здухом, перестроился на другой лад и погнал наверх. В зал-ресторан; туда, где Миша и Гио уже начали собеседование.
А тут… ну вот как будто бы мы уже открылись. Все столики заняты, люди сидят, галдят и разве что не едят. А за барной стойкой уже копошится татуированная деваха с короткими розовыми волосами и оптом разливает кофе. Видимо, проявила инициативу и решила начать работать прямо сразу же. И это хорошо. Это похвально. К тому же барменша-неформалка завсегда и всюду, как дети говорят, плюс вайб. А какие они чаевые собирают! У-у-у-у! С такими чаевыми за зарплатой иной раз зайти забываешь.
— … ну всё, — когда я подошёл к «центральному» столику, Кудыбечь как раз пожимал руку лысому мужичку. — Значит, договорились. Отплытие через неделю, а к работе нужно будет приступить уже завтра. Гио, покажешь камбуз?
— Ага, — кивнул человек-грузин и повёл лысого знакомиться с рабочим местом.
Короче, оживает «Ржевский». Не только как теплоход, но ещё и как ресторан. А какое счастье матросам Буревого светит впереди! Даже без серьёзных намерений и всяких-таких мыслей, стая молоденьких официанток под боком неимоверно скрашивает быт. Бодрит, молодит и тонизирует похлеще всякой глазастой гуараны.
— Ну что? — присел я рядом с Мишей. — Я так понимаю, с людьми проблем нет?
— Вообще никаких. Следующий!
А следующей оказалась сдобного вида барышня чуть за сорок по имени Татьяна. Эдакая свойская хохотушка с золотыми руками. Откликнулась она на вакансию горничной и к делу подошла очень ответственно — притащила целую папку с рекомендациями. Которую мы с Мишей, впрочем, даже не открывали, потому что и так всё понятно. Такие люди нам точно нужны. Видно же, что добрячка. И если уж она всю жизнь проработала по гостиницам и умудрилась к своему возрасту не ссучиться, то и не ссучится уже.
— Приходите завтра, — улыбнулся я. — У нас с Михаилом большого гостиничного опыта нет, так что работу вам придётся ставить самостоятельно. Графики, списки, чек-листы. Справитесь, поговорим о должности старшей.
— А те смены, что я отработаю до отплытия, — уточнила Татьяна. — Они будут оплачены?
— Конечно.
— А оформление…
— Сразу же.
— А выплаты…
— Аванс через три дня. Чтобы у вас было время уладить все свои дела… э-э-э… «на берегу».
— Здорово. А подвох в чём?
— Ни в чём.
— Чудесно! — Татьяна аж засветилась от перспектив, распрощалась с нами и ушла.
— Хорошая тётка кажись, — сказал ей вслед Гио, вернувшись с кухни.
А стало быть, мы на её счёт солидарны. Итого: время чуть за обед, а мы уже почти укомплектовали бар, кухню и прочий младший персонал. Всё идёт просто отлично, но самое трудное впереди.
Официантки. С этой их манящей молодостью, мясистыми сиськами, стройными ногами и наливными попами. А мы ведь тем временем тоже молодые, тоже красивые, и притом высокое начальство до кучи: важные все из себя тут сидим и судьбы решаем. В любой другой ситуации за участие в подобном аттракционе я бы ещё и доплатил, но-о-о… мы же все почти женатые. Точнее вот Мишаня не «почти», а очень даже глубоко. Гио смотреть в сторону тоже крайне не рекомендуется, — это чревато для здоровья, — да и сам я… раз решил, то уже не рыпнусь.
Так что испытание грядёт серьёзное.
А перчинки в ситуацию добавляет то, что девушки умеют складывать два и два. Они знают куда идут и что с ними может произойти. Теплоход. Аристократы. Шанс разыграть сценарий Золушки и очень хорошо устроить собственную жизнь. Но не! Я не из этих! Обиженных на весь женский род и потому считающих всех вокруг меркантильными дрянями; охотницами за тугим кошельком. Не-не-не!
Однако я уверен, что подобная фантазия мелькает в голове у каждой молодой девушки, и не вижу в этом ровно ничего плохого. Она ведь не грязная, — фантазия-то, — а вполне себе красивая и романтичная.
Так что вот. Официантки работу на «Ржевском» считают своим шансом на что-то большее, и потому изо всех сил будут стараться нам понравиться. А потому и прихорошились соответствующим образом, — аж на слюну пробивает.
— Здравствуйте, — улыбнулась первая из девах, присела напротив и весьма эффектно закинула ногу на ногу. — Очень приятно познакомиться.
Пацация то ли вздохнул, то ли поскулил. Миша, кажется, вообще забыл о чём будет разговор. А вот меня от неловкой паузы спас телефонный звонок.
— Прошу прощения, — я снялся с места и чутка отошёл. — Алло, привет.
Звонила Стася Витальевна. И сперва мне подумалось, что управляющая просто хочет справиться о том, как у нас идут дела. Проконтролировать, так сказать. Однако вместо досужего трёпа нарвался чуть ли не на истерику.
— Вась, у нас проблемы.
— Ой ли, — улыбнулся я. — Это у меня проблемы, а у вас…
— Я серьёзно!
Так… вроде бы за Малыгиной раньше панических настроений не замечал. Неужто всё-таки перенапряглась и выгорела?
— Вася, у нас отмена.
— Какая ещё, к хренам, отмена?
— Обычная! Буквально в течение десяти минут мне позвонили двое гостей. Отменили свою бронь и затребовали вернуть предоплату. С Солнцевым я уже проконсультировалась, и по закону у нас есть неделя на возврат средств.
— И-и-и-и? — протянул я. — В чём проблема?
— Двое, Вась! В очень короткий промежуток времени! Один за одним, сразу же!
— И всё же это пока что не статистика, а совпадение. Может, это друзья, которые сперва вместе решили плыть, а потому вместе решили…
— Погоди! Вторая линия!
Стася Витальевна сбросила звонок и перезвонила уже спустя минуту.
— Ещё одни отказались от круиза.
И вот тут, признаться, внутри что-то заворочалось. Нехорошее что-то, унылое, вязкое. Однако я всё равно как мог постарался успокоить Малыгину и попросил держать меня в курсе. Затем извинился перед пацанами, попросил их провести собеседование без меня, и пошёл прогуляться по палубе.
Первым делом прошерстил новостные каналы. Грешным делом подумал, что случилось что-то серьёзное. Что именно? Например… не знаю… пандемия? Или война? Наши гости ведь аристо, а значит в большинстве своём сильные маги, и в случае чего первыми пойдут под ружьё. Так-то это их плата за своё положение.
И на кой-хрен им в таком случае, спрашивается, круиз?
Однако ничего подобного в новостях не обнаружилось. Всё спокойно, чинно, благородно. В Казани открылась выставка ковров ручной работы, а в Иркутском зоопарке самочка медоеда принесла приплод. Малыш и мама чувствуют себя хорошо, имя для новорождённого выбирают всем городом. Вот и все главные новости на данный момент.
Ни Орловы в них не фигурируют, ни ирландские принцы, ни Дадарина, ни уж тем более я.
— Вась, они продолжают, — раздался очередной звонок от Стаси Витальевны. — Уже десять кают освободилось.
И вот теперь действительно статистика. И вот теперь мне осталось лишь материться.
— Ага, — сказала Малыгина. — Полностью с тобой согласна.
— Понимаешь, что к чему?
— Нет.
— Я тоже. Значит так! Ты позвони Яков Санычу, он мужик умный и вдруг что подскажет. А я пока что наберу Дадарину. Может быть, это она что-то где-то ляпнула, не подумав? Или поссорилась с нами, а мы и не в курсе?
— Добро…
В задницу прогулки. Мрачнее тучи, я направился в люкс «Ржевского», — решил держать оборону там. Думал устроить антикризисный штаб, а нарвался на голенького барона Ярышкина в джакузи с пышной мыльной пеной. Несмотря на три часа дня, Его Благородие уже решил прибухнуть — на столике рядом стояла бутылка игристого и готовая сырная тарелка из супермаркета.
Креативный директор отдыхал, — красиво жить не запретишь.
— Василий Викторович! — сенсей мне явно обрадовался. — Ныряй ко мне! Не ссы, я в плавках!
— Не сейчас…
Только что очередным сообщением Стася проинформировала меня о том, что уже половина гостей отозвала свою бронь. А это уже точка невозврата. Корабль превратился в тыкву, гости в крыс, и всё это за неделю до отплытия. Ещё ведь и деньги отдавать! Которых, собственно говоря, нет — ведь именно на предоплату мы начиняли «Ржевский» всякой роскошью и электроникой; в том и была задумка. Да, что-то прилипло с ретрита, что-то с сицилийской авантюры с хлопком, но всё равно.
Даже если отдадим то, что осталось — дебет с кредитом не сойдётся. Те же зарплаты матросам уже скушали очень много.
— Вот как-то так, — обрисовал я Агафонычу картину.
— Эх, как невовремя, — покачал головой Ярышкин, и чтобы подчеркнуть свою озабоченность даже пузырики выключил. — Ещё и Таранов столько денег забрал.
— В каком смысле «забрал»⁈
— В прямом, — ответил Агафоныч. — Попросил выдать ему на какие-то супер-дрожжи. Сказал, что ты в курсе…
— А-а-а-ай, твою мать!
Ну всё! Звиздец! Мы снова нищие! Да что, блин, происходит⁈
— Алло, Сашенька, — как и хотел, я набрал Дадариной. — Здравствуйте! Как у вас дела?
— Василий Ви-и-и-икторович! — голос актрисы был максимально дружелюбен. — Прекрасно! Считаю дни до отплытия, уже жду не дождусь. Знаете, что придумала? Вечер современной поэзии! Пишу, как не в себя! Хотите послушать?
Короче… тут никаких зарытых собак нет. Дадарина благосклонна настолько, насколько это вообще возможно и про то, что на её вечер поэзии никто не придёт явно не в курсе. Чтобы звонок с моей стороны не выглядел слишком странно, я переключился на видеосвязь и показал ей номер-люкс. Агафоныч не будь дураком на это время занырнул под пену.
Дадарина восхитилась, поблагодарила и на этом наш разговор закончился. И тут же:
— Алло, Вась, — очередной звонок от Малыгиной. — Гости отозвали ВСЕ брони.
Мне аж немножко бошку закружило. «Земля из-под ног», — очень образно для такого вот состояния.
— А ты не пыталась узнать почему?
— Конечно, пыталась! Уходят от ответа. Не дерзят, не извиняются, просто потому что «мы так решили».
— Ну охренеть теперь. Так… Мне надо подумать…
Телефон я засунул в карман. Присел на бортик джакузи, пошлёпал рукой по воде, чтобы Его Благородие всплывал обратно, и начал перебирать в голове варианты. Что могло случиться? Козни Сидельцева? Не-е-е-е… Руки коротки у товарища, чтобы на таких людей давить. Да и как это вообще возможно? Какая-то подмосковная гопотень указывает питерским аристократам что им делать и чего не делать.