коротко рассмеялся. Не слишком весело, как показалось Мине.
— Можете отдать мне свой пропуск, — добавила Юлия.
— Да, конечно. — Менталист протянул ей пластиковую карточку. — Это было… незабываемо.
— Я прослежу, чтобы его выпустили, — пообещала Мина.
Вместе они вышли из кабинета Юлии. В коридоре оба молчали. Мина не хотела заговаривать первой, потому что понятия не имела о чем. Но, кроме того, совсем не была уверена, что у нее хватит на это сил.
— Вот как, — наконец сказал Винсент.
— Да, так, — ответила Мина и как будто смутилась. — Яне была права, — добавила она, — я трусиха.
— Ты не трусиха.
— Но… как ты узнал? — Она скосила глаза на Винсента. — Может, какие-то особенности жестов, тела…
Винсент почесал переносицу.
— Ты немного подволакиваешь правую ногу и приподнимаешь левое плечо, когда идешь. Помимо этого ты моргаешь вдвое чаще обыкновенного человека.
Мина так и встала посреди коридора.
— Правда? Я действительно это делаю?
Она в ужасе опустила глаза на свою правую ногу. Винсент рассмеялся.
— Я шучу, не волнуйся. Видел в твоей квартире значок клуба анонимных алкоголиков. Я, конечно, не знал, что это таблетки. Просто злоупотребление алкоголем менее вероятно, с учетом того, что ты пьешь колу зеро. Спирт для протирки рук я в расчет не принимаю. Или все-таки…
— Оставь, пожалуйста.
Мина толкнула Винсента в бок, и они снова замолчали. Вышли на лестницу, ведущую в холл, и она провела менталиста через ресепшен. Теперь до выхода оставалось всего несколько метров. Винсент остановился и посмотрел на Мину.
— Прости, — сказал он. — Прости меня за сестру. Я перестал спать ночами. Только закрою глаза — вижу тебя в этой бочке… Это ведь я во всем виноват. И как ни ломаю голову, не вижу способа загладить свою вину. — Слабо улыбнулся. — Зато тебе идет короткая стрижка.
Мина пригладила волосы, но тут же опомнилась и вытерла руку о джинсы. Волосы все еще оставались зоной повышенного риска, и не имело значения, сколько раз Мина вымыла их после контейнера.
— Если б ты вовремя сказал, что полиция уже в пути, ничего этого не было бы.
Она посмотрела на Винсента, но он так и не увидел в ее глазах настоящей злобы.
— Я был почти без сознания. — Менталист смущенно улыбнулся. — И потом, никак не мог предположить, что ты полезешь в этот контейнер. Прости еще раз, но стрижка тебе идет.
Мина в последний раз бросила на Винсента полный упрека взгляд и решила оставить эту тему. Что сделано, то сделано. Честно говоря, ей и самой нравилась новая прическа. Она подумала о том, что он сказал о своей сестре, и покачала головой.
— Мы выжили, а они, по-видимому, нет… А значит, больше не смогут убивать невинных людей.
Винсент молча кивнул и покосился на дверь.
— И теперь, как сказала Юлия, вы больше не будете мне надоедать.
Он протянул Мине руку, и это было последнее, чего она хотела. Потное рукопожатие — недостойный конец для такой истории. Никто, кроме Винсента, не знал, кто такая Мина. Можно сказать, она отдала ему часть себя. И в этом случае рукопожатие тем более неуместно. Зачем пожимать руки тем, кто навсегда останется друг в друге?
Кроме того, ей не пятнадцать лет, и пережитое — не какая-нибудь там романтическая драма. Они стояли в холле здания полиции на Кунгсхольмене в самую обычную октябрьскую среду, и Мина была на службе. Проводив Винсента, она планировала вернуться в кабинет и хорошенько почистить свой электронный ящик.
Ни на какие романтические отношения не было и намека.
— И я скажу то же, что Юлия.
Она взяла его руку и задержала в своей — на минуту, десять минут, на год или полсекунды. После чего Винсент быстро высвободился и повернулся к выходу, а Мина пошла обратно к ресепшену.
— Погоди, Мина! — вдруг позвал он и порылся в кармане куртки. — Вот, возьми.
Он протягивал ей нераскрытый пакет одноразовых соломинок.
Мина улыбнулась и несколько раз моргнула, прогоняя слезы. А потом тоже сунула руку в карман.
— Это тебе. — Она бросила менталисту кубик Рубика. — Но будь осторожнее, он сильно разболтался.
Винсент улыбнулся в ответ, когда их взгляды встретились, а потом вышел на улицу с разноцветной игрушкой в руке.
Мина хотела было протереть руки алкогелем, но передумала.
Авторская благодарность
Такие книги не пишут в одиночку. Даже если есть соавтор, этого недостаточно. Нам повезло — нас окружали очень компетентные люди, тщательно следившие за тем, чтобы мы не совершали слишком грубых ошибок в том, что касается фактов.
Кельда Стагг, криминалист стокгольмского управления полиции, окончательно развеяла все предубеждения о судебной медицине — в частности, о том, как поступают с трупами или их фрагментами во время расследования. От нее же мы узнали, кто присутствует при вскрытиях, для чего нужна глазная жидкость и многое другое.
Тереза Марик, оперативный эксперт из отдела расследований национального оперативного департамента, объяснила, как отслеживаются телефонные звонки и что представляет собой анализ информации мобильного трафика, с таким количеством увлекательнейших подробностей, что об этом можно было бы написать отдельную книгу.
Все, что есть удачного в наших описаниях полицейских будней, заслуга исключительно Кельды и Терезы. Все неудачное — наши промахи.
В том, что касается истории трюков и конструирования реквизита, нас консультировал Андреас Сербринг. Он — прототип Сайнса Бергандера, в том смысле, что описанная в нашем романе мастерская Сайнса Бергандера — на самом деле Андреаса Сербинга. Ему же мы обязаны разъяснениями, как можно выбраться из ящика, из которого выбраться невозможно.