— А потому что Олежа у нас Орлов, — ответила Станислава Викторовна. — То ли племянник Марины Марковны, то ли наоборот дядя, — а потом зажмурилась и ладонью лицо прикрыла от стыда.
Посидела так чуть ли не с минуту, какую-то дыхательную гимнастику выполнила, а потом резко распахнула глаза и сказала:
— А ну его и правда в задницу. Когда выходить?
Стоило мне добраться до пляжа, как вдруг в кармане зазвонил телефон. Незнакомый номер, но циферки красивые-красивые и что-то мне подсказывало, что это…
— Василий Викторович!
Да-да, это был князь Волконский. И начал он издалека:
— Скажи мне, Вася, тебе знаком термин «откат»?
— Знаком, — честно признался я.
— Так ведь и мне тоже знаком, представляешь? Так потрудись, пожалуйста, объяснить: какого чёрта у меня в смете делает «трибуна трехрядная пластиковая на двадцать шесть мест»? Так ещё и в количестве четырёх штук? Ты там совсем страх потерял, что ли?
— Спокойно, Игорь Николаевич, спокойно, — ответил я. — Скажите, у вас к этому номеру привязаны мессенджеры?
— Привязаны! Но речь сейчас…
— Подождите секунду, — попросил я.
И быстренько скинул князю фотографию со вчерашнего вечера. Совместную. С девчонками. Ну и подписал, конечно, что это мытищинский волейбольный клуб «Волчицы».
— А, — сказал князь, просмотрев фото. — О. Ну… да. Поддержка городских команд. Патриотизм. Благотворительность, опять-таки, инвестиции в спорт. Это ты хорошо придумал, Василий Викторович, это мне нравится.
Вот ведь! Князь схавал всё исключительно из любви к прекрасному, и жаба тут же взяла меня на удушающий. Кое-как вырвался.
— Очень скоро начнётся чемпионат Москвы и области, а у барышень в спонсорах Волковский пивоваренный завод, — сказал я. — Понимаете?
— Ха! — хохотнул Волконский, затем похвалил, назвал меня «жучарой» и скинул звонок.
Честно говоря, не ожидал чего-то другого.
Так… что дальше? Да ничего. Тихий спокойный вечер с Агафонычем и Тырквой. Никаких дел кроме встречи с Солнцевым у меня на сегодня запланировано не было. Но как это обычно бывает, в самый последний момент всё резко изменилось.
— Вася! — Яков Саныч не просто шёл; он аж бежал по направлению к катеру. — Вася, Вася, Вася-сяся! — бежал и орал как сумасшедший. — Танцуй, мой хороший! Пляши! Радуйся!
— Что случилось-то? — я спустился по трапу на пляж.
Настрой Солнцева мне понравился изначально, но то, что он поведал мне позже…
— Короче! — начал комкано вещать запыхавшийся законник. — Был, видел, реально овощ! Но это не важно! Знаешь, что важно⁈ Я горничной присунул!
— Я-я-яков Саныч, — покачал головой сенсей.
— В смысле денег присунул! — поправился Солнцев. — И поговорил с ней потом по душам! Много интересного узнал! Смотри, как оно было на самом деле: Безобразов лишился рассудка не месяцы назад, а в день оглашения завещания! Уехал к Орловым сам, а вернулся уже… вот таким! Совпадение, а⁈
— Не думаю.
— Во-о-о-от! А госпожа Безобразова, после того как муж поломался, тратится как не в себя! Шубы пачками покупает, украшения, машину себе новую справила! Ну… понимаете же, да⁈ Понимаете⁈
— Менталочка, — поднял бровь Агафоныч. — Да притом высокоуровневая. Вот ведь суки.
— Да-да-да! — Солнцев от возбуждения аж припрыгивать на месте начал. — И ни экспертиз не было, ни обращения к врачам, ни-че-го! Всех купили, всем рот заткнули, всех провели! Но только не Якова Александровича Солнцева, не-е-е-е-е-ет! Я знаете, что придумал⁈
— Стоп! — прервал я этот поток мыслей. — Знаю, — и просто не смог сдержать улыбку…
Задрипанная квартирка на окраине
«Дедушки Мороза не существует. Зубной феи тоже. Хватит уже жить в мире розовых пони и лелеять инфантильную мечту», — думал про себя Захар Гачин-Мучинский.
— Хватит! — рявкнул он вслух и рывком содрал со стены пробковую доску. — Хватит!
Не быть ему сотрудником Канцелярии, вот хоть ты тресни. Рожей не вышел, и пора бы уже с этим смириться. Обидно, досадно, но надо как-то жить дальше.
Захар отнёс доску в кладовку, запер дверь на ключ и вернулся за рабочий стол. Наугад выдернул из стопки бумаг дело и принялся читать что-то на бытовом и скучном. Про кражу велосипеда в соседнем подъезде, ага.
— Вот это и есть мой уровень, — горько ухмыльнулся Гачин-Мучинский.
Но тут в домофон позвонили…
Глава 9
Вжух!
Семейные посиделки за городом. Насколько могу судить по пейзажу это Карелия. Тихое озеро, мшистый каменный берег, сосны, кедры, и воздух так чист, что аж пьянеешь. Дом — сруб. По стилю похож на охотничью хижину, вот только двухэтажный, здоровенный, с кучей комнат. Рядом несколько уменьшенных копий — гостевые домики. В одном из таких временно проживает Захар с родителями.
Вместе с другими «малыми», — кто кому и кем приходится он пока что не понимает, — будущий участковый лазает неподалёку и ест морошку прям с куста. Лазает очень осторожно, потому что боится змей, болот и что леший утащит. При этом Захар приглядывает за остальными, периодически пересчитывая всех по головам. Потому что ответственный. Потому что как папа и дядя Лёша.
Но тут кто-то из старших окликает детей, мол, шуруйте в дом. Мойте руки и за стол.
Стол длинный, деревянный, очень красиво сервированный, да только вот… какой-то взрослый. Пока что Захару не нравится почти всё, что на нём стоит. Не дозрел. Не проникся он пока ещё холодцом, и не раскушал оливки. Рыба — бе, мясо в любом его проявлении кроме котлет и колбасы — фу, да и с жареной курицы надо непременно стянуть кожу.
Ну да ничего страшного! Захару шлёпают на тарелку вкуснючий крабовый салат, его-то он и будет затрёпывать. Его, да ещё посыпанную солью помидорку.
Музыка играет еле слышно, ну так она и не нужна. Весь стол гудит разговорами. И всё весело так, и добродушно, и безопасно, и весь мир видится как будто через какую-то жёлтую солнечную линзу. Кругом свои.
А во главе стола сидят его кумиры: двоюродные братья Паша и Лёша. Первый, — его отец, — Гачин-Мучинский, а второй просто Гачин. Молодые, красивые, сильные. Внешне мужчины совсем не похожи, но по поведению кажется, что они как будто бы одно целое. Одного что-то спрашивают, а отвечают они вместе. Активно спорят и перебивают друг друга, однако в конце весь стол покатывается от смеха. Взрослых шуток Захар не понимает, но чувствует — смех не наигранный. Вся семья любит братьев. Гордится ими и где-то даже восхищается.
— А кем работает дядя Лёша? — спрашивает Захар у матери. Та отвечает, что дядя Лёша ловит бандитов…
Вжух!
Папа говорит Захару, что тот обязательно поймёт его, когда вырастет. Мама говорит, что ничего страшного не произошло и обещает, что ничего не изменится. Бабушка плачет. Дядя Лёша злой как чёрт, о чём-то долго разговаривает с отцом. Кричит на него, руками машет, а тот лишь молча стоит и, что называется, обтекает.
В конце концов папа собирает вещи и уходит. У папы другая семья. В последующих «вжухах» он присутствует лишь в качестве голоса, который поздравляет Захара с днём рождения по телефону. А вот дядя Лёша по-прежнему рядом — приезжает в гости, играет с двоюродным племяшкой и помогает матери.
Из мыслестрочки: «Хочется быть как папа и дядя Лёша», — пропадает слово «папа».
Вжух! Начальная школа. Вжух! Старшие классы. Вжух! Школа полиции. Вжух! Первая работа. Вжух! Мускулистый дальнобойщик, день города и пробковая доска. Вжух!
Я вынырнул из головы Захара. Погостил там, осмотрелся, но не притронулся ни к единой мыслестрочке. Во-первых, это было бы слишком палевно учитывая то, что мы ему предлагаем. Во-вторых, ничего там менять не нужно.
Нормальный парень.
Я бы даже сказал «хороший». Чудной правда, сука, неуклюжий и местами нелепый. Помимо того, что Гачин-Мучинский сам был большим любителем ставить себя в неловкое положение, его ещё и удача какая-то сверхъестественная преследовала… ну то есть Захар — это один из тех удивительных людей, на которых заканчивается туалетная бумага в общественном сортире. И гаснет свет. И телефон ловить перестаёт. И тут же начинается пожарная эвакуация, если речь идёт о ТЦ.
Но всё равно! С точки зрения общечеловеческой морали — нормальный он тип. К тому же, с годами Захар отрефлексировал своё желание подражать дяде. Притушил его на время, огляделся и с удивлением понял, что действительно хочет бороться с преступностью. Сам. Не без шкурной мотивации в виде званий, денег, статуса и ранней пенсии, но так ведь… а как иначе-то?
— Вы, молодой человек, устроили охоту на ведьм, — неспеша вышагивая из стороны в сторону вещал Солнцев. — Весьма изобретательную, но всё же.
— Я ведь уже извинился, — набычился Гачин-Мучинский. — Обещал не лезть к господину Каннеллони и обещание своё выполнил. Что вам ещё нужно⁈
— Да расслабьтесь же вы, Захар Па-а-а-алыч! Мы к вам пришли не с претензиями. Совсем даже наоборот! Мы с очень интересным предложением как раз по вашему профилю. Видите ли, нас с Василием Викторовичем очень впечатлило то рвение, с которым вы подошли к поиску подпольных менталистов. Пускай и там, где их нет. Да, ошиблись, с кем не бывает? Однако вы выстроили очень занятную теорию, проявили недюжинные дедуктивные способности и…
— Короче! — перебил я Солнцева. — Что, если мы предложим настоящее дело?
Захар хохотнул и отмахнулся, дескать, всё это для него пройденный этап. Но в следующую же секунду стал очень-очень серьёзен и сказал:
— Слушаю.
— Смотрите, Захар Палыч. Есть некий барон, который был душеприказчиком у некого…
Без имён и фамилий, Яков Саныч подробно обрисовал ситуацию. Кое-где преувеличил, кое-где драматизировал, но в целом далеко от правды не отошёл.
— … так что у нас есть все основания полагать, что имело место быть ментальное воздействие. Согласитесь, Захар Палыч, «сговор группы лиц с целью незаконного обогащения» — куда более вменяемая формулировка, нежели «принуждение к наращиванию мускулатуры». Ну так как? Не хотите спасти невинного человека и покарать злодеев?