Последний момент: надо бы избавиться от дурных мыслей. Хоть верь в эзотерику, хоть не верь, еде негатив действительно передаётся. А я профессионал и останусь таковым в любых условиях, и гадить никому не буду.
— Санюшка, включи музыку, — попросил я, и тут вдруг охренел: — Санюшка⁈
— Да, шеф?
— А ты чего здесь делаешь?
— Напросился поработать с тобой, шеф.
Однако.
Хотя от Аничкина можно было подобного ожидать. Я же сам его называл чувствительной натурой, вот он и не смог пропустить такую знаковую смену. Как в старые добрые, ага. Жаль только поговорить не придётся по душам — сотрудники с кухни не выйдут. Ладно.
— Ну что, ребят? — я хлопнул в ладоши. — Давайте делать людям вкусно?
Глава 22
— … я часто вижу страх в смотрящих на меня глазах, — мурлыкал себе под нос Санюшка, прищурившись от фритюрных паров, что били рыжему прямо в морду. — У! У! У! Им суждено уснуть в моих стенах…
Ностальжи, блин. Аж сердце щемит. А чтобы было ещё атмосферней, теплей и уютней, я распустил всех поваров. Ну… кроме «своих». Кроме тех самых ребят, что были со мной с самого начала. Родных уже. Тех, что прошли со мной путь от катера и до теплохода, ни разу не подвели и ни разу не дали повода для сомнений.
Семья?
В каком-то смысле… наверное… да! Да, блин, да! Безо всяких, нахрен, смыслов и «наверное»! Семья! Как бы дальше не сложилась наша жизнь, прошлое у нас уже общее, и его не отнять. И как же я их, блин, люблю.
Пацаны вы мои, пацаны. Лучшие из лучших. Санюшка, Гио, Мишаня Кудыбечь и Андрюха. Серьёзно! Без вас бы ничего не получилось. Сколько раз вместе вытаскивали самую безнадёжную херню. Сколько раз…
У-у-у-у-уф. Вроде бы не старый, а сейчас разревусь от сентиментальности. Надо бы им все эти приятности в лицо высказать. Потом. При случае. Если появится такая возможность, конечно, хотя уверен, что они и сами всё прекрасно знают…
Бздынь! — за моей спиной разбилась тарелка и тартар из велоцираптора неаппетитным месивом разметался по полу; как будто крысе вышибли мозги из сорок пятого калибра.
— Андрюх, ну ёптумать! — выругался я. — Что с тобой сегодня происходит-то такое⁈
— Извини…
— Ну чо «извини»? Рукожопая ты нюня! Иди вон лучше Мишане помоги с конвертами, а я здесь сам закончу!
Не, ну тут уж извините! Дружба дружбой, а работать надо нормально. Что-то парень реально сегодня не в себе, — видать, совсем сдулся на всех этих нервяках. Всё-таки не каждый день из княжеского погреба сбегаешь, и не каждый день на вертолёте путешествуешь. А вообще-то он, конечно, профи. Помнится, когда на пляже понадобился шеф, я долго выбирал между ним и Мишей.
А вот сегодня им даже Миша недоволен:
— Ну Андрюх! — заорал бородатый; буквально взорвался. — Ну ты видишь, что ты делаешь⁈
— Что?
— Глаза, ***, разуй! Посмотри на мои конвертики и на свои! Что за уроды у тебя получаются⁈
— Извини…
— Слушай, — я похлопал парня по плечу. — Может, пойдёшь передохнёшь? Присядь, посиди, чайку попей.
— Нет-нет, я в порядке. Я… я тартаром всё-таки займусь, ладно?
— Ладно.
Андрюха пошёл заниматься тартаром, а бешеный Кудыбечь провожая его взглядом аж свой сантоку в разделочную доску вогнал. Выругался ещё разок и начал переделывать конверт, а я… я вдруг засмотрелся на нож. И в отражении его, — на плоскости, — внезапно увидел Фурфурию.
Демоница не мигая смотрела на меня в упор и что-то жевала, — аж щёки вон надулись. А в руках у рогатой с какого-то хрена было ведёрко с попкорном. Настоящее, прям как будто из буфета кинотеатра только что вынесла. Тут Фурфурия заметила, что я заметил её, улыбнулась, помахала мне рукой, а я…
А я вдруг понял.
Какой ещё, н***й, Андрюха⁈
Впервые в жизни я обратил ментальный каст не наружу, а внутрь себя. Просканировал своё собственное сознание и с ужасом увидел, как чьи-то чужие щупальца обволокли мои собственные мыслестрочки; ковыряются в них, тасуют там что-то, местами меняют.
— У-у-ух, — меня аж повело.
А обернувшись назад, я увидел «Андрюху». Какой-то левый хер, которого я вижу впервые в жизни, без стеснения гонял по моей кухне. И более того! Прямо сейчас он вытащил из внутреннего кармана пиджака бутылёк с мутной жидкостью и по капельке добавлял в каждую тарелку. И всем вокруг на это абсолютно насрать! Всем! И пацанам моим, и тайникам, и даже мне до недавних пор!
И что это может быть такое? Это… это яд что ли?
Взгляд «Андрюхи» был всё равно что щелчок хлыстом. Ублюдок моментально понял, что потерял надо мной контроль.
— Тише, — прошипел он и напор его менталки кратно возрос. — Тише, — но теперь я был готов сопротивляться.
И это было… больно! Меня как будто роялем придавило, — но только не всего и сразу, а конкретно мозг. И страшно подумать какого уровня развития этот чувак, раз так легко подминает под себя мою волю. Мало того! Он ведь и Санюшку вскрыл по всей видимости! Стоит себе рыжий, жарит рыбу, и не дует в ус!
Так какого он тогда всё-таки уровня? Пятидесятого? Шестидесятого? А-а-ай, да чо гадать⁈ Тут что-то делать надо!
Во-первых: «Агафоныч!» — заорал я, наскоро нащупав на теплоходе сенсея: «Помогай!»
А во-вторых, я знаю, как это работает. Сила ограничена, и распыляется на все объекты контроля. Поэтому нужно пригнать на кухню как можно больше людей! Чтобы ему и их тоже контролировать пришлось!
— М-м-м, — нахмурился «Андрюша», когда Агафоныч подрубил ко мне свой источник. — Не поможет, — а затем схватился за нож.
Во как! Физически меня устранить решил? А вот это давай попробуем! Давай, чо нет-то⁈ Тут ведь все расклады в мою пользу! Какой-то тщедушный, несуразный рахит против пышущего здоровьем Васьки Каннеллони.
Я только за! Выясним, что называется, на кулаках.
— Н-н-на! — я со всей дури запустил в ублюдка сковородой.
От прямого попадания в голову он уклонился, однако пропустил по плечу. От резкой боли утратил на несколько секунд контроль, и тут я сумел пробиться к нему в бошку. Времени хватило всего на несколько «вжухов», но… чёрт! Не знаю как, но интуитивно я выхватил именно то, что мне было нужно.
ВЖУХ!
Буквально несколько кадров: какая-то аудитория, похожая на институтскую кафедру. Слева сидит подтянутая девушка в кадетской форме, а справа парень. И парень как будто бы мне знаком. А хотя… ну точно же! Парень нереально похож на молодого…
— Ярышкин! — строго кричит преподаватель. — Надеюсь, сегодня-то вы подготовились⁈
ВЖУХ!
— Майкл, сделай из Геннадия Витальевича овощ! — истерично визжит вдова Орлова, а напротив «меня» стоит ничего не понимающий Безобразов.
ВЖУХ!
А вот и следующий заказчик. В отличии от тупицы Марины Марковны, которая решила поиграть с могущественным менталистом при этом не имея способа в случае чего его обуздать, эти люди общаются с Майклом по телефону. Издалека.
О-о-о-очень издалека, насколько я понимаю.
Воспринимать беглый разговорный английский я, блин, не умею, но насколько понимаю речь идёт о теплоходе. Ещё и слово «Ржевский» так неприятно коверкают. Р-р-ржыэвски. Тьфу, сука, нерусь. Что дальше мне не совсем понятно, но кажется, что речь идёт об отравлении. Пойзон всё, да пойзон.
Майкл уточняет, мол, а вы реально уверены, что отравить нужно вообще ВСЕХ? Дескать, так и так, тут же ваш собственный министр тусуется. На что ему отвечают, что это даже хорошо — будет меньше поводов для подозрений, мол, мы и сами пострадали, а русские не сумели обеспечить дорогим послам должную безопасность.
Ну да, точно. Речь идёт про убийство Его Величества. Но что же Майклу такое вкусное посулили?
ВЖУХ!
Этого я, увы, уже не узнаю, потому что ублюдок отошёл от удара сковородкой и попёр на меня в атаку. А я этому, повторюсь, только рад. Вот он махнул на меня своей слабосильной корявкой раз, вот махнул два, а я ушёл от обоих ударов и безо всякого ножа одним ударом расквасил товарищу Майклу носяру.
Ублюдок отшатнулся, а я добавил огонька. Выхватил из рук у Санюшки фритюрную сетку и ка-а-а-ак окатил его раскалённым маслом вместе с зажаренными кусками рыбы.
— А-а-а-а! — чёрт упал на колени и схватился за лицо; видать в глаза попало.
Тут же Майкл смирился с тем, что раз на раз ему выскакивать разве что с Зоей Афанасьевной, и вернулся к своим привычным методам. Ментальное давление обрушилось на меня с такой силой, что аж мозг свело. Зато вокруг меня люди как будто бы проснулись. Хмурились, глазами хлопали, но пока что бездействовали.
— С-с-с-сука, — пошатываясь я двинулся в сторону Майкла, чтобы попросту допинать тварь ногами, но тут понял, что не сдюжу; больно стало так, что хоть вой. — Ы-ы-ы-ы!
Тогда я метнулся к выходу с кухни, раззявил дверь и из последних сил заорал:
— Тревога!
Больше людей! Мне нужно куда больше людей, чтобы рассеять его контроль! И надо сказать, что я их получил: на крик действительно сбежались. Могу соврать, но кажется, человек десять — гвардейцы, тайники и до кучи Петя Грызлов.
— Тревога! — повторил я, ощущая, как меня попускает с каждым мгновением. — Тревога!
Ну да. Меня попустило, а вот их всех забрало. Стоят теперь как зомби, тупят и смотрят в никуда.
«Что у тебя там случилось⁈» — лучше поздно, чем никогда, ага. Сенсей решил справиться на предмет того, зачем мне понадобился его источник.
«Тут твой сокурсник Императора убить собирается!» — предельно честно ответил я: «Помоги, Агафоныч! Помоги, сука такая! Как никогда нужно!» — и рванул вдоль по залу-ресторану к лестнице на вторую палубу.
Прищурив обожжённый глаз, Майкл вылез вслед за мной. В тот самый момент, когда народу ещё прибыло. Целая толпа гвардейцев поднялась по лестнице мне навстречу, и тут-то гад наконец-таки потерял контроль.
Не смог удерживать в своём мороке каждого из собравшихся, бросил половину и… понеслась. Хаотичное кулачное месиво формата «все против всех». Тайники бросились на гвардейцев, гвардейцы на тайников, кто-то атаковал меня, а я задерживаться не собирался. Проскочил прямо под чьим-то кулаком я полетел вниз, вниз, вниз, проскакивая за раз по три ступени.