Лицо загрубело, где-то обветрилось от мороза, где-то стало взрослее. Детская угловатость пропала, линии стали плавными, а в некоторых местах и вовсе заострились.
Шкаф был заполнен одеждой, Генри уже вернул весь гардероб на место. Но мне сейчас был нужен костюм под доспех.
Навестил Свету, чтобы осмотреть. Она была в порядке, если не брать в расчёт полное отсутствие разума в глазах. Порою мне чудилось, что внутри она жива, смотрит на меня и исходится бешенством, закручиваясь в кольца, как огромная змея. Наверное это просто блики света отражаются в зрачках.
В дверь постучали.
— Входите. — разрешил я, поворачиваясь к гостю. Им оказался Генри, учтиво поклонившись, он осмотрел меня с ног до головы.
— Вы пойдёте в этом? — скептически спросил слуга.
— О чём ты? — не понял я.
— Я должен был догадаться, — поджал губы Генри. — Я о похоронах вашего отца и семьи Радищевых, конечно же.
— Вот срань! — выругался я. — Совсем забыл, точнее даже не знал.
— Тем не менее, ваше присутствие было бы уместным. — иронично бросил Генри, а я почувствовал себя неудобно.
— Уже переодеваюсь.
Вздохнув, снял костюм, слава создателю на успел напялить доспех.
Нашёл в шкафу старый смокинг, быстро влезая в него.
Ткань пиджака натужно заскрипела в плечах, грозясь разойтись по швам. Бёдра тоже чувствовали себя не очень, как и руки. Насколько я стал крупнее и массивнее? Только в сравнении можно отметить такие вещи.
Помолившись создателю, чтобы смокинг не разошёлся раньше времени, спустился в столовую, чтобы позавтракать. За столом меня встретила Лара, одетая в чёрное.
— Я решила пойти с тобой, ты не против? — спросила девушка достаточно робко.
— Да, не против.
— Советую взять с собой госпожу Светлану, — появился Генри. Он был в курсе обстоятельств, Лара посвятила его. — Даже в условиях текущего её состояния, это не будет лишним. Думаю, у нас найдётся вуаль.
— Слишком большой риск, — отмахнулся я. — Будто ты не понимаешь, какой будет скандал.
— Скандала не миновать, — начал спорить Генри. — Меня уже штурмуют домашние Романовых, пытаясь узнать, как себя чувствует единственная наследница. Только заключение имперской канцелярии останавливает их.
— Ты уже был у них? — в ответ спросил я.
— Да, дела рода Романовых под моим контролем, пока там работает их прошлый управляющий, я смотрю за процессом, вникаю.
— Делай это быстрее, нам нужен полный контроль. А где твой отец, Лара?
— Он сейчас занят ремонтом, взял помещение в аренду.
— В основном городе, Дмитровский переулок, дом пять, — отрапортовал Генри.
— Не думал, что он так мне доверяет, оставляя дочь, — иронично произнёс я, осматривая красавицу. — В прошлый раз он был зол, когда мы вышли из портала.
— У него нет выбора, сам он не сдержит поток женихов, а в твоей компании я буду под защитой, да и купцы посолиднее.
— А ты, значит, товар?
— К сожалению, да, — вздохнула девушка. — Жду выгодной партии.
— Меньше чем на первую десятку семей не соглашайся, — сказал я, оценивающе осмотрев её. Лара даже выгнулась в нужных местах, краснея, будто я не смотрел, а прикасался.
— Я и не собираюсь, — уверенно ответила она.
— В первую пятёрку метишь? — мои глаза смеялись, но девушка ответила серьёзно.
— Выше.
— Удачи.
После завтрака Лара ушла помогать одеваться Свете.
У девушки по сути сейчас появилась большая кукла, за которой приходилось заботиться. Через час обе спутницы были готовы, меня позвали в комнату, чтобы я взял под контроль тело супруги. Девушка была одета в белую шубку, небольшую фетровую шляпку такого же цвета, лицо укрывала кружевная вуаль.
Самое интересное в том, что Лара оделась так же. На мой немой взгляд, брошенный Генри в холле, он лишь указал на надпись над главными дверями. Я расшифровал его ужимки, он намекает на то, что надо соответствовать своему статусу. Сколько не бросай пыль в глаза знати, ей всегда будет мало.
Самому мне на плечи накинули шубу тотально чёрного цвета, настолько, что казалось, мех поглощает свет. Редкое богатство эти шубы, сейчас на зверях больше щитки да иголки, а самые дружелюбные лесные обитатели могут съесть тебя быстрее, чем ты думаешь.
Генри ввёл в курс дел. У Радищевых не было родственников, у нас же была трагедия с кончиной моего собственного отца, поэтому никаких собраний не проводили. Смерть в нашем мире достаточно рядовое событие, единственное, что отличает смерть аристо от смерти простого человека — это размах.
На похороны непосредственно в черте города съезжаются все те, кто хочет выказать уважение.
Так как места в Москве было немного, простой люд хоронили за пределами города, но вот знать имела собственные склепы, куда и помещались тела.
Мы проехали совсем немного, буквально пару километров, остановившись у небольшого сквера перед основной чертой города, на пересечении наших владений и городских.
Снежное полотно перед голыми деревьями пестрило одетыми в тёмное людьми. Чуть поодаль встал целый автопарк: автомобили не отличались друг от друга, все премиального класса, чёрные и длинные, отражающие натертыми боками вставшее солнце.
Я сразу заметил несоответствие. Слишком много машин, много людей. Столько народа решило сегодня приехать на похороны? Невероятно!
— Генри, почему так много людей? — не замедлил спросить я.
— Фёдор Константинович, а сколько должно быть?
— Как минимум в два раза меньше! — выходить не торопился, слушая управляющего.
— Это если брать в рассчёт род Фонвизиных, но вы, наверное, запамятовали, что за последнее время ваше благосостояние увеличилось.
— Поэтому они тут? Я и не думал, что это произведёт такой эффект.
Генри устало потёр виски, а затем кинул взгляд на разделяющую нас и водителя стенку, убедившись, что та закрыта.
— Вы ещё не поняли?! — искренне воскликнул он, разом теряя напускное спокойствие. — Фёдор Константинович, вы теперь второе лицо в Империи. Если не первое! По влиянию в городе Москва вам нет равных, а вот на других территориях лидирует Император. Вам принадлежит тридцать процентов всех предприятий в городе, на вас работают тысячи людей, даже сейчас нас сопровождают шесть десятков охранников, когда выйдете, вы увидите часть из них. Я поражаюсь, как вы упрощаете мировосприятие, но не вмешиваюсь, понимаю, что вам это нужно. Слишком многое навалилось! А все эти люди знают, чем вы обладаете даже лучше вас, поэтому они сегодня здесь.
— Считай, что я проникся. Кстати, Генри, у меня снова вылетело из головы! Бабушка, она здесь?
— Да, конечно, сейчас мы её встретим.
— Спасибо, Генри.
— Это моя работа, Фёдор Константинович, — грустно вздохнул старик. — Хотя, при вашем отце её было значительно меньше, он любил всё контролировать сам.
— Идём? — тронула меня за руку Лара.
Я встрепенулся. Генри постучал в перегородку, через несколько секунд водитель открыл нам дверь. Мы вышли из салона автомобиля, тут же окунаясь в морозный воздух открытого пространства.
Девушки вокруг сияли, я же смотрелся огромным вороном, как мне казалось.
Частичка сознания постоянно контролировала Свету. Та совсем не походила на куклу, напротив, двигалась очень плавно и реалистично, даже кивнула водителю по моему приказу.
Мы подобно ледоколу прошли сквозь собравшихся, получился клин, совсем не осознанно. Я шёл впереди, позади меня девушки, замыкали процессию пара охранников и Генри.
Из толпы разодетых дворян появилась бабушка. Её глаза были красными, веки припухли, мы взглянули друг на друга и обнялись.
— Как ты, Федя? — с дрожью в голосе прошептала бабушка.
— Держусь, — делаю лицо каменным, сейчас особенно актуально. Когда не знаешь, как реагировать, вариант один — никак.
Моя безэмоциональность вызвала перешептывания, расходящиеся как круги на воде, а бабушка заплакала, прильнув к моему плечу. Мы пошли дальше, уже на порядок медленнее.
— Что теперь будет, Феденька?! — сдерживая слёзы тихо говорила бабушка. — Я слышала, что было с Романовыми, была у тебя, Генри сказал, что ты уехал. Решила, что тебе надо побыть одному.
Бабушка что-то говорила, а я погрузился в себя.
Понятно, что все эти разговоры нужны самой женщине. Она сейчас льёт слёзы не по моему отцу, а по мне. Представляет себе, какого мне, накручивает себя и плачет.
Может сказать, что отец жив? Пожалуй, слишком рискованно и не совсем практично.
Почти у самого спуска в склеп нам преградили путь три типа в костюмах, сразу стало понятно, что это люди императора.
— Император приносит глубочайшие соболезнования, — вышел вперёд один из мужчин, стандартная внешность, короткая стрижка, чуть полноватый, глаза умные и живые. — К сожалению, у его императорского величества много обязанностей, он не смог выделить время, чтобы лично отдать дань уважение вашему почившему отцу.
— Передайте его императорскому превосходительству, что я в любом случае благодарен, — степенно кивнул я, продолжая движение.
Видимо люди императора открыли очередь, перед ними никто не смел подойти, но после того, как костюмы удалились, очередь паломников потекла полноводной рекой.
— Скорбим вместе с вами, Константин был прекрасным человеком.
— Большая потеря для всей страны, наши соболезнования.
— Верим и надеемся, что вы продолжите дело вашего отца. Он был прекрасным человеком и выдающимся одарённым.
Всё проходило гладко, до тех пор, пока к нам не подошла чета Ананьевых. Геннадий Ананьев в сопровождении супруги и сына.
Статная женщина в плотном сером пальто и распущенными волосами, смотрит приспустив веки, позади меня разгорается диск солнца, бьющий прямо в глаза. Сам глава клана на фоне жены не производил должного впечатление, будто поставленная на попа бочка. Короткие руки и ноги, коренастое тело и объёмный живот.
Пётр смотрит не на меня, а на Свету, испытующе и долго. Если бы его взгляд имел силу, уверен, вуаль на лице девушки бы задымилась.