Крот отпрыгнул сокращая дистанцию.
Земля сотрясалась от таких кульбитов, словно рядом рушились пятиэтажные здания.
Каждый из монстров весил под тонну, они шипели и ходили кругами.
Крот не торопился нападать. Он перебирал лапами, напоминая бронированного белого медведя, разве что с руками лопатами и вытянутой мордой, чересчур вытянутой, очевидно для плевания.
На сближение гость не шёл, словно чего-то ждал.
Да он же отравляет его! Пришла мне в голову мысль, когда игольчатый сделал пару неверных шагов, его лапы стали заплетаться.
Хитрец, ой хитрец! Я оценил тактику крота, хоть он и выступал тут агрессором, не стоит забывать, что это дикая природа.
Игольчатый почувствовал, что сила покидает его, поэтому сделал последний рывок, снова превращаясь в колобка. Крот вообще не стал связываться, он просто прыгнул в сторону, сотрясая поляну и издали наблюдал, как его враг умирает.
Когда игольчатый полностью перестал двигаться, противно зашипел в последний раз, крот подошёл ближе и стал раздирать голову дикобраза.
Пытается убить? Чтобы наверняка?
Спустя минуту стала понятна причина такого интереса. Крот ударил, череп игольчатого треснул, оттуда на траву выкатилась светящаяся перламутровая сфера.
— Так вот, что там такое. — Проворчал я. — Пожалуй, я не могу тебя отпустить с таким подарком, мне он нужнее.
Глава 3. Драконы
Пока сфера не оказалась в бездонной пасти чудовища, собираю все крупицы магии и бегу вперёд.
Рассеянный удар по сознанию монстра не проходит, он тот по какой-то причине замечает меня, хотя должен растерять прыть.
То, что недооценил тяжесть ситуации, я понял очень быстро, когда неожиданно проворный крот повернулся ко мне мордой и выплюнул длинный красный язык. Увернуться не удалось, принял его на наруч. Рука внезапно приклеилась, а меня потянуло вперёд.
Я смотрел на пасть, полную небольших кривых зубов, и понимал, что сейчас, как та крыса, бегущая по конвейеру, который несёт куски мяса в мясорубку.
Аналогия мне не понравилась, поэтому не нашёл ничего лучше, чем схватиться за язык руками. Были мысли, что он вовсе не липкий. Как оказалось, я был прав. Просто на кончике есть какая-то присоска, которая и закрепляется на добыче.
Вперёд я полетел так, будто меня привязали верёвкой к грузовику, а тот рванул без предупреждения. Если бы не укреплённое тело, было бы хуже.
Меня подкидывает вверх, прямо в пасть. Не нахожу ничего лучше, чем растопырить ноги. Безумное везение, мне удаётся положить их ровно на две челюсти, благо они здоровенные, площадка не такая маленькая.
Монстр опускает морду вниз, непонимающе качая головой.
Ну что, дружок, не ожидал такого?
Скоро он всё поймёт, тогда просто ударит меня о землю, либо дотянется лапами. Какой же он при всём этом медленный и глупый…
В голову неожиданно приходит очень простая мысль, такая простая, что хочется ударить себя по лицу.
Готовлюсь к прыжку и до того, как монстр понимает, что надо что-то менять, просто отстёгиваю наруч, падая на землю прямо под бронированное брюхо. Если эта махина сейчас на меня опустится, мне будет не очень хорошо.
Откатываюсь в сторону, только сейчас понимая, что сфера давно позади меня.
Отлично, бежим к сфере и хватаем её. Приятная, немного тёплая.
Позади нарастает шум, крот понял, что кто-то уводит его добычу из-под носа. Ну, извините, мне и правда нужнее.
На одних инстинктах откатываюсь в сторону, пропуская мимо себя машину для убийства, точнее сказать, автобус. Он настолько огромный, что я оказываюсь в нескольких сантиметрах. Не жду, пока тот развернётся, просто шагаю в сторону.
Иду спокойно, прикрывая глаза. Сфера в ладони начинает растворяться, превращаясь в дымку. О да… Это море силы по сравнению с прежним резервом.
Зверь видит, каким-то невероятным образом понимает, что я сделал. Рёв негодования разносится по всему лесу, теряясь в стволах вековых деревьев.
Крот пару раз ударяет себя лопатообразными руками, после чего рвёт вперёд, буквально выбрасывая комки земли и камней из-под лап. Он просто в ярости, но мне уже всё равно.
Сила струится по телу, грея организм и возвращая чувствительность. Время растягивается, смотрю на несущегося монстра. Такой большой и такой сильный, но такой глупый, тебе надо бежать в другую сторону.
Пара камней под ногами поднимается в воздух, чтобы расщепиться на пластины, после чего по одному взмаху руки в крота летят десятки острых пластин.
Они режут и секут морду, добираются до мозга. Туша падает на землю, замирая в нескольких метрах.
Тут же иду вперёд, чтобы разорвать его голову телекинезом. Действие непростое, трата энергии, но я надеюсь, что у него есть подарок. И правда, ещё одна сфера…
Этот лесок явно начинает мне нравиться.
Если каждый здесь имеет такой лакомый кусочек, это меняет дело.
В природе есть градация, там всё просто, хищники едят травоядных, травоядные убегают и сбиваются в кучи. Но есть в природе и ещё один вид, суперхищники. Те, кто находится на вершине пищевой цепочки и может с легкостью разделаться с любым самым опасным, но простым хищником.
Посмотрим, кто выше в этой цепи.
Дана из племени Трёх рек.
Дана смотрела на своих соплеменников, смотрела в глаза каждому из них, и в её голове билась только одна мысль: «За что? За что?»
Колени саднили, руки, связанные за спиной, давно затекли. Дана пошевелила ногами, чтобы хоть как-то поправить задравшуюся ткань. Она не хотела показывать слабости, тем более перед теми, кто рангом намного ниже неё.
Девушку схватили под локти и завели на невысокий деревянный помост. Вокруг разлилась толпа простого народа, собранная регентом и главным шаманом.
Сам регент, высокий Суори с огромными клыками, придающими ему свирепости, стоял рядом. Тут же расположился и шаман, завёрнутый в шкуру лесного Тиируса, убитого им в день испытаний. Старик опирался на посох, витой, словно гигантский корень, он увенчивался фиолетовой сферой размером с яйцо, добытой всё из того же Тиируса.
Толпа вывалилась на главную площадёнку, узкую, не способную вместить всех. Кто-то скрывался за домами, кто-то оседлал заборы и низкосидящие крыши. Ещё половина народа скрывалась в близлежащих улочках.
Все Суори стояли молча, многие с настороженными лицами, но никто не говорил ни слова.
Редкая картина в селении Трёх рек, дочь недавно умершего вождя судят. Регент, младший брат вождя, сейчас олицетворял всю власть в регионе фронтира, ближайшем к дикому лесу участке земли, где обосновались разумные.
Дана презрительно фыркнула и встала, несмотря на угрожающий взгляд регента Маурона.
— Сегодня мы судим Дану, дочь покойного владыки Ганадила. — Взял слово шаман, периодически делая паузы, то ли от старости, то ли от усталости, что, по сути, одно и то же. — За сговор с нашими заклятыми врагами, племенем Зелёной чащи.
Шаман напоминал огромную птицу, если бы не коричневая накидка из шкуры Тиируса и ожерелье из зубов монстра. Он стоял и смотрел куда-то поверх голов собравшихся Суори, будто видя незримое.
— Все вы знаете, какой разлад у нас с этим народом. Они заняли единственную доступную чащу, и их владыка начал просить больше, чем требовалось. Мы больше не имеем доступа к их лесу, нам приходится ходить в обход, покрывать лиги, чтобы найти хоть какую-то живность и древесину.
Шаман снова сделал паузу, некоторые из присутствующих в толпе одобрительно закивали, их взгляды становились острее, Дана чувствовала их открытыми участками тела, которых было немало, ведь всю одежду у неё забрали, кроме короткой ночнушки да пары колец.
— Дана предала Три реки. Все мы знаем, что она была отдана на откуп владыке леса, Сенту. Она сбежала с обряда, не думая о нас, о своём народе, не стала следовать словам отца…
— Это неправда! — закричала Дана, смотря на всех присутствующих в поисках поддержки. — Отец не отдавал меня лесным, он хотел добиться перемирия другими способами. Но регент Маурон…
— Замолчи, проклятая! — рыкнул Маурон. — Нет доверия той, кто носит в себе такие пагубные для народа мысли о переселении, да и не только…
Адрок, шаман, прервал Маурона, подняв руку. Регент почтительно склонил голову.
— Не будем же спорить, я верю словам боевого вождя, Маурона.
Дана лишь крепче сжала зубы, было очевидно, что оба Суори в сговоре, и она ничего не сможет изменить.
— Мы приговариваем тебя к неподкупному суду, тебя осудит дикий лес.
Шаман выдвинул приговор.
Все тут же зашептались, взгляды, колющие синеватую кожу Даны, сменились с острых на сочувствующие. Никто не возвращается из диких мест, тем более сейчас, в период летнего солнцестояния, когда весь лес дышит опасностью и пестрит разнообразными тварями. Когда каждая ветка скрипит под весом выросших за сезон Тиирусов.
Многие лета суд племён отправлял туда виновных. Многие лета никто не возвращался. Древняя и никому не нужная традиция, всё равно что казнь, только умрёшь ты не от топора палача, а в желудке очередного змея, а может, сразу двух.
По всему телу Даны пошли мурашки. Она представила кишащий тварями лес, себя, ей стало дурно, желудок свернулся в узел.
Дана последний раз окинула селение взглядом. Пять сотен домов с крышами из речного листа, несколько башен, купол храма Искупителя… Девушке снова стало дурно, глаза наполнились влагой, как горные озёра в сезон дождей, они грозили выйти из берегов.
Дана усиленно заморгала, она не позволит себе вот так рыдать, вызывая жалость у народа. Если эти разумные заплутали, Искупитель их рассудит, она лишь подчиняться его воле, тем более в таких обстоятельствах, когда шанса на спасение совсем нет.
— Сегодня вечером мы подготовим плот. Дана из Трёх рек отправится в последний путь. Да будет так! — провозгласил шаман, избегая яростного взгляда дочери владыки. — Но мы не можем жить в неведении, поэтому надо сразу же выбрать нового владыку. Я предлагаю Маурона, боевого вождя. Он многие лета служил нашему народу, избавляя от бед и нашествия лесных тварей как разумных, так и неразумных. Если есть кто-то, кто хочет возразить, выйдете вперёд.