— Надевай уже давай.
— Ага.
Захар Палыч натянул кольцо, а затем снова взял в руки оба телефона. Вновь принялся пялиться, переводя взгляд с одной фотографии на другую и тут…
— Охрене-е-е-еть…
— Ну наконец-то! Понимаешь теперь, что к чему⁈
— Понимаю.
Вот оно что. Странности, оказывается, не только в том, что я к Санюшке в голову попасть не могу. Он по ходу и на всякое другое зачарован с самого рождения. Что лишь подтверждает мою догадку о голубых кровях.
— И что теперь делать? — спросил меня Захар, явно потерявшись.
— Сообщать куда надо! — крикнул я и…
И понял, что погорячился. Нет! Ход мыслей изначально правильный. Нужно подкинуть в Канцелярию анонимную весточку, вот только… останется ли она анонимной через Захара Палыча? Он же младший… как у них там? Сотрудник? Оперуполномоченный? Короче, как бы там ни было, главное слово «младший».
А старшие и его прожмут, и на меня выйдут, и тогда конец.
— Погоди, — сказал я Захару. — Погоди, пожалуйста. Давай переиграем.
Думай, Василий! Соображай! Как иначе поступить-то? Как сделать так, чтобы… стоп! А ведь есть один способ. Пускай мы с Его Сиятельством расстались на минорной ноте, когда он отказался защищать «Грузинский Дворик», но открыто друг друга нахер не слали, не ругались, да и вообще-то до сих пор компаньоны.
А князь к истории с Ирландией имеет самое прямое отношение, да и вообще… князь! А значит его слово должно что-то, да весить.
— Так, — хлопнул я в ладоши. — Захар, забудь. И ничего пока что не делай, ладно?
— Ладно, — кажется, у тайника от такого гора с плеч свалилась и с характерным причмокиванием втянулся свежеприобретённый геморрой. — А что ты собираешься делать?
— Потом расскажу. Извини, бежать пора…
Я рванул по пляжу к трассе, на ходу набирая Волконскому.
— Как же тебе повезло, Василий Викторович, что я не сплю.
— Игорь Николаевич, это очень срочно! Мне нужно с вами увидеться! Сегодня и прямо сейчас!
— Ты время видел?
— Это правда ОЧЕНЬ срочно! Ваше Сиятельство, никогда так ни о чём не просил, как сейчас! Вопрос жизни и смерти!
В ответ в трубке послышался зевок. Потом весьма неаристократичное прихлёбывание, — опять свой чай пьёт, всё не напьётся никак, — а потом князь ответил:
— Ладно. Приезжай, я у себя. Предупрежу охрану.
— Спасибо!
— Эй! — на бегу меня догнал Агафоныч. — Ты чо носишься, как угорелый? Что за кипишь такой? Опять что-то случилось?
— Случилось, — ответил я, заказывая такси до поместья Волконского. — Если хочешь, поехали вместе, по дороге расскажу…
— Дела-а-а-а, — в который раз протянул Ярышкин, почёсывая в затылке.
Уж кому-кому, а Агафонычу я выдал полную версию событий. Вместе с догадками насчёт того, что Санюшка вовсе не Санюшка, а Шеймус Мак Брайан. Правда, ничего дельного он мне до сих пор не посоветовал.
— Дела-а-а-а…
— Что в рюкзаке? — спросил охранник на вратах.
А в рюкзаке у меня была неисправная разработка итальянских артефакторов-мафиози. И потому:
— Личное, — ответил я.
— Личное придётся оставить здесь.
— Без проблем!
Один из охранников поволок мой рюкзак к себе в каморку, а второй тем временем повёл нас с Агафонычем дальше. По уже известному мне маршруту, мимо поместья и прямиком на пирс для чаепитий.
— Добрый ночь, — хмыкнул князь.
По поводу ночной прохлады, Игорь Николаевич приоделся и даже накинул на плечи плед. Внезапно, сегодня он встретил нас крайне радушно — сервиз на столе предназначался на троих, а не как всегда.
— Владимир Агафонович, — представил я сенсея. — Креативный директор, я вам много рассказывал.
— Помню-помню. Рад, — мужчины пожали руки. — И так, Каннеллони, о чём же ты хотел поведать мне в столь поздний час?
Что ж… рассказ звучал из моих уст уже в третий раз за последние полтора часа, а потому я уже оформил его в остросюжетный монолог. Вычеркнул лишнее, насыпал метафор и прочих фонетических украшательств… короче говоря поднаторел. И потому вываливал всё быстро, чётко и красиво. Вот только князю почему-то не понравилось.
— Стоп! — в какой-то момент крикнул он.
Затем поднялся на ноги. Сделал пару шагов по пирсу в одну сторону, потом в другую, а потом…
— АА-ААА-ААА!!! — вдруг ни с того ни с сего заорал Волконский, схватил чашку и со всей дури запустил её куда-то в темноту.
— Кхм-кхм… Игорь Николаевич?
— Заткнись! — рявкнул князь и махнул своим людям.
— Ой-ой, — сказал Агафоныч, обернувшись на толпу одетых в костюмы бычар, что уже неслись в нашем направлении, и явно что с недобрыми намерениями.
— Игорь Николаевич, что происходит?
— Захлопни, сука, пасть!
С тем Сиятельство достал из кармана свой телефон, набрал кому-то и продолжил лютовать.
— Дебилы! — заорал он в трубку. — Вы взяли не того!
Глава 19
Вот падла! Вот… с-с-с-сука такая! А я ведь ещё тогда понял, что человечек-то гнилой! Но чтобы настолько гнилой⁈ Чтобы будучи князем пойти на государственную измену⁈ Это что же ему не хватало-то⁈ Почему не жилось спокойно⁈
А вот и проверим, кстати!
В открытую развязать драку в его поместье, где охраны до грёбаной страсти — это чистой воды самоубийство. Даже если слить всю нашу с Агафонычем ману разом, и взять под контроль часть мордоворотов, один хрен не вывезем. А потом ещё и отвечать будем за нападение на семью аристократов, — если будет чем отвечать, конечно, и нас не помножат на ноль в процессе «самообороны».
К тому же! Пока они не в курсе о том, кто мы с сенсеем такие, действует фактор внезапности. Прибережём козырь. Один раз оно меня выручило, выручит и снова.
Так что драться — нет. А вот напоследок залезть к князю в головушку и посмотреть, что там происходит — очень даже да. До того, как нас скрутят и уведут остались считанные секунды, однако в воспоминаниях время течёт иначе.
«Помоги!» — крикнул я в голову Агафонычу, заграбастал себе всю его силушку, напрягся так, как никогда прежде и с ноги ворвался в сознание Волконского. Видать, дома князь чувствовал себя защищённо и сильно-могучих артефактов при себе не носил — проникновение случилось легко и просто. И… ох, как бурлили мыслестрочки говнюка!
Тут и злость, и паника, и лихорадочная попытка что-то придумать. Но мне это пока не интересно. Пока что хочется узнать мотивы. Так что погнали!
ВЖУХ!
Давненько я не шерстил чью-то память. С непривычки аж забыл, как проматывать ненужное и потому раз десять задержался в детстве князя. Всем бы такое, к слову! Покуда я в свои десять лет развлекался пиротехникой, — запихивал петарды в собачьи какашки и закупал на карманные деньги селитру для дымовух, — маленький Игорь Николаевич уже рубился в детское поло на понях. Пока я лупил палкой крапиву, эта аристократическая собака фехтовала с персональным тренером. Пока я… короче, сравнение понятно!
И вот вопрос: кто из нас нормальным человеком вырос и почему? Впрочем, вопрос риторический. Так что едем дальше.
ВЖУХ!
Тот самый вечер. Ужин с брискетом из дикобразятины. Игорь Николаевич не то, что доволен… Игорь Николаевич счастлив! Впереди открываются какие-то невообразимые перспективы — стать посредником в деле, которое срезонирует на весь мир.
Князь всех любит. Князь игрив. И нас князь тоже не обходит стороной — сперва посылает на кухню бутылочку вина, а потом наведывается лично.
О! А вот и я собственной персоной!
И Санюшка у меня за спиной стоит, вот только… лицо у него как загородная осенняя чвачка. Невнятное настолько, что не разобрать. Ну так, собственно говоря, зачем это делать? Просто маленький человек, который не стоит того, чтобы заострять на нём внимание. Ну да, неприметный, ну так и что? Обслуга. Она ведь и должна быть такой, верно?
Вот князь зовёт меня на разговор в сигарную и дальше не интересно…
ВЖУХ!
Дело получает ход. По своим каналам Игорь Николаевич связывается с Величеством и представляет Мак Брайана. Никаких мыслей о предательстве пока что нет, есть только амбиции и влажные мечты.
О чём? Ну-у-у… как минимум династийный брак. Не сейчас, само собой; сейчас женить откровенно некого. Потом. Когда у Его Величества появится дочь, а отпрыск Волконского наклепает сыновей. И лучше бы не наоборот! Уж больно хочется увидеть внука на престоле, а не внучку — жену Императора.
Ну или если не так, то хотя бы место министра для себя любимого. Ещё лучше — советника! А в идеале и того, и другого, и можно без хлеба…
ВЖУХ!
С ужасом Волконский наблюдает, как Император и Мак Брайан находят общий язык. Точнее… на то и был расчёт, но они уж СЛИШКОМ на одной волне. Настолько, что он как будто бы и не нужен больше.
— Благодарю вас, Игорь Николаевич, — говорит Величество. — Империя не забудет того, что вы для неё сделали.
Далее к Волконскому подходит глава Тайной Канцелярии и разговаривает совершенно другим тоном. Без должного уважения. Про конфиденциальность говорит, про секретность и неразглашение. Как будто князь какой-то недоразвитый! Как будто бы он сам не понимает, что стоит на кону.
И вишенка на торте — благодарность. Медаль за заслуги перед Отечеством. Тридцать грамм золота в обмен на целый грёбаный остров, который в перспективе может стать союзником Российской Империи; плацдармом в тылу у потенциального противника. Гарантом, мать его так, безопасности во всём мире!
Злость. Отчаяние. Игорю Николаевичу выпала карта, которую надо было разыграть с максимальной выгодой для себя… ему выпал шанс всей жизни, — другого такого точно не будет, — а он так бездарно его просрал!
Винить себя человек не привык. В голове на репите стоит мысль о том, куда и кому он хочет засунуть эту медаль.
ВЖУХ!
А вот и вербовка. Причём добровольная, надо сказать; Игорь Николаевич сам связался с англичанами. Что он предлагает? Ну конечно же — Мак Брайана. Того самого, который одно время жил в его собственном доме, и возможно приедет погостить ещё, если князь правильно позовёт.