— Тьфу! — выдохнул я.
Первый же дротик лёг под нужным углом и угодил в собаку. Гретта тут же запнулась и остановилась. Продолжила рычать, но теперь шаталась будто пьяная, а я тем временем уже выскочил из кустов по направлению к ней.
Пока бежал овчарка окончательно потеряла сознание, я вырвал транквилизатор, — замёл следы, так сказать, — и таким же лосём ломанулся обратно. Пацация тем временем окончательно выдохся и стоял, уперевшись ладонями в колени. И всё вроде бы шло по плану, но тут:
— Тяф-тяф-гаф-гаф-урррр-раф!
— Да ну нах**! — с детской обидой в голосе закричал Гио, резко выпрямился и снова побежал.
Откуда ни возьмись, с другой стороны поляны выскочила целая собачья свадьба. Псов, наверное, пятнадцать-двадцать. Никто из этих дворовых метисов даже близко не дотягивал до размера Гретты, но их всё равно было дохрена. А дротик у меня… как бы… один…
— Беги, Гио! — крикнул я. — Беги!
— Уф, сука… Уф, нахер…
— Там дальше забор должен быть!
— Спасибо за заботу, Вась! — ответил Пацация. — Ты настоящий друг! — и что-то мне подсказывает, что это была ирония. — Уф, твою мать… Уф…
Нет, я бы помог. Честно!
Но… как?
Бежать за Гио и пинать собак? Я не могу пинать собак! Я их люблю, вообще-то!
Ладно, я уверен, что Пацация выкрутится. Мальчишка он взрослый, не из такого дерьма выкарабкивался. Опять-таки криминальному авторитету рога ежедневно наставляет, что гораздо опасней каких-то там шавок.
Моя же роль в сегодняшнем спектакле отыграна. Да притом с блеском! Ай да Вася, ай да снайпер! Поклон, аплодисменты, можно уходить.
Сквозь кусты я ломанулся прочь от поляны. Туда, где меня уже ждал Ержан. В момент сбора команды я подумал, что пора бы братьям-казахам тоже начинать участвовать в наших весёлых стартах. Так что вот…
Ержан ждал меня уже в образе. Вот только не шаолиньского монаха. Сейчас он был одет в старенький дождевик, резиновые сапоги и кепку, а в руке крепко сжимал пустое вязаное лукошко. То, что лукошко пустое — это, кстати, очень важная деталь. Ведь то, что дебил-грибник вышел в лес по такой сказочной погоде, да ещё и в начале лета, это не странно. Хобби у него такое, да и вообще — он же дебил. А вот если бы он при таких вводных чего-то нашёл, тут стоило бы и насторожиться.
Ну да ладно. Ждём…
— Какого чёрта⁈ — раздался крик Серёги Карпова где-то вдали.
— Ну всё, — я похлопал Ержана по плечу. — Пошёл-пошёл.
— Гретта⁈ — заорал МЧСник дурным голосом. — ГРЕТТА⁈
И почти тут же:
— Э-э, братан! Чо случилось⁈
— Пошёл вон!
— Братан, да я помочь хочу! Собаке плохо что ли⁈
— А ты не видишь⁈
— Э-э-э, братан, хватай её скорее и за мной! У меня тут неподалёку братишка работает в ветеринарке!
— Правда⁈
— Да правда-правда! Давай уже, быстрее! Совсем ей плохо по ходу!
В шкафу было темно и душно. Пахло растревоженной пылью, аптекой и женскими духами. Но о духах чуть позже.
— Это, блин, инфаркт! — услышал я крик Мансура. — Готовьте операционную! Быстро-быстро! А вы, братан хозяин, давайте-ка в коридор!
— Но… Гретта…
— Сделаю, что смогу! Клянусь! Давай-давай! Мне эта… стерильность нужна! А ты одна бактерия ходячая, так что на выход!
— Но…
— На секунды счёт, чо непонятно⁈
Мансур сегодня вообще красавчик; играл как бог. Ну а если подумать, то кому ещё играть-то? Миша занят меню, Санюшка отходит от транквилизаторов, Гио сейчас вообще непонятно где, а нас с Агафонычем товарищ Карпов видел вчера на пляже. Нет… братьев Байболотовых он тоже видел вчера на пляже, но-о-о-о… не буду, пожалуй, разгонять эту тему. Говорят, мы для азиатов тоже все на одно лицо.
— Давай-давай!
Загремели какие-то инструменты, затопали ноги, а потом дверь закрылась и провернулся ключ в замке. Мансур выждал несколько секунд и сказал:
— Вылезайте, он ушёл.
Отлично.
Я вылез из шкафа и оставил дверцы нараспашку, чтобы Жоржетта случайно не задохнулась. М-м-м-м, Жоржетта! Одно имя чего стоит! Местная ветеринарша выглядела, как влажная мечта подростка. Стянутые в тугую дулю чёрные волосы, непослушный локон страсти на лбу, большие круглые очки, красные от помады губки, крупная родинка на щеке. А ещё роскошный бюст, утянутый белым халатом и ноги. Такие… медсестринские! Иначе и описать не могу.
— Вот это краля, — в очередной раз сказал Ержан, едва не захлёбываясь слюной.
Но руки распускать не смел!
Мы об этом предупредили сразу.
А дело в том, что Жоржетта сейчас смотрела мультики, которые показывал ей Агафоныч. Барон Ярышкин прибыл сюда уже давно. Зашёл в кабинет под предлогом того, что его любимая Герда последнее время почему-то грустит и взял ветеринаршу под полный контроль. Единственная неприятность ситуации заключалась в том, что нам пришлось открыть свой дар братьям Байболотовым. Однако те восприняли новость вполне нормально, и не думаю, что из-за этого у нас могут возникнуть проблемы.
Во-о-от… Сам барон вместе с Гердой прятался в противоположном шкафу, и сейчас тоже вылез.
— Ну что? — Ярышкин взглянул на часы. — Сколько времени может идти операция на сердце? Полчаса? Час?
— Да давайте уже побыстрее закончим, — сказал я. — Всё равно Карпову в голову лезть, попробую что-то с восприятием времени провернуть.
— Хозяин-барин, — развёл руками сенсей. — Меня кое-как на Жоржетту хватает, так что тут уж ты сам.
— Справлюсь…
И пока Байболотовы принялись прятать Гретту, а Герду перематывать бинтами, я вторгся в сознание Серёжи Карпова, что сейчас нервничал в коридоре. И теперь мне предстояло «засветить» внешний облик овчарки на всех его воспоминаниях. Вообще на ВСЕХ!
Тяжело.
Очень тяжело, особенно учитывая мои сегодняшние упражнения в приюте, однако Фортуна ко мне всё-таки неравнодушна.
В какой-то момент я почувствовал, как магический источник забурлил от потока свежей маны. Как и раньше, когда я перескакивал с уровня на уровень, а потом на несколько дней оставался без сил. Благо, перед полным истощением всегда были несколько драгоценных минут буста.
Вжух! Вжух! Вжух! Я летел по памяти Серёжи со скоростью молнии, походя вычёркивая Гретту и пририсовывая Герду. Вжух! Вжух! Вжух! Затем финальным штрихом внушил ему, что он приехал в ветеринарку два часа назад и:
— Всё! — у меня аж испарина на лбу образовалась.
— По шкафам! — скомандовал Агафоныч и спектакль продолжился.
— Заходи, братан! — крикнул Мансур, отворив дверь.
— Всё в порядке?
— Всё отлично! Жить будет, и бегать, и прыгать, но… сам понимаешь, такая болячка. Старость раньше времени пришла, и ты уж побереги её теперь, ладно?
— Конечно. Гретта! Гре-е-еттушка моя! — начал трепать собаку Карпов…
Спустя неделю Сергей снял со своей драгоценной овчарки бинты. Ни раньше и ни позже, — именно тогда, когда и наказал это сделать странный казахский доктор. Шерсть уже отросла, и шрамов видно не было, но…
— Эх, — вздохнул Серёжа.
Поведение Гретты после операции очень сильно изменилось. Не было в ней больше той энергии; не было щенячьей дурости и бурления молодости. Вот уж действительно, старость пришла раньше срока. Вялая она теперь какая-то, усталая. На прогулках не носится, как сумасшедшая. Зато больше спит и гораздо чаще ластится к людям, как будто ей не хватает ласки.
— Э-э-эй, — ласково протянул Серёжа и погладил собаку. — Ну ты чего?
А та в ответ завиляла хвостом и положила голову ему на колени. Что ж… прежде чем принять решения, Серёжа пролил ни одну мужскую скупую, однако работа есть работа. Никто не обещал ему, что они с Греттой навсегда вместе.
— Алло, — набрал он своему начальнику. — Да, Виктор Саныч, это я. Короче говоря… Ху-х. Пора нашей Гретте выходить на пенсию. Сможете куда-нибудь пристроить? Да… Да… Ага… Прекрасно! Охранять детский садик, думаю, самое оно, — улыбнулся Серёжа и вновь потрепал собаку по голове. — Детишек Гретта всегда любила…
— Сорок уколов! — орал Пацация, размахивая руками. — В живот!
А я ведь ему уже и выходных неделю дал, и стол богатый накрыл, и премию пообещал. А он всё заладил: сорок, да сорок.
— Гио? — в конце концов подошёл к нему сенсей.
— Да?
— То, что ты делал, ты делал во имя любви, — сказал Ярышкин. — Пусть не своей, но всё равно большой и чистой.
— А, — замялся человек-грузин. — О. Ну…
— Спасибо тебе, большое, — барон крепко обнял Гио. — Спасибо.
«Орёл летит в гнездо», — кинул я в голову ему сообщение, заприметив на горизонте Стасю: «Повторяю, орёл летит в гнездо».
— Как я выгляжу? — спросил Агафоныч.
— Как древнегреческий бог.
— Отлично! — кивнул сенсей и бодро побежал по пляжу к гостевым домикам, в одном из которых сидел Стасин «подарок»…
Глава 17
Стася оказалась безумно рада встрече с овчаркой, — даже чутка поплакала сквозь смех, — однако безо всяких «но» сегодня была счастлива лишь Тырква. Дочь полка устала быть одна. Люди, конечно, прикольные, и пузо чешут, но заиметь себе подругу своего же рода и племени — это всё равно бесценно.
Так что как только Станислава Витальевна вдоволь наобнималась с Греттой, собаченьки тут же понеслись по своим собаченькиным делам. Сконнектились моментально! Носились теперь по пляжу, отбирая друг у друга палку и в шутку задирали альпаку. А иногда забегали в воду, чтобы потом отряхнуться на рабочих. И не было у них таких проблем, как у проблемных человеков.
— Ради вас, Стасечка Витальевна, я и не на такое готов пойти, — праздновал свой триумф Агафоныч.
Однако рано праздновал. Резко помрачневшая Стася попросила его о разговоре тет-а-тет и увела в корпус администрации. К слову, этот наш «основной» домик уже остеклили, и потому подслушать разговор у меня не было ни единого шанса. Если только в голову кому-нибудь из них не залезть, а это плохо и нехорошо.
На всякий случай я не стал пока что занимать себя делами. Ждал.