Дальше — лук.
По моей просьбе ребята уже спассеровали его до нужного состояния, то есть в чепуху. Прямо вот в сладенькую такую луковую сукровицу, которая того и гляди разойдётся на молекулы. Это у меня будет соус. Добавляем красного винца, выпариваем, снова добавляем, снова выпариваем, и так пока не закрепится стойкий и терпкий винный вкус. Дальше вместо соли даём капелюшку соевого соуса и затягиваем мёдом.
Пробуем. Чувствуем. Ощущаем. И если постепенно начинаем слышать пение ангельского хора, значит всё удалось.
— М-м-м-м, сказка, — похвалил я сам себя, отставил соус и поставил греться третью сковороду.
Не мудрствуя лукаво, в качестве мяса я взял обычную говяжью вырезку. Не супер-мега откорма от супер-мега пород, а самую обычную. Что называется, с рынка. Напилил её на медальончики и обжарил в сливочном масле до медиум рэр.
Почему до рэр? Да потому что при сервировке, сверху я залил это коровье облачко горячим винным чудо-соусом и нахлобучил луковую шапку, так что по дороге оно продолжит доходить. Так… Сбоку парочку румяных крокетов, несколько ростков гороха для игры цвета и всё. Готово. С вас мильярд мильёнов денег. Хоть сейчас в меню.
На палубе я появился, удерживая в руках сразу четыре тарелки. Небольшой штрих, но тоже пыль в глаза. Мол, смотри как умею. Вообще… умеючи, выделываться ресторанными замашками классно. Другой момент, что круг общения поваров как правило состоит из поваров и кого-то удивить ты скорее сможешь нижним брейком или четырьмя пальцами, причем не на руке, а на ноге.
— Ух ты, — могу покляться, Буревая осталась под впечатлением. — Выглядит потрясающе!
— На вкус так же, — слегка самодовольно уверил я и взялся за финальный штрих.
Бутылочка Зины стояла открытой уже час с небольшим, так что наверняка успела продышаться. И теперь мне осталось всего лишь разлить её по бокалам, сесть и начать получать удовольствие. Собственный теплоход, красивая девушка напротив, красивый закат, красивое… красивое вообще всё! Небольшая приятная качка, воздух почти недвижим, а запах…
Стоп! Я что, не выключил фритюр⁈
Краем глаза я заметил, что Катя тоже наморщилась. Тоже принюхалась к этому горелому смраду, начала оглядываться по сторонам и тут вдруг застыла, широко распахнув глаза.
— Вась…
Я обернулся и увидел, как над пляжем, со стороны дороги прёт в небо огромный чёрный столб дыма. Прямо с того места, где по идее должен находиться «Грузинский Дворик». Пожар⁈ Твою-то мать!
Бзз-взз, — тут же зазвонил в кармане телефон.
— Алло! Василий Викторович, братан! Тут какие-то люди приехали! Они без головы совсем, я тебе отвечаю! Орут, бедокурят, соседей жгут! Нам чо делать⁈ Нам впрягаться или как⁈
— Подожди меня…
Глава 11
Так или иначе, Павел Сидельцев собирался бежать. Просто его… немножечко поторопили. Разбудили среди ночи, попросили не задавать лишних вопросов и повели на прогулку. И это само по себе уже более, чем странно. Ну а когда навстречу ему по тюремному коридору протащили брыкающегося мужика с кляпом во рту, как две капли воды похожего на него самого, всё окончательно встало на свои места.
С шеи Сидельцева упал антимагический ошейник. Ненавистные господа вертухаи лично отвели его к месту подкопа, и разве что «счастливого пути» не пожелали.
Тоннель был длинным, — без магов земли тут явно не обошлось, — и вёл прямиком в лес. А на другом его конце Пашу уже ждала целая делегация. Но… нет! Внезапно это были не его люди. Всех собравшихся Сидельцев видел впервые: аристократического вида барышня с надменной рожей, пузатый цыган в чудных остроносых туфлях и узкоглазый господин в строгом костюме.
Ну и ещё целая толпа народа, что до поры спряталась за тонировкой джипов. Сидельцев знал об их присутствии, — он их чувствовал.
Казнь?
Что ж… Возможно. За время пребывания в тюрьме Сидельцев довольно сильно продвинулся вверх по ступенькам преступной иерархии; завёл новые знакомства и даже сменил род деятельности. Да причём так кардинально, что вспоминать все свои прошлые делянки теперь было смешно. Детская возня. Но теперь интересы и сферы изменились, аппетиты выросли, и игра шла совершенно на другом уровне.
Так что да, возможно, кому-то из старших это не понравилось. Возможно, кто-то из них вытащил его из тюрьмы именно за тем, чтобы избавиться от конкурента. Слишком сложно? Да, зато показательно. Вот только кое-чего они не учли.
За время отсидки Паша преуспел не только в делах, но и в магическом развитии. Имея деньги и связи, пройти инициацию было несложно даже в заключении. Гораздо дороже встало времечко на раскачку — те драгоценные минуты без ошейника, когда он жадно сливал ману и громил камеру так, что в камне оставались борозды.
Так что ещё ничего не решено. Посмотрим кто кого…
— Чем обязан? — ухмыльнулся Павел, отряхивая колени от земли.
— Павел Генна-а-адьевич! — расплылась в наигранной улыбке женщина; по всей видимости, главная среди остальных. — А мы вас уже заждались.
— Чем, — повторил Сидельцев. — Обязан?
— Да ничем, на самом-то деле. Речь идёт не об обязательствах и… думаю, вскорости вы сами всё поймёте. Но сперва позвольте представиться. Марина Марковна Орлова. Этого смуглого господина зовут Роман Иванов, а это Жуй-Жуй.
Вместо ответа Сидельцев ещё раз молча обвёл глазами всю троицу.
— И?
— И это мы вытащили вас из мест лишения свободы, — графиня улыбнулась и на какое-то время замолчала. — Признаться, — неловко начала она, — я даже не знаю, как правильно начать этот разговор. Дело, мягко говоря, деликатное, и некоторым образом задевает ваше достоинство… хотя как сказать «некоторым»? Самым что ни на есть прямым.
— Меньше слов.
— Ах-ха-ха-ха! Сразу видно делового человека!
Тут Марина Марковна сделала ещё одну паузу на то, чтобы прикурить. По щелчку пальцев Жуй-Жуй подал ей сигарету, а цыган поднёс зажигалку.
— Послушайте, Павел, — сказала она, выдохнув в сторону струйку дыма. — Дело в том, что вы кое-чего не знаете. А когда узнаете, то непременно решите убить одного… м-м-м… одного носатого пройдоху…
— Проныру, — почему-то вдруг заржал цыган.
— Ну или так, — кивнула графиня. — Так вот. У нас, в свою очередь, имеются счёты к друзьям этого проныры, и раз уж вы всё равно будете его убивать, потрудитесь не забыть и про наши интересы.
— Нож! — рявкнул косоглазый.
— Ах, да. Ещё господин Жуй-Жуй хотел бы получить артефакт, который эта троица украла у него. Ну так что? Вы согласны?
— Нет, — ответил Сидельцев. — Пока что вы несёте бессвязную чушь, которую я не понимаю.
— Что ж… В таком случае вместо тысячи слов, — ещё один щелчок пальцев графини. — Иванов! Передай господину Сидельцеву фотографии.
Цыган сделал шаг вперёд и передал Паше запечатанный конверт. Паша конверт принял, тряхнул головой, мол, чудики, а затем взрезал его внезапно удлинившимся ногтём, достал содержимое и…
— ****, — других слов у него попросту не нашлось.
Ярость? Ненависть? Гнев? Безумие? Всего, и вовсе не понемногу. Разглядывая фотографии, на которых его благоверная обжималась с каким-то левым ублюдком, Сидельцев терял контроль над собой. Причём не только над разумом, но и над даром! Сейчас он невольно увеличился в размерах так, что аж тюремная роба затрещала.
— Погоняло, — начал плеваться словами Сидельцев через вздохи, полные ярости. — С-с-сука… Клава… Мразь… Дие… Диетолог… Пас-с-с-с-скуда… РИТА!!! — оскалился Паша, смял и выбросил фотографии. — Кто ещё знает⁈
— Никто, — ответила графиня, изучая собственные ногти. — И не узнает, если вы нам поможете.
Сперва Марина Марковна хотела надавить шуткой, мол, у Паши скоро появится новая кличка. Олень там, Рогач или Куколдельцев, но-о-о… Во-первых, давить дальше не было нужды. А во-вторых, этот человек её пугал. Действительно пугал. Так что графиня не исключала, что за такую шутку может случайно расстаться с жизнью, и даже собственная гвардия в машинах ей не поможет.
— Кто⁈ — Паша начал нервно выхаживать из стороны в сторону. — Где⁈
— Успокойтесь, Павел Геннадьевич, успокойтесь. Мы всё расскажем, всё покажем и даже подвезём. Но сперва! Скажите, вы справитесь в одиночку? К сожалению, выделить вам людей не в наших силах и, быть может, есть кто-то, кто сможет вам помочь?
— Да! — Сидельцев протянул руку в сторону графини. — Телефон! Быстро!
Вдох-выдох, вдох-выдох. Как бы не было больно, плохо и вообще, сейчас надо быть умнее. Сейчас момент уникальный. «Рита теперь никуда не денется», — решил Павел. А вот эффект неожиданности очень скоро сойдёт на нет, и пока он действует, надо бы навестить смотрящих по области.
Навестить и…
Скажем так: «попросить немножечко подвинуться»…
Дичь. Жесть. Ужас.
Вместе с Агафонычем, Мишей и Санюшкой мы бегом добрались до трассы и не поверили своим глазам. На той стороне, через дорогу, разверзся местный филиал Ада. Половина «Дворика» полыхала огнём, из другой половины торчала задница джипа, вся летняя веранда была переломана в щепки, и посреди всего этого шёл замес.
Барышни Сидельцевой и дальнобойщики в ужасе разбегались кто куда лишь бы не попасть под руку огромному чёрному волчаре. Первая проскочившая мысль — Гио сошёл с ума, но… нет, блин! Это был какой-то другой оборотень! Явно не из тех, кто едва научился отращивать хвост!
Гигантская мохнатая зверюга, на пару голов выше самого высокого мужика. Страшная, мощная и явно что безумная. Тварь рычала, скалилась и бесновалась прямо в толпе людей — наотмашь махала когтистыми лапами, и лишь чудом до сих пор никого не зашибла…
Ан-нет!
Всё-таки зашибла. Через дорогу по направлению к нам, зажимая руками сочащийся кровью бок, хромал Диетолог. Клава и Погоняло тем временем сражались, а Антоха под визг толпы даже высадил в оборотня всю обойму из пистолета.
Безрезультатно, блин! Я видел, как пуля вырвала клок мяса со лба зверюги, но затем просто отскочила от черепа. Как пневматическая пулька какая-то! Охренеть!