— Да, шеф!
У-у-у-уф… У меня аж мурашки по спине пробежали. Впервые в жизни Василий Канеллони услышал это обращение в свой адрес. А то ли ещё будет! Ведь в планах не просто «да, шеф», а «да, Ваше Сиятельство».
Ну да ладно, это я вперёд забегаю. Кормёжка встала на рельсы, пацаны наловчились отдавать меню с закрытыми глазами, и настало самое время заняться конкурсным блюдом. Схватив самый большой из местных сотейников, я начал закидывать туда всё, что мне понадобится. Лук, чеснок, пачку риса, вкусное оливковое масло, початую бутылку белого вина. Прошёлся, короче говоря, по всей кухне, а потом полез в холодильник за грибами и…
— Ребят! — крикнул я. — А никто мухоморы не брал⁈
— Нет!
Отложив сотейник, я порыскал по холодильнику ещё раз. И ещё раз. И ещё. И либо у меня разыгрался подростковый Альцгеймер, либо грибов не было на своём месте.
— … то что случилось понять невозможно, — очень в тему донеслось из колонок. — Как же ты мог потерять? То, что хранить, было в общем не сложно?
Вот ведь… чёрт!
Глава 18
— Ты чего? — подошёл Агафоныч к кассе.
Сенсей заметил, что я начал метаться по кухне из стороны в сторону. Почуял, так сказать, неладное. Вот только помочь он мне сейчас ничем не сможет — потратил последнюю ману на Колю с Толей и теперь до самого вечера вообще не маг. А потому:
— Ничего, — ответил я. — Всё нормально.
Буду разбираться сам.
Так. Так-так-так. Несмотря на аномальную природу, сами грибы из холодильника уйти не могли. Им именно что помогли уйти. Кто? Вот это и есть главный вопрос. Саму мысль о саботаже я отбросил сразу же, — ну незачем моим пацанам воровать мухоморы.
Даже если на секунду представить, что это Миша решил добавить перчинки в отношения с женой или Гио задумал что-то лихое на счёт госпожи Сидельцевой, то… они могли бы просто взять себе столько, сколько нужно. Кто ж им запрещал?
А значит, это чей-то злой умысел. Значит, имела место быть кража и кроме как на конкурентов думать больше не на кого.
— Ребят, я передохну чуть-чуть, — сказал я и вышел из шатра.
Обошёл его, присел за столик к Агафонычу, почесал Тыркву за ухом и начал наблюдать. Причём не только обычным зрением, но и ментальным щупом. Не буду врать, задача прочесать окрестности магией была сложной. Возможно даже, слишком сложной для менталиста моего уровня.
А дело в том, что я сейчас оказался в толпе.
В радиус моих ментальных способностей набилось несколько сотен человек, и все они разом думали о чём-то своём, и о чём-то своём вспоминали. Без конкретной цели и работая, что называется, по площади, я слышал один лишь шум. Обрывки чужих мыслей, одна поверх другой и внахлёст, они не имели никакого смысла. Так ещё и защитные побрякушки, щедро разбросанные по толпе, тянули из меня соки.
Короче… Даже если прямо сейчас гадина в своём внутреннем монологе радуется тому, как ловко спёр мои грибочки, я не сумею это выхватить. Ладно. Попробовать стоило, но так явно не пойдёт.
— Что случилось-то? — спросил Агафоныч, отхлебнув пивка. — Ищешь кого-то?
— Ищу, — согласился я. — Грибы украли.
— Грибы? — сенсей оглянулся. — Гнилой народец, однако, тащит всё что ни попадя. Да-а-а-а… Жаль, что с нами сейчас нет той сочнопопной анималистки… как её там? Стася, да? А то отправили бы Тыркву по следу, и всего делов.
Агафоныч ещё чуть поглазел по сторонам, а затем уселся прямо и вынес свой вердикт:
— Ну это явно кто-то из других поваров.
— Знаю.
— Предположения есть?
А ведь вообще-то есть. Сушильных дел мастер с недовольной рожей уж больно сильно подозрителен был. Всю дорогу завистливо смотрел, как Гио отдаёт шампур за шампуром, а Мишаня проливает через краны бесстыдные литры пенного.
Загадка и не загадка вовсе. Это точно он. Вот только теперь надо как-то доказать его вину, при этом не сказываясь менталистом, да и вообще… где он? Куда подевался этот чёрт?
В шатре с гордой вывеской «Сушишка» суетились молодые ребята в стилизованных под кимоно кителях, а вот их морщинистый узкоглазый предводитель пропал. И кстати… «Сушишка», блин. Беспощадный русский нейминг. Могу сходу дюжину таких же каламбуров состряпать: «Сушифер», «Сушизик», «Сушимпанзе», «Сушиномонтаж». Или вот ещё: «Суширево». Последнее сразу со слоганом: «Наши роллы вызывают привыкание», — и тощая панда в качестве маскота расчёсывает себе лицо. Готовое бизнес-решение. Бери, да делай.
Так… Помнится, Санюшка зачастил курить с тем японцем. А потому недолго думая, я прошёл обратно за шатёр и вызвал фритюрмейкера на беседу. Спросил, о чём разговаривали.
— Спрашивал про блюдо для конкурса, — в очередной раз подтвердил мои догадки Санюшка. — А чо?
— Не-не, ничо.
И тут мне свезло. Чистая удача, — или же Карма в обмен на свободу Коли-Толи, — направила мой взгляд на аккуратный рядок биотуалетов, расположенных подальше от главной аллеи. Внезапно дверь одного из них открылась. Открылась и открылась, казалось бы, эка невидаль. Однако внутри не было никого! Так же сама по себе дверь закрылась и зашелестели близлежащие кусты. И хихиканье ещё такое мерзкое раздалось, еле-еле слышное.
— Пойдём, — сказал я Санюшке, затолкал его обратно в шатёр, а сам оставил себе щёлочку в брезенте и продолжил наблюдать.
Шуршание становилось всё ближе и ближе, ближе и ближе. Теперь я даже видел, как приминается трава под чьими-то шагами. Я даже начал готовиться к драке! Подумал херануть наотмашь, когда невидимка подберётся вплотную, но тут вдруг шаги резко свернули и протопали к соседнему шатру.
Но только не к «Сушишке», а к другому, — с той стороны. И кстати! С той стороны мы соседствовали с очень достойными ребятами. Заведение «Cosa Nostra», как понятно из названия, готовило блюда с родины дедушки Каннеллони. И фишкой сегодняшнего дня они выбрали сырную пасту, которую готовили прямо в гигантской пармезановой голове.
Быстро, вкусно, эффектно. Одобряю.
И как бы не хотелось признавать, но по фотографибельности они нас действительно уделывали. Каждый гость считал своим долгом записать кружочек о том, как горит и плавится пармезан. Но! Вот это они удивятся, конечно, когда соседняя шашлычка нагнёт их в конкурсе с блюдом из их же кухни.
— Хи-хи-хи-хи-хи, — с весьма различимым азиатским акцентом послышалось совсем близко.
Затем брезент «Коза-Ностры» чуть приподнялся, и невидимка проскочил внутрь. Спустя секунду раздался хруст, затем что-то заискрило и кто-то заорал. Причём не: «Мамма-мия!». И вовсе не: «Вафанкуло!», — а родное сердцу: «Ёптвоюмать!».
Брезент снова приподнялся и шустрые босые шаги утопали к биотуалетам.
Из «Коза Ностры» выскочил обугленный повар. Волосы дыбом, взгляд блуждающий, и дым носом идёт. Короче говоря, шибануло мужика неслабо. Следом за ним выбежали коллеги и принялись бурно обсуждать — как так вышло, что силовой кабель паста-бойлера взял, да и сам собою перерубился напополам?
Ну а я продолжил тайком наблюдать за сортиром.
Дверь снова открылась и снова закрылась. А спустя минуту наружу вышел он. Тот самый узкоглазый чёрт, которого я и подозревал. То есть, что получается? Получается, гадина решила не только нам карты спутать, а выбить из соревнования вообще всех.
У нас утараканил секретный ингредиент, «итальянцев» без макарон оставил… и это только то, о чём я знаю.
Мини-Цезарь в моей голове без раздумий показал большой палец вниз, и я прицельно, с разбега впился в разум гадкого азиата. Сейчас уродец радовался. Хвалил себя за то, какой он молодец. Но текущие мысли никуда не убегут, а потому пока что погнали чесать воспоминания. Очень хочется понять кто он такой, откуда взялся, и на что способен.
Вжух!
Детство. Маленький Мин Сель Хоз помогает отцу. Затаскивает рыболовецкую лодку на берег, а потом тащит к дому сетки, полные всевозможных морских гадов.
Вжух!
Пубертат. Вместе с прыщами и интересом к девочкам приходит запоздалый дар. Очень редкий и почитаемый. Мин отныне стелсер. Или же, если по-местному, ниндзя. Пока что в зачаточном состоянии, но всё равно. Родители наскребают на первую инициацию и отдают сына в монастырь.
Вжух!
Спустя несколько лет Мин Сель Хоз с позором изгнан. Пока другие его сокурсники учились кошачьей поступи и всякой-прочей эквилибристике, этот долдон бегал в женские бани и на ближайший рынок, чтобы обчищать карманы торговцев. Братья-монахи буквально хватают его за руку.
Вжух!
Наказание строгое. Отстранение от монастыря — это само собой. Но сперва инициация, спецом проведённая максимально криво. Мин Сель Хозу выжигают источник так же, как моему бомж-барону, — развиваться дальше отныне он не может, — и до кучи ставят на учёт.
Вжух!
Безработица. Горький запой. Японец оскотинивается до того, что… фу, млять! Как теперь это развидеть⁈
Вжух!
Старики-родители приводят своё чадушко в чувства, но в обмен просят уехать как можно дальше и не позорить их.
Вжух!
Российская Империя встречает Мин Сель Хоза с раскрытыми объятиями. Внезапно, здесь люди не грызут друг другу глотки хоть за какую-то работу. И чем же заняться японцу в далёкой северной стране? Ну конечно! Лепить суши! И похер, что плохо! Главное, что он — иностранный специалист и вообще носитель культуры. Это ведь чуть ли не главная строчка в резюме!
Вжух!
А вот это совсем свежее воспоминание: наш герой заходит в кабинку биотуалета, раздевается догола, складывает одежду в пакетик и активирует свой дар. Надо спешить, потому что невидимость работает всего ничего. Активно работая конечностями, Мин Сель Хоз бежит в наш шатёр…
Вжух!
Всё, хватит. Информации вполне достаточно. Пора переходить к действиям. Чтобы злополучный сортир был у меня на виду, я раззявил задний полог шатра и подтащил к самому выходу рабочий стол.
— Вась, ты чего делаешь?