— Это Варька, племянница моя. Она нам машину чинит!
Глава 5
Я снова просыпаюсь в домике тети Лены, который стал для меня привычным. Когда я со взвизгом пружин переворачиваюсь на правый бок, на меня уставляется мышь, которая раздергивает упавшую на пол пачку влажных салфеток. Я возмущенно машу на нее рукой. Мышь вытаскивает одну салфетку и медленно, лапка за лапку, удаляется под кровать. Видимо, она тоже привыкла ко мне, как и я к ней. Пачку, конечно, придется выбросить, но ладно уж: за время проживания у тети Лены я запаслась влажными салфетками на несколько месяцев вперед.
От мамы на телефоне — привычная СМС с вопросами насчет моего самочувствия, поведения и того, не доставляю ли я неудобства родственникам. Я отвечаю ей и вдруг вспоминаю, что со своим молодым человеком Владимиром я обменялась сообщениями только пару раз с тех пор как приехала в Липецк. «Ну что это такое? — корю я себя, пока аккуратно расчесываю и переплетаю спутавшиеся за ночь косы. — Что он о тебе подумает? Так несколько раз забудешь ответить — и лишишься молодого человека! Страшно представить, что по этому поводу скажут родители — они ведь так близко дружат с его семьей!»
Я кладу расческу и убеждаю себя: надо уже позвонить. Но тут вдруг включается какая-то «вредная» моя часть — та самая, которая всю жизнь мешает мне быть нормальным вежливым человеком. «Если ему нужно, вот пусть сам и звонит!» — фыркает она, и я отдергиваю руку от телефона.
Нет, конечно, я бы сумела себя заставить сделать, что надо, но тут меня зовет тетя Лена: просит съездить на машине и привезти ей воды из колонки в конце улицы.
Пока я наливаю воду в канистры и перетаскиваю их в багажник, понимаю, что день будет жарким: небо все белесое, ветра нет, местные грязные куры плашмя валяются в тени пыльных кустов сирени. Косы, лежа на плечах, греют меня, как меховой воротник, а еще мне пришлось сегодня надеть темные брюки, потому что остальную одежду я постирала… Уф. Точно сварюсь.
— Чей-то ты вся как свекла, Варька, — приветствует меня тетя Лена. — Че брюки напялила? Тебя кондрашка-то не хватит?
— Нет, тетя Лена, спасибо, — отвечаю я вежливо, но про себя не удерживаюсь от ехидства: «вы тоже сегодня скорее краснокожая, чем бледнолицая».
— Это за что спасибо? — хихикает тетя и ногой пододвигает ко мне облупленную розовую табуретку. — Парит, говорю, сегодня: просто господи спаси! По прогнозу сказали, две недели такое будет.
— Да? — оживляется Илья, который на другом конце стола ковыряет жирную куриную ножку кривой вилкой. — Жарко — это вообще плохо! От этого происходят ужасные вещи! Вот послушайте! История номер тридцать шесть! Как мой папа однажды загорал — и пожалел об этом!
— Илья, за столом болтать нельзя… — говорю я, но он перебивает меня и орет, размахивая руками:
— Однажды было очень жарко! Градусник показывал почти сорок семь градусов! И мой папа говорит: а поехали на Матырку, на пляж. Мама отказалась, и меня не пустила, и ему сказала: ты же сразу же сгоришь. Но папа не послушался и все равно пошел. И то бы вы думали?! Как только он вышел из дома, пришли тучи, началась гроза, и, когда папа доехал до пляжа, была уже обычная нормальная погода. Папа искупался и поехал домой.
— Ой, Илюшка, ой, насмешил! — как всегда, взвизгивает тетя Лена. Я говорю уже с раздражением:
— Ты что, забыл, как назвал свою историю? Почему твой папа пожалел о том, что загорал, если он нормально искупался?
— Я все помню! — Илья значительно понимает брови над круглыми глазами. — Мой папа пожалел об этом, потому что, пока он купался, у него украли тапочки! Конец истории номер тридцать шесть! А теперь история номер тридцать семь…
К счастью для всех нас, у тети Лены звонит телефон. Судя по разговору, это ее сын.
— Вот у них там в Анапе хорошо, — вздыхает она, положив трубку. — Там жара-то куда полегче переносится. Прям море под боком. И воздух всего градусов тридцать. А нам опять эти сволочи, синоптики, наобещали сорок с лишним! Совести нет! Я прям с утра еле живая, а они мне: будет еще жарче, будет еще жарче…
— Баушка, а поехали в Анапу! — жуя, предлагает Илья.
— Ну, прям, Илюшка! На чем ехать? Билеты втридорога, дешевые расхватали! Я бы еще когда с Витькой поехала, так мне тебя пришлось взять, когда твои агрономы на поля двинулись. А теперь, вон, еще Варька…
— А поехали на Варьке! То есть, на Варьке и на машине! Варька нас повезет! Давай мы дяде скажем, что поехали, и поедем. Или не: давайте сюрприз! Дядя ничего не знает, а мы раз! И приехали! — Илья тараторит все громче и быстрее, недожеванная курица так и летит во все стороны. Тетя Лена смотрит на внука и смеется. Я тоже улыбаюсь: чего от ребенка ожидать, придумывает всякие глупости, как будто все так просто. Я сама помню, как в детстве просила маму купить мне билет на Сатурн — хотела туда слетать и посмотреть на красивые кольца… Не понимала, что это невозможно. Вот и Илья тоже…
— А поехали, — вдруг говорит тетя.
Недожеванная курица выпадает теперь уже из моего рта и некрасиво приземляется на стол. Я поспешно сгребаю ее влажной салфеткой из своих запасов и говорю почти шепотом, потому что мне даже стыдно громко такое обсуждать:
— Тетя Лена, ну вы что?
— А че? — не понимает тетя. — Ты хорошо ездиешь — вон мы с тобой везде были! Машина не старая, да ты ее и чинить умеешь. Отсюда до Анапы чего ехать-то: с одной ночевкой. А можно и не ночевать, Витька нас обычно без ночевки возил. Правда, Илюш: че сидим-то тут маемся? Давайте, вон, завтра сядем и поедем!
— Куда сядем?! Куда поедем?! — я вскакиваю с места и начинаю махать руками, как Илья. — Тетя Лена, вы что?! Чужая машина!
— Че ж чужая: Витькина. Сейчас по закону ведь доверенности не нужно, — уверенно, как заправский юрист, заявляет тетя. Илья, как заправский помощник юриста, еще и кивает.
–..Ну и что? Все равно! Это очень далекая, непонятно какая дорога! Устаревшие карты…
— Какие карты? Навигатор же есть! — Илья радостно показывает мне оббитый экран своего огромного смартфона. — Я прям щас его установлю — и мы даже в Австралию доедем!
— В Австралию не доедем, там океан мешает…
— А тут не мешает! — не сдается Илья и начинает подпрыгивать. Вместе с ним подпрыгивает стол. — Ва-арь, ну поехали! Поехали! Поехали! Поехали завтра!
— Какое завтра?! — я уже чуть не плачу. — Даже если предположить… Тут неделя на сборы…
— Ой, ладно тебе! За день соберемси! — тетя Лена машет полной загорелой рукой. — Че нам, бальные смокинги какие, что ли, нужны?
— Бальные смо-окинги! — подхватывает Илья и начинает разгуливать вокруг стола, выпятив живот и нижнюю губу: так он представляет себе дворянина.
…Конечно, поскольку я нормальный человек, родственникам не удается меня подбить на эту авантюру, хотя у тети Лены, как у всех недалеких людей, легко находятся на мои серьезные вопросы дурацкие ответы.
— Где мы будем ночевать?
— Ой, да заночуем где-нить в Ростове. У меня там знакомые есть! И мотели всякие, на шоссейке там…
— Вы собирали хотя бы аптечку? Мало ли, что случится в дороге.
— А чего случится-то, никогда не случалось. Вон, аспирин у меня где-то был, я брала в тот раз, и пластырь…
— Что будет, если сломается машина?
— Так она не старая еще, Ласточка-то наша!
— Ну а все-таки, если сломается?
— Тогда ты и починишь, ты ж разбираешься. Да там и сервисов полно.
— Ну вы же понимаете, что мои родители меня все равно не отпустят в такую поездку?
— А мы им и не скажем!
На это у меня даже не находится слов: я просто молча встаю и выхожу во двор. Илья бежит было за мной, но тетя Лена его окликает:
— Илюшка, не приставай к Варьке. Щас она перебесится, и завтра поедем.
Тут я чувствую неожиданную, но просто бешеную злость. На Илью, на тетю, почему-то даже на своих родителей — на весь мир! Все кругом ненормальные! Городят всякую чушь — понятно же, что невыполнимую! МНЕ — везти ИХ в Анапу! Еще бы на Луну слетать предложили!
Я подскакиваю к поленнице и со всей силы бью по ней кулаком: несколько полешек отлетают, в кулак вонзается заноза. У меня выступают слезы, я машинально вцепляюсь себе в руку зубами, ощущая неприятный солоновато-горький вкус пыли на коже.
Заноза, к счастью, вытаскивается, когда я дохожу до пекущейся на жаре «Ласточки». Фу, ну и пошлое же прозвище у этой машины. Спасибо еще, не «Мустанг» какой-нибудь…
Постепенно мне становится стыдно за свою несдержанность. Хорошо еще, моего приступа ярости никто не видел. Но наверняка по мне заметно, какая я несерьезная, если мне могут предлагать такую заведомую чушь.
…Но ведь кто-то же ездит на юг?
Какое мне дело до этих «кого-то»! Во-первых, это взрослые, серьезные люди. Во-вторых, мама правильно говорит: на свете полно идиотов, которые не думают о других и ввязываются в авантюры с жуткими последствиями…
…А если все хорошо продумать?
Да что продумать! Тут просто невозможно все предусмотреть. Случиться может что угодно, а виновата буду всегда я. И у меня нет толком никакого опыта.
…А инструктор тебя хвалил. И по Липецку ездишь.
Сравнила Липецк и скоростную трассу! На которой другие машины, аварии, полиция, подозрительные мотели и еще неизвестно что! Да даже мои родители на такую поездку бы не решились!
И правильно бы сделали.
Конечно.
А хочется все-таки поехать…
Хочется?! Ты, Варвара, точно как ребенок! Восемнадцать лет — ума нет, как говорится! Мало ли, кому чего хочется. Если бы все делали, что они хотят…
Но я же собиралась стать самостоятельной. Если и правда я сумею провернуть такую поездку (что, конечно, невероятно) — как я сама буду себя уважать! Как меня будут уважать мама и папа! Тетя Лена и Илья! Да вообще все!
— Варь, ты чего, в памятник играешь, что ли? — нахально прерывает мои мысли вопрос Ильи. Он стоит передо мной, склонив голову на бок и щурясь от солнца.
— В какой памятник?! — сержусь я.