— Слушай, у нас тут внезапно нарисовался надёжный… э-э-э… рулевой? — спросил я у Пети, прикрыв динамик ладонью.
Петя махнул рукой, мол, сойдёт.
— Надёжный рулевой подводной лодки, — закончил я. — Была бы сама лодка и можем отчаливать.
— Думал об этом, — ответил старший Каннеллони. — Беда в том, что за батискафы и частные маленькие подлодки всерьёз взялась береговая охрана. Лютуют, сволочи, никого никуда не пропускают. Курсируют вдоль всего берега сутки напролёт, вылавливают нарушителей. Вот если бы нам армейскую лодку раздобыть, которую в случае чего примут за свою примут… так… погоди-ка. Я перезвоню!
Дед скинул звонок.
А я моментально расслабился и продолжил чилить. Раскрасневшийся от злости Таранов перестал ругаться с официантом, сходил в супермаркет за углом, взял себе бутылочку немецкого пива и теперь показательно хлебал его из горла. Хлебал, да приговаривал:
— Я-я! Ох, фантастиш! Дас ист гут! Не то што… тьфу!
Гио с Ритой с руки остановили проезжавшую мимо карету и погнали кататься, а мы с баб Зоей и Грызловым продолжили нашу неспешную трапезу. После пиццы нам принесли отварного осьминога в какой-то масляно-лимонной заправке, белого винца под это дело и что-то типа лечо. Только лечо с поправкой на Италию и её продукты: сельдерей, оливки, каперсы, а за основу вместо болгарского перца взят баклажан.
Как оно называется — не имею ни малейшего понятия. Пускай и повар, а знать всё на свете я не обязан. И не настолько уж оно вкусно, чтобы срочно брать себе на вооружение, — тот же айвар как по мне в разы прикольней будет.
— Закрутками в этом году заняться, что ли? — меланхолично произнесла баб Зоя, ковыряясь в баклажановом лечо.
Короче, тишь да гладь. Сидим, едим, воздухом дышим.
В кои-то веки что-то решалось без моего непосредственного участия, и не могу сказать, что я на это сильно обижался. Но угомонить разум не смог всё равно. Начал фантазировать о том, как деда Жора выйдет из положения. Почему-то мне представилось, что у старого итальянского дона должен быть друг детства со флота, и сейчас он поднимет свои знакомства, и всё будет решено.
Прогадал, блин.
— Алло, Василий, жду тебя и твоего рулевого в артефакторной мастерской через полчаса. Вечером будем брать штурмом базу ВМФ Италии.
— Чего⁈
— Не переживай. Пошьём вам броню на всё тело, так что даже если вдруг зацепит…
— Да я не об этом!
— Не важно. Жду дома…
Да, перечить вслух дону Каннеллони никто не смел, но разлад внутри семьи ощущался сразу же. Напряжение в доме царило такое, что хоть ножом его режь. И я понимаю! Я, блин, действительно всё понимаю! Всё и всех!
Ситуация: жили-были-процветали, пока не появился внучок из далёкой снежной России, которого вообще-то никто сюда не звал. А теперь по воле этого внучка нужно идти в бой с армейскими. Во-первых, под пули. Во-вторых, после такой дерзкой выходки всему семейству придётся уходить в подполье на непонятно какой срок. А тут и враждующие семьи обязательно подключатся, и аристо под шумок налетят, и… что? Что дальше-то?
Всё?
Импульсивный, никому ненужный поступок может прямо сейчас похоронить весь клан. В глазах новоиспечённой родни я видел молчаливое несогласие, и лишь один Лучаныч сейчас орал как бешеный и взывал к благоразумию. Дед в ответ тоже орал. Орал, да ещё искрился так, что в кабинете мигали лампочки, а три пера на голове консильери поднялись к потолку.
— Образумь его, пожалуйста, — написал я Марио через переводчик.
— Не получится, — ответил мне брат. — Мы пытались.
Что ж. Надо что-то делать. Надо что-то предлагать. Всю эту первобытную ярь и порывистость Джордано Каннеллони можно понять, но… то лишь с одной стороны. С другой, она бы куда лучше пригодилась мне в Мытищах, на разборке с Сидельцевым.
Ладно. Есть что терять, и сейчас вообще не время для робости.
— Стоп! — крикнул я, обратив на себя внимание всех присутствующих.
«Не смей затыкать меня, сопляк» — прочиталось в глазах деда, но вслух он просто сказал:
— Что?
— На́нну, прошу, выслушай меня.
«Нанну» — традиционное сицилийское обращение к дедушке. Я тоже кой-чего узнал, пока время было. Всё же каждый раз обращаться к нему Джоржано ди Козимо Каннеллони — это я так с ума сойду; непривычно оно для русского человека. Называть Жорой Козимычем при других членах семьи — то ли издёвка, а то ли неудачная шутка. А так, вроде бы, вполне себе уважительно. И к самому деду, и к местным традициям.
— Дайте мне время до завтрашнего утра, — попросил я. — Назови место и жди меня там. Я прибуду на подлодке.
— Что ты придумал?
— Пока не знаю, — ответил я. — Но что-нибудь обязательно придумаю. От одного дня мало что решится и… Я очень горжусь тем, как ты встал на мою защиту, но прошу не палить из пушки по мышке. По крайней мере не сразу.
— Жора, послушай мальчика, — подключилась Зои ди Афанасси. — Поверь мне, он тебя ещё удивит.
Кроме «нанну» Лучаныч не понял ни слова из того, что мы сказали, но замер с надеждой в глазах. Марио хранил покерфейс, покорно принимая любую судьбу. Остальные после мановения руки дона вышли из кабинета.
Дед присел. Дед отчекрыжил специальной гильотиной краюшек сигары. Дед раскурился, чуть успокоился и наконец перестал попусту жечь ману, метая молнии.
— Ладно, — в конце концов сказал он. — Возможно, я действительно погорячился. Попробуй уладить всё сам, раз так хочешь…
Итак. Что нам дано? Незнакомая страна, незнакомые порядки, отсутствие плана и времени на подготовку, а вместо толковой команды настоящий дрим-тим: бабушка Каннеллони, безумный немец-пивовар, боцман Петя, грузинский оборотень и Рита Сидельцева.
Миссия: угнать подлодку.
Основные ресурсы: слабоумие, отвага и ментальная магия.
К слову! Источник после инцидента с артефактным шлемом просел, но просел не сильно. В данный момент я был на семнадцатом уровне развития, спокойно пользовался магией и никаких препятствий к обратному росту не наблюдал. А учитывая скорый отъезд, собирался выжать из своих способностей максимум
— Бым-бым-бы-ы-ы-ым, — бубнил я себе под нос, в одиночку гуляя по солнечным улочкам Палермо и судорожно придумывая решение.
Погулять сейчас было не лишним. На ходу мозги действительно лучше соображать начинают.
Хм-м… Самое простое, что приходило на ум — это как в старинной игре «Commandos» пройти базу ВМФ в стеллс-режиме, по пути обезвреживая охранников. Но! Скажем так… всякий раз, когда я в своих авантюрах ставил себя на место других людей и старался не причинить им вред, карма меня за это благодарила. И почему бы не взять это за традицию?
Драка в подвале «A Casa Mia» — не в счёт, ведь там я собственную жизнь спасал. А вот залезть на армейскую базу и подставить кучу солдатиков… даже Солнцев это в качестве самообороны выставить не сможет. И мало ли? Вдруг кто-то из этих солдатиков реально мечтает быть солдатиком. Строить карьеру, служить стране и всякое такое прочее. Планов себе понастроил, жизнь под эти планы подстроил, а я им всё это запорю. Мимоходом, блин, играя чужими жизнями.
Не, так не пойдёт. Одно дело из ресторана уволиться и в другой устроиться — делов на пять минут… А из одной армию в другую как бы не перейдёшь.
Думай, Вася, думай! Раз дед задумал учинить кровавую бойню, тебе надо перевернуть всё с ног на голову и планировать от обратного. Как там незабвенный Захар Палыч говорил? «Какой-то подпольный менталист причиняет людям добро». Вот именно так мне и надо действовать. Как показала практика, схема-то рабочая.
— Так, — снова пробубнил я. — Так-так-так…
И тут вдруг:
— Эй, белиссимо⁈ — услышал я приятный женский голосок. — Вуои дивертирни ун по?
Пускай ещё никто в жизни не называл меня «белиссимо», — гораздо чаще люди в шутку отзывались так о моих блюдах, — но мне сразу же стало понятно, что это обращаются ко мне. И… Вот это нихрена себе. Не знаю, что значит вторая часть предложения, но всё равно…
Обернувшись, я увидел молодую итальяночку. Распущенные чёрные кудрявые волосы, агрессивный макияж, здоровенные дутые серёжки, топик, мини-юбка, колготки в крупную сетку и туфли на высоком стриптизёрском каблуке. Короче… ну понятно.
Девушка провела рукой по волосам, потом спушапила груди, прислонилась к стене и эть так ножкой, типа вся из себя страсть и похоть. Потом она сказала что-то ещё, а я оглянулся по сторонам.
И как оказалось — нет. Ни в какие трущобы я не забредал. Всё та же самая застройка вокруг, и не поменялось практически ничего. Солнце светит, машины вдоль обочин крадутся, люди кругом гуляют, — причём некоторые даже с детьми. И как будто бы ничего дурного не происходит. Всё штатно; всё как надо.
«La Luna Rossa» — прочитал я ближайшую к себе вывеску, под которой стояла девушка. Вывеска была неоновой и по случаю пяти часов вечера не горела, но я мог бы покляться, что в ночи она загорится красным. И вход в подъезд, куда меня заманивают, тоже был обвешан всякими порочными лампочками-висюльками.
Бордель?
Ну да, бордель. Так! А вот это уже интересно. Учитывая обстоятельства, сам собой напрашивается вывод о том, что на Сицилии всё это дело легально и разрешено. И как будто бы появилась зацепка. И как будто бы нужно продолжать разгонять мысль.
Так-так-так… Антонимом к слову «война» по мнению многих будет вовсе не «мир», а именно что «любовь». И противоположность истреблению человеков будет ни что иное, как их непосредственное созидание. Твори добро, Вася! По всей земле! Твори добро другим во благо!
— Долбацца! — воскликнул я и к неудовольствию девушки бодро зашагал прочь. — Тинто, старый ты чёрт! Я же поймал тебя на слове!
Будем играть теми картами, что есть на руках. Единственный мой знакомец на Сицилии помимо семьи Каннеллони — это порнорежиссёр, который обещал за свой недавний косяк посодействовать мне во всём, чтобы я ему не предложил. Ха! Думал не пригодится, а вот ведь! Пока что не знаю как, но именно с его помощью я угоню подводную лодку.