И это в лучшем случае! Ведь что именно со мной собирались сделать эти нехорошие люди до сих пор непонятно. А были эти нехорошие люди из конкурирующей семьи Скаллизи. Маленькой, слабенькой, но всё равно конкурирующей.
Кстати! Беру назад свои слова насчёт деда Джордано и его пристрастий к женской прозе; тут я погорячился. «Аранчини с барбарисом» — это уникальный пароль, используемый Каннеллони везде и всюду. Сухой рис вперемежку с сухим же барбарисом традиционно летит в молодожёнов на семейных свадьбах, ветка с гроздью красных ягодок изображена на негласном гербе, а посторонним людям аранчини со странной начинкой внушают страх и трепет. Если курьер привёз вам это блюдо, то самое время идти на поклон к дону, узнавать в чём косяк и каяться, каяться, каяться. Ну… либо же начинать готовить завещание.
И получилось примерно вот что:
Из-за внешнего сходства с Марио и пароля, усатый владелец «A Casa Mia» решил, что я из мафии и заявился отжимать у него бизнес. Или рэкетёрить. Или ещё чего дурного задумал, не суть. Недолго думая, усач запер меня в подвале и свистнул на разборки свою крышу.
Всё. Конец рассказа.
И как же удачно, что мой неискоренимый пацифизм в нужный момент взял верх над страхом. Как же хорошо, что Скаллизи отделались синяками, ссадинами, ожогами и разбитыми носами. Ну… может кто-нибудь пару костей поломал, но живы ведь! А это главное. Кабы пролилась кровь, то согласно горячему южному менталитету семьям ПРИШЛОСЬ бы воевать. Ну а так… Марио сказал, что всё разрулит, и мне на счёт Скаллизи переживать не надо.
Про менталку не спрашивал, но судя по загадочной улыбке сразу же всё понял. В обход бабушки. Бабушка же появилась в кафе не сразу и была свято уверена, что это ребята Марио отделали моих пленителей.
И да. Хорошо, что всё произошло именно так, как произошло.
Я нарвался на неприятности, а баб Зоя заглянула в кафе наших доброжелателей. Наоборот было бы куда неприятней. Так вот. Со слов бабушки, ей стоило лишь показать свой фотоальбом, а дальше всё завертелось само. Про Зои ди Афанасси слышал каждый член семьи Каннеллони от мала до велика; Джордано замучил всех своих рассказами про первую жену — строптивую русскую красотку, что когда-то давно отказала ему.
Кстати! Первую и последнюю. Да-да, со слов вновь обретённой родни, дон Каннеллони так и не женился повторно. Наследников у него нет и… нет!
Не-не-не, вот тут увольте.
Я сразу же решил даже не думать в ту сторону. Во-первых, в мафии кровное престолонаследие — дело хорошее, но вовсе необязательное; титул дона вполне может перейти по праву сильного. А во-вторых, перспектива стать графом Российской Империи для меня куда ближе. Ближе, родней, спокойней, понятней. Одно дело развивать сеть ресторанов, а совсем другое жить вне закона и заниматься всякими тёмными делишками. Не прельщает оно меня вот прямо совсем.
Да и потом… чужой я здесь. Пусть свой, но всё равно чужой. Буквально свалившийся с неба иностранец, который ни в чём не шарит и ничего полезного не сделал.
Дальше: ещё немного по поводу семьи и клана.
Когда «вау-эффект» сошёл на нет, я пригляделся к брательнику повнимательней и понял, что он всё-таки постарше будет. Около тридцати ему и да, именно он сейчас был «исполняющим обязанности дона». Он, да ещё консильери Вито ди Лучано, которого мы с бабушкой между собой прозвали Лучанычем. Преклонного возраста итальянец с пигментными пятнами на лысине, в очках и сером костюме на вырост.
И насколько я понял, по функционалу Лучаныч был для семьи Каннеллони как для меня Солнцев, Ярышкин и Стася Витальевна в одном флаконе.
Но где же дед?
— Джордано сейчас в розыске, — сказала баб Зоя, тщетно стараясь скрыть возбуждение.
Дескать, обычное дело. Приехала к бывшему мужу, которого не видела больше сорока лет и который даже не подозревает о том, что у него была дочь и есть внук. С кем не бывает? Пф-ф… день как день.
— По словам Марио за него крепко взялись власти, и он временно скрывается в горах, — тут Зоя Афанасьевна сдалась, выдала истинные эмоции и нервно затрясла коленкой. — Связи никакой нет, но к нему уже отправили курьера с весточкой. Посмотрим: приедет, не приедет…
— Слушай, — задумался я. — А чем же таким наши занимаются, раз нейтралитет между Цепью и власть предержащими решили в отношении деда не соблюдать?
— М-м-м… насколько я поняла, Вась, его не как Звено разыскивают, а как предпринимателя.
— О как…
— За финансовые преступления и контрабанду.
— Интересно. Но на вопрос ты мне всё-таки не ответила: чем же…
— Каннеллони потомственные артефакторы.
— Да́льи са́бби-а, э л’артефатто́ре ти рендера̀ о́ро! — крикнул брат, после чего они с Лучанычем весело рассмеялись.
— Чего говорит?
— «Дай артефактору песок, и получишь золото».
Чем больше узнаю, тем меньше понимаю. Артефакторика разве запрещена? Или есть какие-то требования к изделию, которые Каннеллони не соблюдают? Или налоги на это дело слишком высокие? Или… Ай, к чёрту! Не хочу разбираться! Главное, что стоило мне услышать новость, как в голове тут же выстроился сулящий выгоду ассоциативный ряд.
Есть некие ребята-артефакторы, которые: а) относятся ко мне очень хорошо; б) по всей видимости работают вне закона. А у меня на «Ржевском» тем временем склад забит бронированным хлопком, сбыть который — это отдельное приключение, ввязываться в которое пока что нету ни сил, ни желания.
И дело даже не в том, чтобы найти покупателя, — думаю, что их таких целая очередь выстроится. Дело в том, что сразу же начнутся вопросы. А откуда? А где взял? А ещё есть? А если найду? Одно зацепится за другое и пошло-поехало.
Короче. Придумал я себе развлекуху на время итальянских каникул. Есть над чем поработать! Подзашибу чуть денежек, а заодно с семейством отношения налажу. Надо только придумать как переправить хлопок из Российской Империи и… отставить мысли про тампоны! Сразу же! Агафоныч на такое не пойдёт. Да и много ли в старике перевезёшь?
Так… Ладно. Нужно придумать это, ну и обжиться хоть немножечко. Познакомиться со всеми, понять как всё устроено. Чуть вкурить внутрянку, и уже только потом предлагать что-то конкретное.
— Эх, — выдохнул я, улыбаясь прохожим из кабриолета.
А мир-то, а⁈ Мир вновь заиграл красками!
Машина остановилась на светофоре, и в этот же самый момент у Марио зазвонил телефон. В трубке кто-то что-то истерично орал, а брательник отвечал односложно, мол, ага-ага, понял-принял. В конце концов он сбросил вызов, обернулся к Зое Фанасьевне и широко улыбнулся, — что меня сразу же успокоило.
Улыбнулся, а затем протараторил что-то на итальянском. Бабушка сказала:
— Ой.
— Что-то случилось?
— Кажется, да, — баб Зоя хохотнула. — Марио говорит, что на их киностудии учинил погром какой-то залётный оборотень. Не знаешь, кто бы это мог быть?
Картина маслом: просторный тёмный павильон. Широкая, застеленная красным шёлком кровать, на которую направлен профессиональный свет и объективы камер. И на которой до кучи сидит хмурая мадам Сидельцева и Гио, на котором из одежды лишь рваные носки и противомагический ошейник. И режиссёр. Опять тот же самый; из аэропорта. И опять с красной ваткой в носу, — сосуды у мужика явно ни к чёрту.
— Вася! — прикрывая ладошкой срам, человек-грузин подскочил с кровати. — Ты нашёл нас⁈
— Я нашёл вас.
— Ты приехал⁈
— Я приехал.
— Ты знаешь, что они нам предлагали⁈
— Догадываюсь.
Тут я, конечно, слукавил. Не просто догадываюсь, а именно что знаю. Выяснил все обстоятельства ещё по дороге. Хотя… на самом деле одного лишь имени режиссёра хватило мне для того, чтобы догнать что к чему. Тинто Долбацца. Ну явно человек не романтические комедии снимает, верно?
Короче… оказалось, что у семьи Каннеллони помимо основного рода деятельности есть ещё целая куча маленьких предприятий. Одно из которых — порностудия. Осуждать никого не собираюсь! Дело это добровольное и наверняка прибыльное, так почему бы и нет?
Итак, павильон:
Про декорации уже сказал. Они занимали собой ровно половину ангара. Ещё четверть ушла на что-то типа зоны отдыха с кулером, чайником, небольшим барным холодильником и стульями для посидеть. Именно там сейчас и толкались другие актёры.
На вид вполне себе обычные люди, кстати. Молодые, красивые, но так сразу и не скажешь, что их житейский промысел как-то связан с письками.
Ну и в последнем углу была хорошо освещённая гримёрка. И вот тут да. Тут специфика съёмок угадывалась сразу же. Ведь помимо грима на столиках стояла целая батарея разноцветных бутылочек с лубрикантом, а на маникенах помимо париков были надеты всяческие латексные приблуды.
— Они хотели меня обесчестить! — чуть не расплакался Гио и уткнулся мне в плечо.
— Ш-ш-ш, — погладил я человека-грузина по спине. — Не для них розочка цвела, не для них…
— Не для них! — навзрыд крикнул Пацация.
— Ш-ш-ш. Теперь всё будет хорошо. Плохие дядьки тебя не тронут.
Рита же в свою очередь просто встала с кровати и спросила:
— Мы свободны?
Зло так спросила. Как будто бы, блин, я виноват.
— Почти, — ответил я. — Погоди, пожалуйста.
А господин Долбацца тем временем о чём-то активно тёр с моим братом. Сперва наседал и даже позволял себе орать, — в разговоре то и дело проскакивало слово «полиция», — но постепенно успокоился и интонации сменились на заискивающие. Ну а оно и понятно. Мало того, что работодатель, так ещё и мафия всё-таки.
— Господин Каннеллони, — по итогу разговора порнушник подошёл ко мне. — Я просить прощения за инцидент и извиняться перед вашими другами.
Тут Тинто поклонился Гио с Ритой. Не на колени, конечно, рухнул, но раскаяние своё зафиксировал вполне убедительно.
— Если я чем-то могу помогать, не стесняться и сразу набирайте. Тинто Долбацца умеет делать извинение. Любая просьба.
— Спасибо большое.
— Любая! — подчеркнул Долбацца. — Брат Марио автоматитечки мой брат.