Примерно через час она была готова крикнуть ему на ухо: «К демонам этот Эспикур, поехали назад!» Останавливало только то, что до места назначения им теперь оставалось меньше, чем до Аларии.
Когда магоцикл сбросил скорость, а потом и вовсе остановился, Лана облегченно выдохнула. Выставив подножку, Братт обернулся и лаконично велел:
– Приехали, слезай.
Сказать это было проще, чем сделать. У Ланы не получилось выбраться со своего места достаточно грациозно. Все тело ныло после долгого пребывая в одной, не самой удобной позе, а попа помнила буквально каждую кочку и ныла вдвое сильнее, чем все остальное. Пытаясь выпрямиться и размять затекшие конечности, Лана услышала за спиной тихий смешок и недобро зыркнула на куратора.
Тот, к слову, слез с магоцикла куда более достойно. Видимо, сказывалась практика.
Лана обиженно отвернулась, предпочтя уделить все свое внимание Эспикуру. Они остановились у въезда в городок, там, где в высокой стене зияла дыра. Когда-то, вероятно, на ее месте находились ворота. Это само по себе было непривычно для Ланы: она знала, конечно, что раньше любое поселение обносили стеной, но никогда не видела этого воочию.
Она нерешительно замялась на месте, боясь нырнуть в широкий проход. Возможно, если бы Братт легонечко не подтолкнул ее в спину, Лана вовсе развернулась бы и убежала прочь. Память услужливо подсунула ей ночной кошмар, и, несмотря на то, что сейчас все вокруг было залито солнечным светом, место не становилось менее пугающим.
Но куратор легонько коснулся ее лопаток, а потом и сам пошел вперед, и Лане стало неловко топтаться на месте. Ведь это она их сюда привела.
Эспикур оказался довольно маленьким. Едва ли больше трех-четырех десятков домов, в каждом из которых когда-то жила только одна семья. Он был похож на то, что она видела во сне, только двухэтажные дома стояли на большем расстоянии друг от друга. Никаких дополнительных заборов, все пространство было единым. И совсем не походило на лабиринт.
А вот повреждения на домах были точно такими, как во сне: выбитые куски, следы огня, обрушившиеся стены.
– Что здесь произошло? – тихо, словно опасаясь потревожить печальный покой этого места, поинтересовалась Лана.
Ночью она не стала углубляться в газетные заметки, удовлетворилась изображениями, по которым узнала поселение и монумент, да местом их расположения.
– Одна из самых страшных битв за Республику, – печально вздохнул Братт, медленно шагая между мертвыми домами бок о бок с Ланой. – Эспикур всегда был закрытой общиной со своими порядками. Люди жили здесь веками, совместно обрабатывая землю и торгуя с соседями, но не сильно контактируя с внешним миром. Бывало, кто-то уходил из общины, но тогда уже никогда в нее не возвращался. А кто-то приходил, и больше никогда ее не покидал. В итоге вся община стала одной большой семьей, потому что так или иначе все приходились друг другу родственниками.
– И как они решали проблему кровосмешения? – поинтересовалась Лана, повернувшись к куратору.
Тот пожал плечами.
– Как-то решали, наверное. Возможно, плохо, потому что в определенный момент ума не ввязываться в бессмысленную драку им не хватило. Это произошло в первые годы правления последнего канцлера Второй Республики – Дангеста Кролла. Община Эспикура превратилась в одно большое гнездо монархистов, ратовавших за восстановление монархии.
– Это те ребята, что хотели привести к власти потомка Гордона Геллерта? – уточнила Лана.
– Да, они самые. Они терроризировали Республику столько, сколько она существовала. А Легион боролся с ними в меру своих возможностей. Вот в один прекрасный день они вычислили, что большое количество нападений и терактов вызревает здесь, и пришли в общину. Местные оказали сопротивление. Заварушка была та еще.
Он махнул рукой на дом, который они как раз проходили мимо. Тот пострадал достаточно сильно: ни одного целого стекла, сгоревшее крыльцо, выбитые двери, пробитая стена и обрушившаяся крыша.
– Восемьдесят процентов жителей поселения было убито в бою, в живых остались только несколько женщин и совсем маленьких детей. Остальные сопротивлялись до конца, как это часто бывает с фанатиками. Легион, конечно, тоже потерял немало людей. Жить тут стало некому, поэтому место забросили, а постепенно и соседние поселения предпочли убраться подальше. Тут, конечно, не было такого выброса темной энергии, как в Пустоши, но все равно… Рядом с подобными местами у нас жить не принято, сама знаешь.
Лана кивнула, хотя никогда толком не понимала истоков этого суеверия. Просто почему-то считалось, что там, где люди умерли насильственной смертью, лучше не жить.
– Всех погибших местных похоронили в одной общей могиле, а над ней возвели монумент, – продолжил Братт свой рассказ, но Лана тут же перебила:
– Устремленную в небо спираль?
Куратор с подозрением покосился на нее, но согласился:
– Верно. Спираль символизирует цикличность истории. На монументе выбиты слова за авторством канцлера: «Всему свое время». Некоторые считают это косвенным указанием на то, что Кролл уже тогда не собирался ограничиться ролью временного канцлера, а планировал оставить власть себе. Возможно, однажды основать новую монархию и передать ее по наследству. Правда, его единственный сын Марек сам вступил в ряды монархистов и стал участником заговора против отца…
– И что с ним потом стало? – поинтересовалась Лана, поглядывая по сторонам.
Они почти прошли поселение насквозь, но пока она не видела здесь никаких зацепок. Не то чтобы она знала, как они должны выглядеть и где их искать. Хуже всего было то, что ей совершенно не хотелось ничего искать. Хотелось поскорее уйти отсюда, пока из-за стены очередного дома не выползло неведомое нечто, что уже пару раз пыталось убить ее во сне. Теперь уже с ним не получится справиться обычным пробуждением.
– Кролл выслал его за Занавесь, лишив всякой поддержки и запретив когда-либо возвращаться.
– Это еще ничего, – хмыкнула Лана рассеянно. – Самого Кролла Сорроу казнил после того, как тот признался во всех преступлениях.
– Очевидно, король не хотел оставлять в живых возможного оппонента, чтобы не получилось как с монархистами в свое время.
– Не очень-то ему это помогло, – заметила Лана, выразительно посмотрев на куратора.
– Да, – с улыбкой согласился тот, – радикальные сторонники республики все равно есть, но, по крайней мере, они не так многочисленны и фанатичны, как монархисты.
– Слушайте, профессор Братт, откуда вы все это знаете? Интересуетесь новейшей историей?
– Во-первых, для меня это не столько история, сколько часть жизни, поскольку большинство описываемых событий произошло уже на моем веку. Во-вторых, я просто не прогуливал лекции по истории, когда был студентом.
Лана закатила глаза и фыркнула:
– Ваш сарказм неуместен, куратор. Я прогуливаю не историю, а что-то там про взаимодействие прессы с органами власти…
– Правильно, потому что историю ты активно прогуливала в Лексе.
На это Лане нечего было возразить: лекции по истории никогда не попадали в сферу ее интересов, а потому она не считала себя обязанной их посещать.
К счастью, они уже дошли до противоположной стены поселения. Здесь ворот не предполагалось, но брешь все же была кем-то пробита. Через нее на холме виднелся монумент, и можно было переключить внимание на него.
– Пойдемте, посмотрим поближе? – предложила Лана.
– Как скажешь, – не стал спорить Братт и лукаво улыбнулся. – Все равно ты в шаге от наказания за второе нарушение. Я уже прикидываю варианты.
Лана поморщилась, вспомнив их уговор, но решила, что переживать об этом будет потом. Хотя бы после возвращения в Аларию. А сейчас она устремилась к монументу, время от времени против воли оборачиваясь на поселение, словно продолжала ждать нападения, как во сне.
Однако, чем выше она взбиралась на холм, тем меньше ее интересовал Эспикур и тем больше она ускоряла шаг. Пока почти не перешла на бег, не отрывая взгляда от основания монумента. Точнее от того, что на нем лежало. Братт безнадежно отстал.
– Лана, постой! – окликнул он. – Дождись меня!
Но она уже вскарабкалась наверх и оказалась у монумента, задыхаясь не то от быстрого подъема, не то от ужаса.
Анна действительно была здесь. Лежала на темном, отполированном до блеска камне прямо между строчками надписи: «Всему свое время. Дангест Кролл».
Не нужно было иметь специального образования, чтобы понять: она мертва. Но не это поразило Лану больше всего, а то, что раскрытые и устремленные в небо глаза девушки были затянуты темной пеленой, скрывающей и белок, и радужку. Из-за этого сначала глазницы и вовсе показались ей пустыми.
Лана отшатнулась назад, зажимая рот рукой и чувствуя, как перехватывает горло, сдавливает спазмом.
– Не смотри, – тихо велел над ухом голос Братта.
Его руки развернули ее к нему и обняли, крепко сжимая и заставляя уткнуться лицом в плечо. Так действительно стало невидно. И спазм немного отпустил.
Глава 9
Старший легионер столицы Дилан Мор не любил весенне-летний период. И даже не из-за жары, делавшей ношение формы малоприятным занятием, а из-за того, что все самые странные события его жизни, часто весьма скверные, выпадали именно на него. Это лето не стало исключением.
В сражении при Эспикуре, случившемся двадцать три года назад, он не участвовал: был слишком молод, его служба в рядах боевого отряда Легиона началась только через два года. Но, конечно, хорошо о нем знал, в Академии на последнем курсе даже участвовал в симуляции, основанной на той битве. Хотя о том дне и без того много говорили и писали. Поэтому, проходя через ручной портал, созданный одним из подчиненных, испытывал легкий трепет. И не ждал на той стороне ничего хорошего.
Ничего хорошего там и не происходило. Работала следственная группа Хильды Сатин, что само по себе было довольно скверно, а на основании монумента, посвященном Республике, лежала мертвая девушка, совсем молоденькая, и это было уже по-настоящему отвратно.