Я рассказал Ярышкину о своих планах насчёт мусоросжигательного завода.
— Плохо, — прокомментировал сенсей. — Не делай так.
— Почему?
— Да потому что с твоим везением ты себя врага в качестве Империи наживёшь, а это уже точно всё, конец.
— Кто не рискует, тот…
— … не рискует, ага. Я тебе, Василий Викторович, от всей души желаю не исполнять дичь и довольствоваться наградой за находку. Пока её не нашёл кто-нибудь другой и не остался ты у разбитого корыта.
Слова Агафоныча немного отрезвили и смысл в них был, но конечное решение я всё-таки приму сам. И чуть позже.
— Не обольщайся, Вась. И лучше рассчитывай на то, что ты здесь первый и последний раз, — сказал Агафоныч, вылезая на полянку с медведями.
— Уэээ!!! — раздалось со всех сторон, и толпа крылатых медведей тут же взяла нас в кольцо, а я…
— ФФФ-ФФ-Ф!!! — ленивым движением зажёг файер.
Самые трусливые сразу же разбежались по норам, а самые смелые разок получили ладошкой по хлебалу и теперь изо всех сил делали вид, что вовсе ничего такого не планировали и вообще мимокрокодилы.
— Резюмирую, — сказал Агафоныч, когда файер догорел. — Хочешь слушай, хочешь не слушай, но пока мы здесь советую тебе тащить как можно больше. Чтобы не обидно было в итоге, если больше не вернёмся.
Ну хоть в чём-то мы с сенсеем сошлись. Куй железо, как говорится.
— И кстати! Что ты всё за хрючево своё трясёшься⁈ Неужели ничего интересней в округе не нашлось? Что-нибудь, что продать можно? Например… о! — крикнул Агафоныч и ломанулся в сторону хлопкового поля.
Я же в свою очередь снял рюкзак, присел рядом с первым попавшимся ульем-муравейником и смахнул с него верхушку, — так же, как это делали медведи. Ожидаемо, что внутри оказались ряды жирных золотистых сот. Мёд. Ароматный, сука, аж слюна потекла.
И вот его бы действительно надо собрать побольше. Всё-таки мёд — продукт без срока годности, а если ещё и какая-нибудь полезная побочка обнаружится, то он ещё моих внуков прокормить сможет. Так… чем бы его выковырять?
Раскрыв рюкзак, я начал копаться в вещах, но тут…
— Вася! — рядом возник запыхавшийся Агафоныч. — Ты смотри, что у тебя под носом растёт!
— Что?
— Вот это!
На вытянутой ладони барона Ярышкина лежали… э-э-э… хлОпушки? Не знаю я, как правильно их называть. Белые пушистые штуковины? Или просто хлОпок? Не суть!
— Смотри, — сказал Агафоныч и двумя пальцами аккуратно пожмякал один из комочков. Продемонстрировал, что он на ощупь мягкий, а следом отвесил кусочку хлопка щелбан. Внезапно, раздался металлический звон.
— Это… типа… неньютоновский хлопок?
— Чего? — нахмурился сенсей, потом тряхнул башкой и продолжил: — Он бронированный, Вась! Ты хоть понимаешь, сколько артефакторы за такое отвалят? Ты представь себе бронежилет весом до полкило! Да это же…
— Понял, не дурак.
Перспектива и впрямь перспективная. А потому меньше слов и больше дела. Позабыв про мёд, я снова потянулся к рации.
— Антох, у тебя ещё есть люди свободные?
— Пхх-пхх… Василий, ядрёна мать, Викторович! Нету у меня уже никого! Все при деле! А те, кто не при деле, умудохались так, что еле ноги передвигают!
М-м-м… обидно. Кажется, загнал я команду. Раз даже Погоняло в истерику срывается, что на него вообще непохоже. Так… стоп… кажется, я кое-что придумал.
— Отбой, — сказал я и повесил рацию обратно на пояс, а затем обратился к Агафонычу: — Пойдём. Надо сплавать на «Ржевский»…
— Вы издеваетесь⁈ — Уга-Буга вытаращил глаза на хлопковое поле и на чистейшем русском слово молвил. — Что за расовые предубеждения⁈
— Нет-нет-нет, — покачал я головой. — Ты путаешь. Предубеждения, это если бы я язвительно предположил, что ты уже когда-нибудь собирал хлопок. Или читал рэп. Или за угон сидел по малолетке. А так я ничего подобного не заявляю и просто заставляю тебя собирать сырьё. Так что это просто…
— Расизм!
— Работа! — тут я не удержался и дал Уга-Буге подзатыльник. — Слышь⁈ Борец за равенство и братство⁈ А с калашами наперевес брать теплоход на абордаж — это не расизм⁈ Это вы так, типа, ломали сложившиеся в обществе обидные стереотипы⁈
— Кхм-кхм, — вмешался в разговор Матумба. — Василий Викторович, ну честное слово, мы ведь почти дипломированные специалисты. Он горный инженер, а я геолог. Вместо того, чтобы собирать хлопок, мы могли бы разведать месторождение руды или…
— Ш-ш-ш! — пришлось на Матумбу шикнуть.
— Но ведь…
— Ш-ш-ш! — и ещё раз.
Да знаю я всё это, блин! Совпадение из разряда роялистых: геологи и аномалия, аномалия и геологи. Вот только что мне толку с той разведки? Мы что эту руду, ложкой наковыряем? Так что лучше синица в руках, чем дуролёт в жопе.
— Хлопок! — рявкнул я на сомалийцев и всучил им плетёные корзины с лямками. — Пошли-пошли!
— Солнце ещё высоко, — пробурчал себе под нос Уга-Буга, вздохнул, надел корзину и двинулся в сторону поля.
Я же проследил за тем, что уборочные мероприятия и впрямь начались, а сам вернулся к мёду. Заодно захватил с борта «Ржевского» шумовку, чтобы собирать было удобно и здоровенный контейнер. Присел на корточки и под пристальным взглядом медведей начал собирать.
Один улей прошёл, второй прошёл, третий. И кажется, постепенно для медведей я стал своим в доску. Никто меня теперь не боялся, и никто не пытался атаковать; бок о бок со странным пришельцем, стая жила свою обычную жизнь.
И даже более того!
Из нор повылазили медвежата, — маленькие такие, с Тыркву размером, — и теперь мне приходилось отгонять их, потому как те постоянно норовили вскарабкаться мне на спину или на манер любопытного кота залезть в рюкзак.
— Фу-у-ух, — выдохнул я, распрямился и вытер пот со лба.
Припекало сегодня знатно. Решив чутка передохнуть, я спрятался от солнца в тени гигантской кинзы, облокотился на ствол и стал наблюдать за сомалийцами. Парни совсем уже пропали из вида. Углубились в поле и лишь по шебуршанию хлопка можно было понять, что они вообще здесь есть.
И тут вдруг…
— ИИ-ИИи-иИ-ии! — крик.
Как будто чайка силится перейти на ультразвук. Ну… казалось бы? Крик себе и крик, мало ли кто может так кричать? Богата фауна аномальных миров, разнообразна и обильна сверх меры. Может, это какой-нибудь неизвестный нам доселе подвид долбодятла так орёт?
Но! Внезапно, на крик разом обернулись все медведи. Замерли, прислушались, а потом:
— Уэ-э-э!!! — распихивая друг друга локтями, в панике бросились по норам.
— ИИ-ии-Ии-иИ!!! — раздалось снова и тут же хлопок зашуршал сильнее прежнего.
С поля на поляну выскочил Матумба. Потный, запыханный и перепуганный аж до усрачки. Сомалиец как мог быстро бежал в мою сторону и вроде бы даже хотел что-то крикнуть, но не мог из-за сбитого дыхания.
И тут я наконец понял, что так сильно напугало негра.
— ИИ-Ии-иИ!!! — очередной визг и над хлопковым полем поднялся силуэт.
Огромный, сука. Боюсь даже предположить размах крыльев, но навскидку не меньше, чем у самолёта-кукурузника. Но нет, то была не птица. То был грёбаный птеродактиль!
— Ии-иИ-ИИ!!!
А Матумба тем временем окончательно выдохся. Остановился, уперевшись ладонями в колени и как мог пытался продохнуть.
— Василий, — прочитал я по губам. — Викторович, — сомалиец протянул руку в мою сторону и в следующий же момент птеродактиль схватил его. Когтистые лапы опустились на плечи парня, и Матумба взмыл в небо…
Глава 22
Огромный птеродактиль уносил Матумбу. Это нехорошо. Это явно, блин, даже плохо! Однако сейчас это была меньшая из моих проблем, потому как с поля навстречу мне выбежал второй сомалиец, а за ним…
— Беги, Уга-Буга, беги-и-и-и!!!
…за ним по пятам, щёлкая зубастой пастью, неслись другие динозавры. Не уверен, что альтернативная природа породила те же самые виды, что когда-то давно товарищи киношники презентовали мне в «Парках Юрского Периода», но на мой дилетантский взгляд это были велоцирапторы.
Ростом почти с Уга-Бугу, хвостастые, зубастые, с сильными когтистыми ногами и тощими, но не менее когтистыми передними лапами. И было их дохрена. Трое уже показались из хлопка, но сколько их там ещё — страшно подумать. Всё поле шевелится.
— Беги, чернявый! Быстрее-быстрее!!!
И хорошо ещё, что двое из велоцирапторов, выскочив с поля, тут же потеряли к Уга-Буге интерес. Вместо быстроногой сомалийской дичи они занялись медвежьими норами. Засунут морду внутрь на сколько шея позволяет, а потом высунут и давай задними ногами вход разрывать… короче, если подземные ходы недостаточно глубоки, то звезда медведикам настала. Ну тут и я хорош, конечно. Когда у себя в голове возводил мохнатых в доминантный вид, что-то как-то не подумал: а почему главный хищник на районе ныкается под землёй?
Так вот… Двое занялись медведями, а третий динозавр всерьёз решил полакомиться Уга-Бугой. Спасло не чудо. Спас мой второй файер. При виде шипящего красного столба пламени, монстр испугался, остановился, зажмурился и начал шипеть.
Уга-Буга в свою очередь не сбавляя скорости промчался мимо меня, и даже за спасение не поблагодарил. Ну а я бросил файер под ноги товарищу велоцираптору и втопил следом, пока шевеление в поле — это просто шевеление в поле, а не грёбаная стая голодных хищников.
И на самом деле даже хорошо, что я автомат с собой не взял. Серьёзно! Стал бы отстреливаться, поверил в себя, задержался и в конечном итоге оказался бы сожран. Так что всё, что ни делается — всё к лучшему. Бежать отсюда надо! Бежать к чёртовой матери!
— Антоха!!! — на бегу я достал рацию. — Антоха, всех в пещеру! Всех на выход, быстро! Код красный!
— Пхх-пхх… понял.
Как хорошо, что Погоняло у меня такой понятливый. Потому что никаких красных кодов мы не проговаривали, да и в целом расслабились дальше некуда. И как оказалось непростительно. Возомнили себя хозяевами аномального мира, не исследовав его даже на один процентик.