Ах ты.., мамаша... Что ты натворила?!
Эльвира сидела бледная как полотно, не в состоянии произнести ни слова. Таня с брезгливостью глядела на мать и сына, на сей раз находящихся в состоянии настоящего глубокого горя.
- Мы наймем адвоката, - произнесла наконец Эльвира. - Мы все отсудим у них, у этих интриганов. У меня есть замечательный адвокат Альберт Николаевич, он сумеет...
- Ничего он не сумеет, - сказал Олег. - Он даже не возьмется за это дело. Завещание составлено по закону, нам остается квартира с мебелью, стоящей многие тысячи, на обязательную долю мы не имеем права, мы не дети и не старики, не инвалиды. Тебе только сорок лет, у тебя высшее образование. Нечего и браться за это дело, только позорить себя. За что боролись, на то и напоролись. Будем жить, стиснув зубы.
Эльвира обхватила голову руками и стонала, покачиваясь на стуле. Это была катастрофа, это был полный крах всего. Закончилась ее райская жизнь, с небес она спустилась на землю...
Они сидели молча, время от времени Олег наливал себе водки и пил, запивая соком, не притрагиваясь к еде. Таня держалась руками за живот, там шевелилась новая жизнь.
...Через неделю приехал в отпуск Владимир Лозович. Они с матерью оформили наследные дела. Эльвира и Олег не стали им препятствовать, дело было безнадежное. Они созвонились с новыми наследниками, договорились, что поживут на даче в течение полугода, а потом съедут.
И тогда же отдадут машину.
Машину Надежда Сергеевна и Владимир забирать отказались. Более того, они предложили Эльвире и Олегу треть суммы, лежавшей на сберкнижках Игоря Дмитриевича. Те сначала хотели проявить принципиальность и гордо отказаться, но подумали с полчасика и предложение приняли. Что же касается дачи, то тут Надежда Сергеевна была непримирима: ее построили в пятьдесят шестом году, когда Вовочке было восемь лет, она сама предложила мужу проект дачи, они во всем отказывали себе, чтобы построить этот дом - тогда Игорь Дмитриевич зарабатывал не так много, они мечтали, что Вовочка будет жить летом на свежем воздухе. А этого же Вовочку в десять лет просто вытряхнули с этой дачи вместе с матерью. Надо было возвращаться на круги своя. Всю же мебель, купленную Игорем Дмитриевичем и Эльвирой, новые наследники попросили вывезти. Было куда - у отца Тани была дача, так что и ее будущему ребенку было где жить и дышать воздухом.
Эльвира, подавленная, осунувшаяся, пыталась мужественно переносить удары судьбы, свалившиеся на нее. Олег выбрал новую форму общения с матерью - саркастически-отстраненную.
Он не ругал ее, не предъявлял претензий, претензии его были во всем - в каждом слове, жесте.
Он считал ее виновницей всех бед, ведь, в отличие от нее, он все-таки любил отца, именно отца, а не его достаток, вернее, не только его достаток.
Олег принял твердое решение - не откладывая в долгий ящик, разменять квартиру с матерью и жить отдельно от нее. Он не выносил ее.
В самом конце октября Таня родила дочку.
Рождение ребенка несколько смягчило ожесточенные души Эльвиры и Олега. Появились новые заботы, даже Эльвира, поначалу никак не желавшая считать себя бабушкой, смирилась и с этой ролью и приняла активное участие в уходе за внучкой. У них стали часто бывать родители Тани, с которыми прежде она не очень-то контактировала, слишком разными людьми они были.
Жизнь продолжалась, несмотря ни на что...
Глава 4
В начале марта 1981 года в застекленную веранду небольшого загородного домика с прохудившейся крышей и осевшим фундаментом постучали. Дверь открыла пожилая женщина маленького роста, бледная, одетая в старенький тренировочный костюм.
На пороге стояла молодая женщина.
- Здравствуйте, - произнесла она.
- Здравствуйте, - ответила хозяйка. - Вам кого?
- Мне вашего сына.
- А зачем он вам?
- Нужен.
- Его нет.
- А где же он?
Пожилая женщина замялась.
- А вы ничего не знаете? , - Откуда мне знать? Я его давно не видела.
Что-то случилось?
- Случилось. Его посадили. Он в тюрьме.
- Когда?
- Да еще в прошлом году. В конце октября.
- А за что?
- За разбой, - еле слышно проговорила хозяйка. - Они с друзьями напали на одну дачу тут неподалеку, избили хозяев, забрали все ценности.
Потом один проговорился по пьяни. Взяли всех.
Вот.., в феврале уже суд был. Ему дали три года, - заплакала хозяйка. Одна я теперь осталась... А что это я вам все рассказываю, - вдруг опомнилась она. - Кто вы ему? Как вас зовут?
- Меня зовут Ира. Я его хорошая знакомая.
- Я что-то вас не припомню. У него много было знакомых девушек. А вас не помню.
- Мы редко встречались. Ладно, я пойду, мне некогда. У вас есть его адрес, то есть, я хочу сказать - куда ему писать?
- Вот.., сообщил недавно.
- Дайте мне.
- Дам. Мне что? Пишите. Ему легче будет.
Она написала на бумажке местонахождение зоны, где отбывал срок ее сын, передала девушке.
- Держитесь, - сказала на прощание девушка. - Он не сдастся, он очень сильный человек.
Он выдержит, и вы его дождетесь. Не переживайте так. Три года - не так уж много.
- Вам легко говорить, - вытерла слезы мать. - Вы ему знакомая, а я растила его. Для этого, что ли? Сколько я с ним натерпелась, знали бы вы...
У всех дети как дети, а мои... Старший покоя никому не давал, поселок от него стонал, а потом и помер от пьянства, а этот... Помню, лет семь назад его так избили, все отбили, я думала - помрет... Месяц в больнице провалялся, а только вышел, полдня дома посидел и на улицу... Мстить побежал, собрал ораву, и такое они устроили...
Как его тогда не посадили, ума не приложу... Но, как веревочка ни вейся... Не дай бог никому таких деток...
- Ничего, отсидит срок - поумнеет, - успокоила девушка.
- Да, дождешься от него - поумнеет, - проворчала хозяйка. - Господь и так его долго миловал. Его и тогда, в октябре еще, в угоне машины подозревали. "Волгу" тут угнали черную, так угонщика этого взяли - уголовник старый. Так вот, свидетели будто бы видели, что они с моим оболтусом эту машину угоняли. Но уголовник стоял на своем - угонял один, и все. Не смогли ничего доказать. Это пронесло, так через две недели другое пришло. Прорва неуемная, а не парень... Век ему там мыкаться... Не хочет жить, как другие, гаденыш. От армии ему отсрочку дали, отмазали, думала - учиться пойдет в техникум. Нет - обучился только машину водить, да какие-то там карате, канфа какая-то, рожи, короче, друг другу квасить, да ногами живых людей мудохать, извините за выражение, девушка...
Не знаю, кто вы, да рассказать-то некому - соседи да родня и так все это прекрасно знают...
Тоска, короче... А все же напишите ему, вы, видно, девушка умная, грамотная, одеты, вижу, хорошо. Вправьте ему мозги - учиться, мол, надо, а не бить да грабить добрых людей. Этим не проживешь...
- Я напишу, напишу, все ему объясню. До свидания.
Девушка спустилась с крылечка, вышла за калитку, пошла по дорожке. В лесу остановилась, вытащила пачку сигарет, закурила.
Она курила, напряженно глядела в одну точку и думала. Да, жизнь была непроста, порой она преподносила неожиданные сюрпризы. Но она знала одно сдаваться нельзя, надо уметь бороться. И ждать - ждать своего часа... А он обязательно наступит...
Глава 5
Июль 1995г.
Таня в этот день проклинала все на свете.
Надо было успеть сделать чудовищное количество дел. Стояла лютая жара, градусов около тридцати. Ее муж, Олег Лозович, тихо и мирно сидел на работе, которая у него продолжалась сегодня с десяти до шестнадцати и заключалась в том, что он должен был внимательно заглядывать в уши, горла и носы, ставить одни и те же диагнозы и выписывать рецепты. Потом он возвращался домой, съедал то, что приготовила ему на обед Таня, потом ложился на диван, минут семь-восемь смотрел телевизор или читал бульварный роман, а затем наступал здоровый сон часика эдак на два с половиной. Вечером он бегал минут сорок по загазованным улицам для поддержания формы, так как уже ощутимо начинал полнеть.
Олег Игоревич не курил, водку не пил, а любил красное сухое вино. Два раза в месяц он получал зарплату, деньги, как положено, отдавал жене и воображал, что на них он кормит семью, состоящую из него, жены Тани и пятнадцатилетней Нины. На деле же зарплаты хватало дня на два-три, так как цены в магазинах совершенно не соответствовали оценке труда врача-отоларинголога в районной поликлинике. Но Олег Игоревич был абсолютно уверен, что он главный добытчик в семье.
Тане Гриневицкой, профессиональной переводчице с английского языка, сегодня надо было сдать в одно издательство срочную работу, которую она закончила в три часа ночи на даче, и заехать в другое, где ей полагался довольно сносный гонорар. На него они могли бы просуществовать до конца июля. И во что бы то ни стало заехать на станцию техобслуживания отрегулировать карбюратор у "пятерки". Машина совершенно не держала холостых оборотов и глохла на каждом светофоре. Вчера, когда Таня гнала машину на дачу, она вся взмокла, кляла свой лимузин всеми известными ей словами, а когда уже подъезжала к даче, почувствовала, что теряет сознание.
Еще она должна была заехать домой, купив по пути продукты, и приготовить Олегу обед, а еще отвезти матери лекарства. Слава богу, мать жила недалеко от ее Профсоюзной улицы - в Ясеневе, но в целом Тане предстояло проколесить на неисправной машине километров двести, так как после всех дел надо было гнать машину по Киевскому шоссе на дачу, где неизвестно чем занималась пятнадцатилетняя Нина.
Начался день довольно удачно. Ехать поутру было приятно, и машина не подводила, уже в половине десятого Таня была около издательства и, чтобы не терять полчаса времени, накупила Олегу продуктов, загрузила их в машину, потом сдала в отдел свой перевод, съездила в другое издательство. Там и начались неприятности. Насчет гонорара сказали, что заплатят не раньше чем через неделю, да и то это очень проблематично. Таня поехала домой. Дома она выгрузила продукты и приготовила Олегу обед. Но самое страшное произошло тогда, когда Таня снова спустилась к машине и поп