— И чем бы нам теперь с вами заняться, а? У кого есть предложения?
— Дядя Антоша, ты хороший и умный! — поддержала в трудный момент Васька Безобразова. — Ты обязательно что-нибудь придумаешь!
— Хм-м-м… постараюсь.
Погоняло начал крутить головой вокруг и тут взгляд его упёрся в небольшой садовый столик. На столике стоял огроменный, розовый с белым торт. Четыре, блин, яруса! А сколько в нём веса и подумать страшно.
— О! — просиял Погоняло. — Детишки, а вы когда-нибудь лепили шахматные фигурки из бисквита?
12:15
Комната Геннадия Витальевича Безобразова
— Отлично, — улыбался Миша Кудыбечь, переворачивая страницы древнего фолианта. — Просто сказочно.
В первой же главе и на первых же страницах этого бесценного учебника, он узнал такое, что не узнал бы больше нигде и никогда. И мало того! Он уже придумал как применить новые знания. Сегодня, здесь и сейчас, пользуясь подходящим случаем он решил раз и навсегда не усмирить строптивую демоницу, а… подружиться с ней.
— Давай, Мишаня! — настроил он сам себя на успех. — У тебя всё получится!
И в следующие несколько минут Кудыбечь подготовил ритуал. А именно: мимо Санюшки и казахских клоунов лосём метнулся в машину, забрал одержимый сантоку и вернулся обратно. Затем разделся по пояс, извлёк нож из коробочки, встал напротив зеркала и полоснул себя лезвием прямо по груди.
Неглубоко, но так чтобы кровищи было в достатке.
Сперва, пока кровотечение было особенно сильным, он начертил пентаграмму на полу. Затем на зеркале. Затем, — самую маленькую, — на лбу у барона Безобразова.
— Готово, — оглядел Мишаня плоды своей работы и сел в прямо в пентакль, в позу лотоса. — Фурфурия! — громко и уверенно сказал Кудыбечь. — Взываю к тебе! Приди!
И то ли у демоницы не было других дел, то ли ритуал оказался столь убедителен, но начерченная на зеркале пентаграмма в ту же секунду начала пульсировать ярким пунцовым светом. Ещё мгновение и вместо отражения в зеркале возникла стена огня. Пламя, из которого покачивая крутыми аппетитными бёдрами, неспеша вышла Фурфурия.
О том, чтобы призвать демоницу в физический мир пока что речи не шло — Миша был слишком слаб для такого. Но так… хотя бы какой-то способ коммуникации!
— Приветствую, — вполне себе обычным человеческим голосом сказала Фурфурия.
— Здравствуй, исчадие Ада!
На вычурное приветствие демоница лишь зевнула и принялась изучать свои длинные острые когтищи, всем своим видом показывая, как же ей скучно со смертными.
— Не томи, — попросила она. — Что тебе нужно?
— Я затеял небольшую шалость. Погляди-ка вон туда, — Миша указал назад, на залипающего в стену барона Безобразова. — Я хочу, чтобы этот ничтожный овощ вышел в окно.
Фурфурия от такого чуть не подавилась. По лицу её пробежал целый калейдоскоп различных эмоций, от недоверия и удивления до радости и… да, чёрт его дери, да! До уважения!
— Ух ты, — сказала она, игриво улыбаясь. — Хочешь, чтобы несчастный старик свернул себе шею?
— Мечтаю! — крикнул Кудыбечь и разразился сатанинским хохотом.
— А ты хорош, Михаэль, — сказала Фурфурия, склонив голову чуть набок. — Признаться честно, до сих пор я думала, что попала в руки к какому-то слабаку, а ты… человеческое жертвоприношение… ну хорошо! — демоница хлопнула в ладоши. — Давай приступим?
— Да-а-а-а!
Фурфурия уставилась на Безобразова, хищно оскалилась и начала бормотать что-то на латыни. Пентакль во лбу Геннадия Витальевича вспыхнул…
12:16
Холл
Впервые в жизни Санюшка держал в руках чужие документы. Чувство, надо сказать, приятное. Пьянящее такое.
Однако Аничкин сумел не захмелеть и не поддался влиянию момента. Паспорта Ержана и Мансура Байболотовых он перечитывал в двадцать пятый раз лишь потому, что перед ним была поставлена такая задача: во что бы то ни стало держать их здесь и строить из себя злого полицейского.
Вот только ожидание что-то и впрямь затянулось.
— Так вы, ребят, казахи, да?
— Да, — ответил старший брат Мансур. — А что?
— Не-не, ничего…
Санечка не отдал, но положил паспорта прямо перед собой, и начал лихорадочно вспоминать что угодно, что может быть связано с казахами. Но только чтобы не обидное и не стереотипное, а вот совсем наоборот. Санюшке нравилось хвалить людей, ведь тогда он им гораздо больше нравился.
— Кумыс люблю, — сказал он как бы между делом и ни разу не соврал. — Тан всякий, айран. С бодуна оттягивает очень. Кстати! Как думаете, ребят, вот есть капучино на миндальном молоке, на соевом, на банановом… а на кумысе получится сделать?
Братья Байболотовы переглянулись.
Они уже давно перебрасывались между собой фразами на родном языке и пришли к выводу, что господин полицейский явно не в себе. С одной стороны, это было хорошо, ведь до сих пор в разговоре не проскочило ни слова про депортацию, сроки пребывания в Российской Империи и всё такое прочее. С другой, совершенно непонятно чего можно ожидать от этого чудика.
— О! — тут Санюшка вспомнил ещё кой-чего. — Ребят, а песню эту знаете? Э-э-э! Идёт Орда! Бе-е-е-реги пердак! Открывай чердак! На-а-а-аведу бардак! Это же вроде про ваших, да⁈
— Начальник, отпусти в сортир по-братски? — подал голос Ержан.
«Ну раз по-братски», — не без удовольствия подумал Санюшка.
— Иди, конечно. Вверх и направо по коридору.
— Спасибо.
Никакого отвлекающего манёвра не было. Никаких многоходовок и попыток улизнуть. Просто за несколько часов Ержану действительно так припёрло, что держаться дальше не было никаких сил. Моча, что называется, ударила в голову. Да притом так сильно, что Байболотов-младший перепутал право и лево.
Так что вместо того крыла, в котором находилась комната Кати Хариной, — или же Кейт О’Хары, кому как удобнее, — он ломанулся в самый эпицентр событий. Сперва ворвался в комнату госпожи Безобразовой.
— Ой-ой! — крикнул Ержан. — Прошу прощения!
Захлопнул дверь и чуть постоял в коридоре. Попытался проморгаться и забыть блеск стразы, а затем двинулся дальше и попал окончательно:
Стоило Байболотову младшему отворить следующую дверь, как на него сразу же пристально уставились три пары глаз. Одна пара принадлежала бородатому, измазанному в крови парню с ножом в руках. Вторая краснокожей демонице, что взирала на Ержана из зеркала. А третья, — тут уж совсем крипота, — старику с потухшим взглядом и пентаграммой на лбу, что стоял на подоконнике. Впрочем, простоял старик недолго. Качнулся на пятках, и молча выпал к чёртовой матери.
— Извините! — Ержан захлопнул дверь и тут же припал к ней спиной. Сердце заколотилось, как сумасшедшее.
«Это какие-то неправильные полицейские», — пронеслась мысль у него в голове. Один слабоумный, второй с хозяйкой вытворяет чёрте что, а третий вообще… Да это же культисты! Грёбаные культисты заманили их с братом на свой шабаш! И жертвоприношения уже начались! Твою-то мать, а⁈
Кое-как вернув себе самообладание, Ержан понял, что его жизнь сейчас находится в его руках. И чтобы выжить нужно драться…
12:18
Вася Каннеллони
— Нападение на офицера! — заверещал Санюшка в общий канал. — Нападение на офицера!
— Что у тебя там происходит?
— НАПАДЕНИЕ НА ОФИЦЕРА!!!
— Захар, иди посмотри, — попросил я. — Дальше сам справлюсь.
— А ты?
— А я поеду с Яков Санычем. Вдруг пригодится м-м-м…
Ух, сука! Чуть запретное слово не вырвалось!
— … м-м-механик.
— Ага, понял, — кивнул Гачин-Мучинский. — Хорошо, — и бодрой рысцой побежал на выручку Санюшке, который уже успел во что-то влипнуть.
Ну а я… я повёл Безобразова дальше, в сторону машины.
Не берусь утверждать, что приземление на батут прошло мягко, но упал барон всё-таки на спину. Плашмя. И никаких особых травм, — во всяком случае внешне, — я у него не наблюдаю. Сказать он сам ничего не скажет, так что остаётся только надеяться, что всё так.
— Яков Саныч, принимай, — сказал я, затолкал Безобразова на заднее сиденье, а сам прыгнул на переднее.
Посмотрел на часы и не смог сдержать улыбку: реально, прошло ровно двадцать минут. Диетолог завёл мотор и тут… тут к ору Санюшки у меня в ухе присоединился Захар.
— Запрашиваю подкрепление! Слышите⁈ Кто-нибудь! Подкрепление!
— Гио, слышь…
— М-м-м?
— Сходи разберись, а? Там, кажись, наших клоуны мудохают.
— Ага, — кивнул человек-грузин, прохрустел костяшки пальцев и вылез из машины.
Если Гио врубит режим оборотня, то всем звезда. А если не врубит… тоже звезда, просто не такая яркая. Так что клоунский бунт будет подавлен, можно в этом не сомневаться. Дальнейший план есть, паспорт Безобразова при мне, так что вперёд!
Итак, мы отъехали от дома Безобразовых, затем через КПП, по пьяной дороге на трассу и вперёд-вперёд-вперёд. Благо, что до аэропорта было всего ничего. Однако теперь, когда появилось время подумать, идея показалась мне… ну вот прямо совсем безумной.
Это же аэропорт! Сумасшедший трафик людей, охрана, те же самые полицейские, — только настоящие, — и камеры видеонаблюдения, которые пишут каждый, даже самый укромный уголок. Да и потом. Ну вот сработает рамка на Безобразова, а дальше что? Охрана обязана будет отреагировать. И запрут нас где-нибудь до выяснения обстоятельств, и проверят документы, и позвонят Изольде Карловне. А Изольда Карловна в свою очередь маякнет Орловым и всё, конец, приплыли.
И это лишь один из вариантов развития событий. Зная себя, могу предположить другой: мы с Его благородием Геннадием Витальевичем можем случайно куда-нибудь улететь. Вот вообще не исключаю! Мне в последнее время везёт на подобные вот-это-повороты…
И вот кайф-то будет! Вошкаться с недееспособным бароном где-нибудь в незнакомом городе с фигой в кармане.
— Диетолог, тормози машину, — попросил я и мы тут же съехали на обочину.
Я молчал. Думал.
— Да, — подал голос Яков Саныч. — Что-то не вяжется, — видимо, законник дошёл до тех же самых выводов. — Возвращаемся?