Повар, блин. До мозга костей. С таким можно не бояться за контроль качества.
— Пошли скорее!
Пацация кивнул, выпрыгнул с кухни и вместе мы начали проталкиваться сквозь галдящую толпу. К лесу, ясен хрен, ведь бежать вдоль по дороге совсем не вариант. Однако тут… тут раздался выстрел. И слава тебе яйцы, что в воздух.
— А ну-ка стоять! — крикнул тот самый лысач, что брал меня на мушку минутой ранее. Антон по кличке Погоняло, если Агафоныч, конечно, ничего не напутал.
Гвалт сразу же стих.
— Угомонились все! — скомандовал Погоняло, и все действительно угомонились.
Жрицы потрясая телесами устремились к родному дивану, часть дальнобойщиков вернулась за столики, а часть решила свалить от греха подальше, к своим фурам. Ну а мы… мы замерли и стали ждать, что же произойдёт дальше.
Высокий, — кажется, Клава, — мельком взглянул на телефон и быстро посеменил к машине. Подошёл к задней пассажирской двери, открыл её и наружу показалась… нога. Ох и добрая нога, стоит сказать.
Аппетитная. В красной туфельке на высоком каблуке и тёмных колготках в игривый горошек. Нога нащупала почву, Клава подал хозяйке ноги руку и тут она явила себя целиком. Хороша, чертовка.
Лет тридцати, неимоверно грудастая и огненно-рыжая, что лишний раз подчёркивалось меховой накидкой из лисицы. Почему-то мне не хотелось окрестить её безликим словом «барышня». На языке вертелось что-то типа «мадам» или «герцогиня». Непростая она явно, ой не простая.
Так вот… Вопреки тому, что тут было на что поглазеть, я заметил, как дальнобойщики при её появлении внезапно начали прятать глаза. Кто-то опустил взгляд в пустую тарелку, кто-то нашёл что-то неимоверно интересное у себя под ногтями, а кто-то просто уставился в небо.
В полной тишине, мадам процокала по направлению к нам. Смерила взглядом, хмыкнула, а затем кивнула на здание «Дворика» и сказала:
— Пойдёмте внутрь. Есть разговор…
Глава 13
— Кофе? — спросила гостеприимная хозяйка «Дворика». — Чай? Сигаретку?
— Нет, спасибо, — ответил я.
— Не курим, — гордо добавил Пацация.
— А я вот покурю.
С этими словами рыжая щёлкнула пальцами, и братки засуетились. Клава вручил ей длинный тоненький мундштук, Диетолог достал из кармана пачку ментоловых сигарет и ловким движением выбил одну, Погоняло метнулся за пепельницей, а вот зажигалка… зажигалка девушке не понадобилась.
Рыжая прикурила от магического пламени, что опоясало её наманикюренную ладошку. И судя по обилию огня, хоть одну инициацию, но она всё-таки в жизни проходила.
— М-м-м-м, — затянулась рыжая. — Итак…
Итак, мы с Гио сейчас сидели напротив неё в пустом зале «Дворика». И вот здесь грузинскости хватало с лихвой. Пускай и самой дешёвой, — что называется, с распродажи, — но всё равно. Как минимум, люди потрудились создать атмосферу. Правильную и, что называется, аутентичную.
Весь зал был обшит декоративными панелями под дикий камень, а где не обшит — вручную расписан весёлыми мужиками в папахах на фоне гор. Носатыми и бровастыми, всё как надо.
Столы тяжёлые и деревянные, стулья точь-в-точь такие же. Полки с глиняными кувшинами, пыльные пластиковые виноградные лозы, надписи на грузинском. Мне аж чачи бахнуть захотелось. Грамм сто, а лучше сто пятьдесят.
Короче! Добротный грузинский ресторанчик. Из тематики выбивалось лишь музыкальное оформление. «Прикинься, киса, пёсиком», — еле слышно неслось из колонок. И честно говоря, я боюсь представить себе заведение, в котором такой фон был бы в тему. Чифир, баланда, и хостес при входе бросает тебе под ноги полотенце. Вам по масти вон тот стол, ага.
Что до рыжей… почему я решил, что она «хозяйка»? Ну вот хотя бы потому, как себя вели с ней мордовороты. Мужики явно ссали сделать что-то не то и с момента её появления не произнесли ни слова.
— Итак, давайте знакомиться, — сказала мадама и выдохнула на нас с Гио струйку ментолового дыма. — Меня зовут Маргарита Егоровна, я владелица этого заведения.
— Василий Викторович, — представился я и рыжая тут же хохотнула.
— Ничего себе, — улыбнулась она. — Ви-и-и-икторович! — и перевела взгляд на моего друга. — А ты?
— А я Гио, — сурово ответил тот.
— Отлично, — Маргарита ещё раз затянулась через мундштук и игриво развалилась на стуле. — Что ж, Василий Викторович и Гио, вы попали. Как будем решать вопросик? Тихо-мирно или громко-больно?
Я хотел было сказать, что не совсем понимаю суть «вопросика», но Гио меня опередил. Вскочил со стула и заорал:
— За что⁈ Вы же слышали, что говорили люди! — и тут же был довольно грубо усажен Диетологом обратно.
— Люди могут говорить всё, что им вздумается, — сказала рыжая. — Однако до тех пор, пока было за что платить, они исправно платили, а вот теперь… теперь вы парализовали мне работу кухни, ребятки.
— Харчи не крутятся, — шмыгнул носом Погоняло. — Лавеха не мутится.
— Именно, — кивнула Маргарита. — И кто будет платить нам за это безобразие неустойку?
— Погодите-погодите, — запротестовал я. — То есть во всём заведении у вас работал один-единственный повар, так?
— Получается, что так…
— А если бы он заболел?
— Значит, работал бы больным, ничего страшного.
— Но ведь это…
— Не учи меня вести дела!
Раздраженная рыжая довольно грубо забычковала сигарету. Поёрзала на стуле, нахмурилась, сняла с плеч невинно-убиенную лисицу и отдала её Клаве.
— Убери пока, — попросила она своего боевика. — Жарко.
И теперь, в комплекте с голыми плечиками, внушительное декольте Маргариты Егоровны стало ещё более внушительным. Несмотря на всю серьёзность разговора, мой взгляд так и норовил туда сорваться. Поблуждать по всем этим округлостям и ложбинам, и задержаться на родинке, и прикинуть как всё это будет выглядеть без одежды. Но не потому, что спермотоксикоз в голову ударил, само собой, а потому что так заведено природой. Вижу грудь — смотрю. Не вижу — не смотрю.
Хотя… Не у всех оно так работает, по всей видимости. Ведь Гио в свою очередь проявлял удивительную стойкость по отношению к бабьим чарам пятого размера. Набычился, засопел и смотрел Рите прямо в глаза.
— Так, — продолжила рыжая. — Предлагаю решить следующим образом. До тех пор, пока я не найду нового повара, вы будете платить мне… Погоняло, какая у нас там выручка обычно?
— Тыщ двенадцать, может тринадцать…
— Кхм-кхм.
— Сто тыщ, Маргарита Егоровна!
— Сто тысяч, — удовлетворённо кивнула рыжая. — В день.
Что ж… Иди нагрей кого помладше, дорогая моя, а я тебя вижу насквозь. Развод разводил — это вообще мой любимый жанр телефонных пранков из прошлой жизни. Кто-то подписывается на бьюти-блогеров, кто-то на певцов ртом, а я вот всегда с нетерпением ждал нового контента от паренька, который обзванивал цыганские массажные салоны.
Так вот, к чему это я? Нас прямо сейчас разводят. Причём разводят очень неумело; я бы даже сказал «топорно». Ну какие, к чёрту, сто тысяч в день? Неужели не видно, что у нас с Гио тупо нет таких бабок? Если бы нас действительно поставили на такую сумму, то просто-напросто сломали бы жизнь. А косячок наш, он… косячок.
Именно так, с уменьшительно-ласкательным суффиксом. И всё, что сейчас происходит, происходит с одной-единственной целью — вогнать нас в стресс. Нас сейчас пугают и путают. Делают так, чтобы мы застыли будто олени в свете фар и согласились на всё, что нам скажут. Не на сто тысяч в день, естественно, — идея утопична, — а на что-то другое.
Предположений несколько:
Первое — формат «клочка шерсти с паршивой овцы». Рыжая-бесстыжая сейчас запугает нас до усрачки, и в момент наивысшего напряжения обернётся в доброго полицейского. Великодушно скажет: «ладно, давайте сколько есть», — и на этом история закончится.
Второе предположение — нам предложат поработать. Забесплатно, само собой. Они же не дебилы и слышали, что мы повара, — за язык меня никто не тянул. И вот этого бы очень не хотелось.
Ладно… главное — не ссать и сохранять холодную голову. Как-нибудь прорвёмся; кривая сама вывезет.
— Понимаете ли, ребята, я бы с радостью вас отпустила, но не могу, — тем временем продолжила стращать нас Рита. — Дело в том, что прибыль с этого заведения идёт в общак, а с общака греется зона, да притом не одна. И как же я должна объяснить моему дорогому мужу, что ручеёк вдруг пересох?
— Мужу? — переспросил Гио и…
Вот ведь чёрт! Кажется, прямо сейчас в движение пришли какие-то непонятные мне механизмы Мироздания. Шестерёнки закрутились, лёд тронулся, и что-то начало происходить.
Что-то дикое. Невразумительное что-то. Пацация разом преобразился! До сего момента он, кажется, вообще не воспринимал Риту в качестве женщины, а вот теперь…
— Мужу, — кивнула рыжая.
— А кто ваш муж?
— Паша Сидельцев, — гордо ответила Рита. — Слышали о таком?
И судя по взгляду я понял, что Гио о таком действительно:
— Слы-ы-ы-ышал.
Глаза грузина в миг зажглись охотничьим азартом. На лице появилась блуждающая улыбка, и до неузнаваемости изменился язык тела. Пацация больше не был сосредоточенным комком холодной справедливости, о нет! Теперь он был сытым львом. Вальяжным, уверенным, обольстительным.
Хренов альфа!
Не знаю, кто такой этот Паша Сидельцев, и знать не хочу. Но предполагаю, что какой-то нашумевший бандюган, раз даже добряк Гио о нём знает. И вот ведь… хрень-то какая, а⁈ Дичь! По всей видимости, Пацация решил приподнять планочку!
Просто сидевших бывших мужей ему уже недостаточно. Теперь ему подавай бабу криминального авторитета! Блин! Да он ведь не жертва нихрена, он сам бросается на эту амбразуру! Хренов адреналиновый наркоман! Ему нравятся проблемные женщины, а проблемнее Риты Сидельцевой он до сих пор в жизни не встречал, вот и загорелся!
— Вам так идёт это платье, — улыбнулся Гио.
Причём улыбнулся столь убедительно, что Рите, — до сих пор такой дерзкой, развязной и уверенной в себе, — не осталось ничего