— Нет! — тут я осмелел настолько, что даже перебил князя. — Мне нужна моя команда. Ребята лучшие в своём роде, и пока суть да дело их с руками оторвут лучшие московские рестораны. Вы вообще в курсе откуда я их сманил и чего мне это стоило? «Корона Империи», Игорь Николаевич!
Вторая бровь князя тоже поползла наверх.
— Да-да, та самая! И если мы хотим удержать их в штате, то придётся устроить пацанам хороший жирный отпуск. К тому же какое-то время мы будем прорабатывать меню, искать оборудование, настраивать логистику и эргономику рабочих площадей.
«Эргономика рабочих площадей» — просто несусветная херабора, которую я придумал только что. Но прозвучала формулировка, вроде как, внушительно. Весомо.
— Ну допустим, — кивнул Волконский. — Убедил.
А меня уже было не остановить:
— Ещё мне нужен управляющий…
— Гхым, — подавился дымом князь.
— … и креативный директор!
Стася Витальевна и Агафоныч соответственно. В профессионализме первой я не сомневаюсь, а второй… второго мне на свои кровные впадлу содержать, поэтому пускай сидит на выдуманной должности и получает зарплату.
— Так, стоп. Креативный — это понятно, — сказал князь. — А управляющий-то тебе зачем? Ты тогда кто?
— Я шеф, — коротко ответил я и замолчал.
Мол, что тут непонятного?
Тогда князь снова чуть попыхтел и спросил не нужен ли мне личный массажист? Ну явно что с издёвкой, хотя-я-я-я… Ладно. В любом случае я отказался и решил дальше не наглеть. Тут мы с Волконским наконец пришли к общему знаменателю, и он дал мне контакт прораба. Сказал, что уже послезавтра его люди приедут на пляж составлять смету.
На том можно было бы расходиться, но князь решил обсудить ещё один момент:
— Насчёт того, что ты услышал там, — Волконский кивнул головой в неопределённую сторону.
— В зале? — уточнил я.
— В зале. Только не отрицай, ладно?
— Не собираюсь, Игорь Николаевич. Я прекрасно понимаю, о чём вы говорите и даже знаю, о чём собираетесь меня попросить.
— Ну и прекрасно, — Волконский аккуратно забычковал сигару; не сдюжил скурить даже пятую её часть. — Это информация не для простых смертных, Василий Викторович, и лежит в плоскости государственной безопасности. Не заставляй меня прибегать к помощи менталистов…
Пу-пу-пу… раз уж речь зашла о менталистах, то разговор и впрямь пора сворачивать.
— Ещё раз спасибо, Ваша Светлость, — я встал с кресла и засунул конверт с баблом поглубже в карман. — Нисколечко не сомневаюсь в плодотворном, выгодном для всех сотрудничестве.
Напоследок я даже удостоился рукопожатия князя, ну а потом… потом мы с пацанами ужрались. В сопли, ага… Ну, а как иначе?
— Доброе утро, — голос Агафоныча аж сочился ехидством.
Сенсей нависал надо мной со стаканом бурлящей воды. Аспирин заварил что ли?
— Доброе, — сказал я и…
И что? Да в норме я, блин! Так, только сушит слегка. Прислушавшись к ощущениям, я в который раз поблагодарил молодость. Ни тридцать, ни тридцать пять, ни уж тем более сорок лет мне бы такой попойки не простили.
Да-а-а-а… Покутили мы вчера, конечно, знатно. Но так ведь и повод был! Победа! И для меня, и для каждого из ребят! Ведь для повара сидеть на зарплате и ничего не делать — это же рай на земле. Пускай хоть временно, пускай хоть чуть. Всё равно это передышка; драгоценный глоток свободы между жестью и жестью. Опять-таки, это возможность подойти к профессии творчески. Уверен, что за такой подгон пацаны состряпают меню, которому просто не будет равных. Ни по вкусу, ни по подаче, никак.
— Спасибо, но воздержусь, — я пренебрёг аспирином, поднялся с постели и первым же делом пошёл чистить зубы.
Плюс к нормальному самочувствию, весь вчерашний вечер был как на ладони. Никаких провалов в памяти и никаких помутнений; всё чётенько и ясно. Начали в «Дворике». Поели, попили, посмеялись, потом поехали в караоке.
Тут Гио зарамсил на национальной почве с какими-то парнями, которым дескать не понравилось, что он пел: «Гогия, Гогия, Шантаурия-Гогия». Причём классно ведь пел; голос у Пацации оказался поставлен. Баритонище такой бархатный, хоть в дикторы иди.
Во-о-от… Потасовки в итоге не случилось, и уже через пятнадцать минут мы с этими парнями глушили горящие шоты и братались прям лоб в лоб. Дальше мы с ними почему-то потерялись, заведение начало закрываться и следующей остановкой стал клуб.
Санюшка напрыгался на танцполе аж до мокрой спины, а синий Мишаня наоборот провисел несколько часов на телефоне с женой. Не оправдывался, а даже наоборот. Соскучился, видимо, и рассказывал о последних новостях — как ужин прошёл и что по итогу. Обещал свернуть для Насти горы и купить вообще всё-всё-всё.
Но тут и клуб начал закрываться!
Дальше были поиски круглосуточного магазина на такси, потом развесёлые покатушки на тележке из супермаркета по пустой улице, потом мы немного посидели в парке и поехали встречать рассвет на пляж. Единогласно было решено, что будет очень символично завершить этот вечер на месте нашего будущего предприятия.
За восходом солнца наблюдали, стоя в шеренге. В героических позах, плечом к плечу. Как мушкетёры какие-нибудь или команда супергероев. Ну или просто как четыре счастливых молодых паренька, у которых вся жизнь впереди.
Так… Дальше мы залезли на катер и хрюкая от смеха намазали Агафоныча зубной пастой, — вот почему тюбик почти пустой! — устроили фотосессию с Лингамом, потом полезли купаться, чуть протрезвели в воде и вот я здесь.
Ну отлично же! Будет, что в старости вспомнить!
— Агафоныч! — крикнул я. — Ты ж на нас не серчаешь⁈
Сенсей сперва постарался сохранить суровую мину, но в итоге отмахнулся и улыбнулся так… по-доброму. Молодо-зелено, дескать, я в ваши годы ещё не такое творил.
Чтобы уж наверняка закрепить бодрое состояние, после процедур я прямо с палубы прыгнул в воду. И выплывая из-за катера в сторону берега вдруг обнаружил, что ребята так никуда и не уехали. Санюшка, он же потенциальный Шеймус Мак Брайан, дрых в шезлонге под моей зимней курткой. Мишаня уже проснулся и кидал Тыркве палку, а Гио…
С широченной улыбкой на устах, Гио шёл по помосту со стороны дороги. На вытянутых руках человек-грузин держал четыре пластиковых стакана с пивом. Потных, пенных, свежих. Гио щурился от солнца, семенил чтобы не расплескать, и даже сквозь расстояние буквально фонил счастьем.
— Хорошо посидели вчера, — улыбнулся Мишаня, швырнул палку куда подальше и пошёл расталкивать Аничкина. — Саша-Сашенька, вставай.
— М-м-м?
— Доктор Пацация принёс тебе лекарство.
— О-о-о!
Около получаса мы тупо ржали, пересказывая Агафонычу события прошлой ночи. Судя по всему, расходиться никто не хотел, — да и я был не против, — но тут вспомнилось одно очень-очень важное дело, которое я отложил вчера на сегодня.
Бабки! Деньги, денюжки, бабосы. Вчера я решил, что не буду сразу же изучать содержимое конверта. Просто отщипнул чуть купюр нам с ребятами на веселье, а остальное запрятал в рюкзак куда подальше. Иначе… знаю я себя! Вместо того, чтобы отдыхать на полную, сидел бы и судорожно калькулировал что куда пойдёт.
А вот сейчас, зато, самое время.
— Ребят, я отойду ненадолго, — сказал я и направился на катер.
По законам остросюжетной прозы, конверт должен был пропасть, но нет. Вот он, на месте. Почти такой же пухлый, как вчера. Итак…
Девятьсот сорок кусков! Уф-уф-уф! У меня аж пальцы считать устали! Князь Волконский пожаловал нам за вчерашний ужин миллион рублей, шестьдесят из которых мы уже успели втетерить. Ну да ничего, не жалко. И кстати! Учитывая то, что аномальные продукты мы добывали сами, не так уж это и много. И не будь князь моим новым работодателем, было бы за что предъявить…
Но ладно. Так уж и быть, прощаю.
На скорую руку я прикинул что да как, раздал пацанам по пятьдесят тысяч каждому, извинился и вызвал такси до города. Раз уж мы собираемся продолжать веселье, — а мы собираемся его продолжать, — то так тому и быть, но сперва мне нужно разобраться с делами.
— Вась! — крикнул Мишаня, когда я уже почти ушёл. — Ты не против, если Настя приедет? — а затем подмигнул и добавил: — С подругами.
— Да как же я могу быть против?
— Понял тебя. Тогда звоню…
Так! Вечер обещает быть интересным. Но вечер — вечером, а сейчас — сейчас.
Погнали! Первым делом в торговый центр, закрыть рассрочку за ноутбук Агафоныча. Это получается минус семьдесят. Затем в банк. Закинуть наличку на карту, погасить ежемесячный платёж, — ещё минус шестьдесят, — и сразу же один из маленьких кредитов, — минус пятьсот. Пятьдесят Солнцеву на ремонт машины и пятьдесят Бабе Зое на костюм.
— Вась, ты сдурел⁈
— Ба, возьми.
— Скажи, ты совсем е***лся⁈ Оп**умел совсем, Вась⁈
— Ба, — тут я не смог сдержать смех. — Возьми, пожалуйста, и сделай себе самую лучшую силовую броню в мире. Дела на катере в гору попёрли, и скоро я тебе ещё денежку завезу. Не спорь, пожалуйста.
Тут Зоя Афанасьевна трогательно заплакала, кинулась обниматься и что-то яростно бормотать мне в плечо. Ну… тут уж и я прослезился. Короче, поревели чутка, попили с бабушкой чаю, поболтали о всяком, и я поехал обратно на пляж.
Итого от барыша у меня осталось шестьдесят тысяч рублей. Добавляем к тому что было и получается чуть больше сотки. Вот тебе и лям. Растрепался как одуванчик на ветру, полных суток не прошло. Ну да ладно… для нытья в принципе нет ни одной уважительной причины, ну а в моей ситуации и подавно.
Живём.
Посмотрим, во сколько князь оценил мою зарплату, но что-то мне подсказывает, что бедствовать мне теперь не придётся никогда. Зацепился. Вырвался. А вырваться ведь самое сложное, дальше только легче.
Таксист высадил меня у деревянной арки, которую уже впору сносить, — рабочие Волконского новую возведут, больше и краше. Я вылез на обочину, и тут кой-то чёрт дёрнул меня слегка задержаться. Поглазеть на «Грузинский Дворик» через дорогу и оценить, как у них обстоят дела с гостями. Дела шли хорошо. Считай, почти полная посадка в понедельник вечером — достойный показатель. Но это сейчас не важно.