— Р-р-р-р-рааа!!! — заревел оборотень, реально встал на колени, размахнулся и-и-и-и…
Тормознул в самый последний момент. А мыслестрочка, над которой я поработал, форменно рассыпалась. «Я знаю, что ты здесь, грёбаный менталюга!» — прорезался внутренний монолог Чёрного: «Где ты, тварь⁉ Покажись!» — и оборотень начал крутить башкой.
Что плохо. А что хорошо — тут же получил по щам от Гио и резонно отвлёкся. Что ж! Стало быть, работаем в паре. Не ссы, человек-грузин, прорвёмся! Вот только:
— Вася! — не совсем кстати раздался крик Сидельцевой. — Вася, помоги!
Причём «помоги» не в значении «спаси», а в самом что ни на есть прямом. Рита поднялась на ноги и окончательно пришла в себя. Теперь она стояла на пороге горящего «Дворика» и почему-то увлекала меня за собой, — прямо туда, внутрь, в огонь.
— Вася, быстрее!
Так… Многозадачность наше всё. Повар, который за раз готовит одно блюдо — кандидат на увольнение и вообще лох. Одновременно вбивая в голову Чёрному мысль о том-де, что ему срочно нужно почесать когтями трахею, я ломанулся вслед за Ритой.
— Р-р-р-рааа! — очередной рёв прервался очередным шлепком по морде от господина Пацации.
— Что случилось⁉ — подбежал я к Рите.
— Некогда объяснять! — ответила та. — За мной! Не бойся, я прикрою!
Ни в той, ни в этой жизни мне не доводилось спасать котят из пожара. Да и вообще как-то так вышло, что эта напасть обходила меня стороной, — чему я несказанно рад. Так что внутри горящего здания я оказался впервые и… блин… страшно.
Всё кругом трещит. Огонь ревёт, — и это вовсе не манера речи. Ревёт, ширится прямо на глазах и жрёт всё, до чего только может дотянуться. Дышать нечем, глаза слезятся, видимость соответствующая, однако… не жарко. Не знаю, как оно работает, но Ритка Огонёк взяла меня под свою защиту.
— Туда, — зажимая нос и рот ладонью, сказала она и ринулась в соседнюю комнату прямо сквозь полыхающий наличник.
Я последовал, а по пути проверил как там наши оборотни. Попробовал состряпать Чёрному мысль о том, что сейчас самое время ткнуть себе когтем в глаз, однако он на такое больше не повёлся — мыслестрочка рассыпалась мгновенно, стоило мне её закончить.
Значит, надо быть хитрее. Например, накинуть ложное воспоминание о том, что Гио друг и они заодно. Ха! Помогло! Чёрный поверил и сам подставился под удар! А человек-грузин напрыгнул на него сзади, вцепился зубами в шею, и ногами на манер разъярённой кошки начал буксовать ему прям в спину.
И это, по ходу, надолго. Зацепился Гио неслабо, снять его непросто, так ещё и Антоха Погоняло подключился к веселью — нашёл где-то на летке кусок трубы и теперь охаживал Чёрного спереди. Отлично! Эдак я может быть даже половину минуты выиграл!
А тем временем в горящем «Дворике»:
— М-м-м! — замычала Рита.
Слова мы теперь не то, что экономили, а попросту не использовали. В такой гари скороговорка, пожалуй, и убить может.
— М-м-м-м!
Сейчас мы с ней находились в комнате, похожей на кабинет. Рита подбежала к массивному деревянному столу прямо по центру, попыталась сдвинуть его в сторону, а потом жестами показала, что у неё не получается. Мол, так и так, помоги. А я же галантен! Я же вообще-то правильно воспитан!
Аккуратно отодвинув госпожу Сидельцеву в сторону, я в три рывка перетащил стол к стене, где его тут же начал кушать огонь. Рита тем временем уже волокла в сторону ковёр, на котором этот самый стол стоял и тут-то я понял, что к чему.
Дверь. То ли в подвал, а то ли в погреб; железная крышка с колечком вместо ручки.
— М-м-м-м!
Да понял я, понял. Здесь тоже туго и здесь тоже требуется моя помощь. Не без усилия, но дверь у меня получилось открыть с первого раза. Никакого хода внутри не оказалось, просто потайной отсек в полу, не больше полуметра глубиной. А в нём… спортивные сумки.
— М-м-м-м! — опять замычала Рита и начала кидаться ими в меня, мол, давай, надевай.
Допустим.
Дело это нехитрое, и можно попутно проверить драку оборотней. Доступ к зрению Чёрного я получил в тот самый момент, когда он исхитрился схватить Гио и со всей дури запустить им в Погоняло. Так… пробуем вколотить очередную мысль. Мимо. Пробуем ещё одно ложное воспоминание. Тоже не даётся. Да кто ты, воин⁉ Что ты за тварь такая⁉
И кстати ведь!
Вжух!
На сей раз я пошёл шерстить память с конца. Пролистал момент нападения на «Дворик» и… честно говоря вообще не понял, что к чему. Сцена абсолютно немая. Вот Чёрный стоит посередь какой-то заводской заброшки, а прямо перед ним толпа. Назвать «братками» этих людей язык не поворачивается, — ни цепей, ни малиновых пиджаков у них нет, — но судя по сломанным ушам и шрамам на роже это всё-таки криминалитет.
Чёрный бросает под ноги толпе растерзанный труп какого-то седого старичка. Все молчат. Все стыдливо прячут глаза. Все… присягают? Без церемоний, чай не рыцари на колено плюхаться, и не солдаты чтобы флаг целовать. Просто кивают и потихонечку расходятся…
Вжух!
Та же самая сцена, только декорации другие. Вместо заброшки холл особняка, вместо седого старика парнишка лет двадцати пяти, а вместо побитых жизнью борцух — гиковатого вида ребята. Каждый второй в очках, каждому первому не помешала бы беговая дорожка. Как будто… хакеры какие-то…
Вжух! И снова то же самое. Вжух! И опять. Меняются места и лица, но суть та же. Одна толпа вслед за другой признаёт нового вожака. И всё это воспоминания всего лишь одной ночи! Вжух!
Кажется, господин оборотень устроил знатные гастроли. И да… «в криминальном мире сегодня случились кое-какие перестановки» — вспомнились мне слова Волконского. Что ж. Князюшка явно смягчил. Тут не перестановки, тут настоящий демонтаж с последующим становлением. Но едем дальше…
Вжух!
Ох. Ре. Неть.
Марина Марковна собственной персоной!
— Послушайте, Павел. Дело в том, что вы кое чего не знаете…
Так это же Сидельцев!
Вжух!
Благо, время для погружённого в воспоминания менталиста практически не течёт, и пока Рита вьючила меня спортивными сумками, я много чего узнал. Про передел власти. Про сам криминальный мир, который существует не вопреки, и даже не в параллели, а в прямой созависимости с аристократическим, — так называемую «Цепь». Про договор Сидельцева с Орловой узнал. Про Жуй-Жуя, который ищет нож. И про сумки…
Да-да, Ритка Огонёк сейчас нагружала на меня так называемый «общак». В сумках были деньги и драгоценности. Непонятно на какую сумму, но вот прямо много.
М-м-м… Так… Резюмируя все свои новые знания, могу смело заявить, что нам теперь звиздец. Мне, Гио и Мише так точно. Но! Помимо прочего я придумал как хотя бы попробовать весь этот звиздец оттянуть. Как минимум на несколько минут, как максимум на день.
Чуть глубже в воспоминаниях Сидельцева я нашёл его небольшой фетиш. Ничего такого, не-не-не! Без всякой извращенской грязи. Так, небольшой романтический мазок по зачерствевшей душе бандита. Дюже ему нравилось, обернувшись в зверя, нюхать. Волчье обоняние ведь в разы сильнее, вот он этим и пользовался вовсю. Кайфовал, смаковал, наслаждался.
Ну а особо ему в таком состоянии нравились духи Риты Сидельцевой, которыми он буквально заставлял её пользоваться…
— М-м-м-м! — крикнула Рита, закинув на плечо последнюю сумку.
— М-м-м-м! — ответил я, мол, обожди.
Затем натянул китель на футболку и сделал очень медленный аккуратный вдох. Лёгкие чуть обожгло, но не смертельно. Пусть оставаться здесь, конечно, опасно, но на улицу выходить ещё опасней. Так… чуйка подсказывает, что впереди очередной прорыв по уровням, но пока он не произошёл и источник работает штатно. Правда маны уже кот наплакал и как же хорошо, что у меня есть резервный источник.
А стало быть погнали!
Занырнув обратно в голову Пашки Сидельцева, я пронаблюдал следующую картину: господин Жуй-Жуй куда-то ретировался и теперь казахи, Санюшка, демонический самурай Кудыбечь и Агафоныч присоединились к побоищу. Действовали разумно. Играли с оборотнем в собачку: кусали с разных сторон кто как может и тут же отбегали, — будто портфель у ботана отняли и теперь между собой перебрасываются.
«Лунная призма!» — послал я запрос барону Ярышкину: «Дай мне сил!»
«Чо?»
«Делись маной, говорю!»
Токи пошли, расширенные умения Агафоныча подключились, и я принялся кастовать назальную галлюцинацию. Стойкий след духов Риты, уводящий куда-то в лес, — причём в динамике. К нему же я постарался добавить несколько оттенков, которые вычленил из звериного опыта самого Сидельцева. Первый оттенок — страх. Что-то среднее между мокрым асфальтом и металлом, явно какие-то гормоны. Второй же запах — денюжка. Чернила, краска и чуток затхлости.
Короче говоря, без вмешательства в сами мысли, — к чему Сидельцев уже был готов, — я заставил говнюка поверить в то, что пока он танцевал на разрушенной летней веранде, его неблаговерная убегала прочь с общаком подмышкой.
И причин не верить у него не было. Запах настоящей Риты сейчас был недосягаем; мы же, блин, посередь пожарища стоим, в дыму, и пахнем скорее копчёной рулькой нежели самими собой. Сквозь треск с улицы послышалось очередное:
— РР-Р-РАА-АА-А!!! — и у меня наконец-то отлегло.
Шалость удалась. Позабыв обо всём на свете, Сидельцев ринулся вдоль по трассе догонять жену. Как скоро он опомнится, зависит от того насколько длинными окажутся ментальные щупальца барона Ярышкина, но время в любом случае выиграно.
Время на то, чтобы перебежать через дорогу под защиту людей Волконского. Если таковая, конечно, будет, — в чём я уже начинаю сильно сомневаться.
— М-м-м! — я махнул Рите о том, что можно бежать.
И как же вовремя мы покинули этот чёртов кабинет! По законам остросюжетной кинематографии, перекрытие рухнуло прямо у нас за спиной. Искры, жар, трескотня…
— Ху-у-у-ух! — я выскочил на улицу вслед за Сидельцевой. — На пляж! Бегом-бегом-бегом!