Что он хочет взамен? Власть, конечно же. Не ту, что есть сейчас, а бОльшую! Бытность князем обесценена уже давным-давно, ведь Игорь Николаевич родился в своём статусе. Всю жизнь хотелось шагнуть повыше и подальше, да вот беда — некуда было. А единственный шанс выслужиться родное государство зарубило на корню; восприняло как нечто само-собой разумеющееся.
Медаль — вовсе не медаль! Медаль — это плевок в харю! И как же Игорь Николаевич ненавидит эту сраную медаль — не передать словами!
Ну… решено, чо?
Волконский ведёт переговоры о том, чтобы самому встать у руля острова. В качестве ставленника, над которым может верховодить всего лишь парочка человек. И то, эта парочка человек будет сидеть где-то за ирландским морем и не лезть во внутренние дела, а всё что их интересует — это ресурсы.
Легенду наклепают, знание английского есть, да и пластическая хирургия шагнула очень далеко. Так что почему бы и нет? Разве мало было иностранцев за всю мировую историю, которых ставили властвовать над регионами и целыми странами?
Нормально! Прокатит.
ВЖУХ!
До Мак Брайана никак не добраться. А настырность Волконского в этом вопросе становится очевидна всем вокруг, и вот, имеет место второй разговор с канцелярскими. Не подбирая слов, его просят отойти в сторону и говорят, что в последнее время Его Сиятельство очень странно себя ведёт. Кажется, есть даже намёк на «новые неблагонадёжные знакомства». Или это блеф? Или нет? Или всё-таки блеф?
Ач-чорт! Кажется, обиду предстоит проглотить и жить дальше. Смириться не просто, но нужно…
ВЖУХ!
Новые вводные: будут переговоры по Ирландии. И где? На борту «Ржевского» у его знакомца из черни — Васеньки Каннеллони! Ну что это, если не знак судьбы? А знаки надо трактовать правильно!
Завербованный князь сам начинает вербовку. Нет, не среди персонала теплохода. Среди канцелярских, которые этот самый теплоход будут охранять. Маленькие ведь люди, если разобраться. Ну что такое для них клятва верности какой-то там абстрактной Родине по сравнению с деньгами?
Короче говоря, князь возвращается к своей первоначальной задумке.
Очень аккуратно и анонимно, Волконский заранее раздаёт титулы при своём будущем «дворе» в обмен на службу.
ВЖУХ!
Несколько часов назад. Нежданно-негаданно Мак Брайан появляется на теплоходе раньше, чем его там ждали. Принц не смог удержать свою венценосную письку в штанах и ценой собственной жизни тайком прибыл к своей любовнице актрисульке.
Устраняем?
— Нет! — неожиданно для самого себя орёт Волконский в телефон.
Страшно. Очень страшно, прямо-таки до паники. Туман в голове рассеивается, князюшка как будто бы трезвеет и перестаёт фантазировать. Какие гарантии дали англичане? Не на словах, имеется ввиду, а по факту? Что для них проще — провернуть его становление правителем Ирландии или кинуть в самый последний момент? Тем более, что кинуть так удобно! Это вовсе не они виноваты в смерти ирландца, это всё Волконский? Почему? Да чёрт его знает, вот у него и спросите!
— Нет, — повторяет Игорь Николаевич и велит везти Мак Брайана к нему в поместье.
В метафорическом прыжке, Волконский переобувается и даже шнурует ботинки. Он не предатель и вовсе не запутался! Он снова герой! Двойной агент и кидала кидал! Как только запахло жареным, медаль уже не так постыла, и может быть лучше получить ещё одну, чем отправиться на эшафот?
Как там говорили мудрецы? Лучше синица в руках, чем руки в синице.
А новый план таков: закинуть удочку о том, что негодяйские англосаксы украли ирландца, а потом героически его спасти. Как всё обставить? Вопрос. Над которым стоит крепко подумать, попивая чаёк у себя на пирсе, и спешить в таких делах уж точно нельзя. Козырь вернулся в руку и теперь его надо разыграть правильно.
ВЖУХ!
Голова уже отказывается работать. Утро вечера мудренее, но вот беда… не спится. Внезапно: поздний звонок от Каннеллони. Сопляк что-то знает? Или не знает? Или этот маленький человечек опять лезет со своими маленькими проблемками?
На всякий случай стоит проверить и будем, что называется, посмотреть.
ВЖУХ!
И снова я гляжу на себя чужими глазами. Взахлёб рассказываю историю про братьев-близнецов, а Волконский тем временем переживает очередной катарсис. И очередной его план пошёл по очередной звезде.
ВЖУХ!
Огромная детина из охраны Волконского уже заламывала мне руку, но я всё ещё держался в его сознании. И последняя мыслестрочка князя оформилась прямо на моих глазах. Он думал о том, что вот теперь-то окончательно запутался. Что всё слишком сложно, непонятно и, — что самое главное! — рисково.
А потому лучше всего будет бросить концы в воду. Уничтожить к чёртовой матери всех троих. Но… на моё счастье, не сразу. Импульсивностью Сидельцева князь не отличался и наоборот медлил. Специально. Хотел продумать всё, что только можно продумать, выискать все «но», а глядишь ещё и профит получить.
Да и страшно оно! Вдруг я уже кому-то что-то рассказал? Вдруг кто-то знает, что с этим знанием я направился именно к нему? Вдруг то? Вдруг сё?
Короче…
До утра! До утра Волконский будет думать, а я жить. Фу-у-у-ух… от этой многоходовки у меня самого голова кругом пошла.
— Ы-ы-ыкх, — крякнул рядом со мной Агафоныч и вопреки воле в упор уставился на собственные колени…
Темниц в поместье Волконского было не предусмотрено. Что даже странно, как на мой взгляд. Не было времени изучить всю его биографию, но думается мне что эта сволочь не первый раз мутит что-то подобное.
Так вот.
Вместо темницы нас отвели в подвал и бросили в винный погреб. При других обстоятельствах очень приятное, должно быть, место. Антуражное такое — тут тебе и запах благородной плесени вперемежку с деревом, и винтажные стеллажи, и пыльные бутылки с запечатанным сургучом горлышком, и вообще… в другой ситуации я бы поржал и сказал что-то типа: «Пустили козла в огород», — но сейчас было не до смеха.
К тому же, что «козла» сюда уже действительно пустили.
— Рибята! — откуда-то из недр подвала выполз Санюшка. — Рибята, эт-та вы!
Да, с самого момента попадания, лейтмотивом всех моих приключений был алкоголь, и я как бы не против. Умеючи, оно ведь даже не плохо. Но вот конкретно сейчас это уже перебор какой-то, чесслово. Дункан Мак Брайан, он же Санюшка, пребывал в такую кашу, что сложно описать. Состояние нестояния, ага. Ноги подволакиваются, глаза друг друга нахер посылают и запашина такая, что аж отсюда слышно.
Набрался принц, короче говоря, — то ли на радостях, а то ли с горя. Вон, в руках початая бутылка и губы аж чёрные от возлияний красненького.
— Рибята, у меня для вас такие новасти! Таки-и-и-ие новасти!
Во как. Неужто он уже всё знает?
— Рибята, па-А-аздравьте! У меня появилась девушка! — заявил Аничкин, мечтательно улыбнулся и плюхнулся задницей прямо на пол. — Кыкая жы крысивая, рибята. Пряма пе-Е-ерсик. Санюшкой зовут, как и меня. Представляете?
— Ну охренеть теперь.
— Ага! Представляете⁈ Я ей говорю: «Санюшка», а она мне: «Санюшка», а я ей: «Санюшка», а она мне…
— Дай угадаю, — перебил Агафоныч. — Санюшка?
— Ага!
— Беги, дядь Мить, — вздохнул я.
Н-да… разговаривать с товарищем пока что не о чем. Кажется, он вообще не до конца догоняет, что его похитили и в самом скором времени собираются убивать. Ну да ладно. Главное, что мы с Агафонычем при памяти и уж что-нибудь, да придумаем.
Хотя как сказать «что»?
То же самое, что и в прошлый раз, когда меня заперли в подвале итальянской кафехи. Правда, тут масштаб совершенно другой. Вместо нескольких подсобных помещений, лестницы и гостевого зала — грёбаное поместье. И целая княжеская рать вместо троих захудалых мафиози. К тому же люди Волконского наверняка с ног до головы увешаны артефактами, да и часть помещений экранирована от магии. Вот… взять хотя бы самого Игоря Николаевича.
Не чувствую. Минуту назад вскрыл его мозги, как рыбацкая дочка устрицу, а сейчас вообще не чувствую. Хотя на все сто процентов уверен, что ублюдок где-то в радиусе «работы» моих щупалец.
— Что делать будем? — к моей великой радости, Его Благородие барон Ярышкин был спокоен, как удав. Лениво ходил, осматривался, читал этикетки винных бутылок. — Есть мысли?
— Мысли есть всегда, — ответил я. — Самое главное, что мы с тобой сохранили наш маленький секретик. Волконский не в зуб ногой, что мы менталисты, и подвоха не ждёт…
— Вы минта-А-алисты?
— Тише ты, пьянота.
— Ну и ладно, — Санюшка обиделся, завалился на бок и принялся шептать имя любимой.
— Короче говоря, прорвёмся, Владимир Агафонович. Не ссы.
— Да я и не ссу, — пожал плечами Ярышкин. — Своё отбоялся уже.
— Ну вот и хорошо. Дай доступ к источнику.
— Бери, не жалко…
Так! Мои семнадцать уровней, да плюс уровни Агафоныча. Жаль, конечно, что оно не складывается арифметическим образом и всё равно кое-где провисает, но это в любом случае заявка на победу. Главное всё правильно разыграть. Ну… ведь если так посудить, то что мне теперь ещё остаётся?
Сосредоточившись, я запустил щупальца так далеко, как только мог. Чтобы опутать ими весь особняк длины не хватило, — верхние «хозяйские» этажи вне моей власти, — да и экранированные помещения как я и подозревал наличествуют, но всё равно.
С этим проблем нет.
Проблемы с тем, что я не чувствую мордоворотов Волконского. Точнее чувствую — вот они, голубчики. Но на каждом из них такой обвес, что особо долго их не поконтролишь. Вскрыть одного, вскрыть другого, третьего, вот и мана закончилась, а мы ещё не всех обезвредили, да и не выбрались никуда.
Зато спалились, и теперь у Волконского отпали сомнения насчёт того кончать нас прямо сейчас или всё-таки обождать утра.
Не… тут нужно бить сразу и наверняка.
— Так, — нахмурился я, рыская по помещениям и… нашёл. — С-с-с-сука, — улыбка сама собой нарисовалась.
Символично. Причём в приятном смысле этого слова, без фатализма.