— Где он был?! — простонала я.
— В туалете, — объяснил он безмятежно. — Сбоку, за веником, стоял.
— Илья, объясни ради бога, зачем ты потащил лекарства в туалет?!
— Низачем. Я туда так просто пошел, а их забыл из рук выпустить. Ну, поехали уже? Жарко.
Еще бы ему не было жарко: как раз в это время радио, выкрученное тетей Леной на всю громкость, чтобы, по ее словам, «воры думали, что мы дома», пропикало полдень и разразилось новостями. Конечно, первым делом упомянули про какую-то аварию с десятью погибшими…
Теперь, в таком-то состоянии, я сижу за рулем и все больше понимаю, что самым правильным и разумным решением будет сейчас же выйти из машины и отказаться от поездки. Да, конечно, другого варианта и быть не может! Зачем я вообще делала вид, что куда-то собираюсь? Это же ерунда. Как я смогу доехать до Анапы?! Ну когда я повзрослею…
— Ва-а-арь, — ноет Илья. — Жа-а-арко же. Пое-е-ехали. Я навигатор тебе уже включил, гляди.
— Поверните налево, — говорит противный женский голос. Я поворачиваю голову. Слева забор и ящик курятника. Я говорю:
— Ну и что твой навигатор за ерунду несет? Выключи его, я поеду сама, по карте.
— Это он просто не настроился! — не соглашается Илья. — Ты поехай, и он увидит, где мы!
Я завожу мотор и, прислушиваясь к нему, медленно выезжаю из открытых ворот. Кажется мне, или Ласточка стала издавать какие-то нехорошие звуки?..
Пока я слушаю машину, тетя Лена утирается большим платком, а Илья закрывает ворота, залезает обратно и командует:
— Все! Езжай!
— Вы ушли с маршрута, — ни к селу ни к городу говорит навигатор. Я раздраженно бросаю взгляд в зеркало заднего вида, чтобы развернуться, не задев и так еле дышащий забор, и жму на газ. Привычно огибая огромные ямы, мы тащимся по плавящемуся асфальту нашей улицы.
Как выехать из Липецка, я знаю — рядом со мной на соседнем сиденье лежит расстеленная карта с тщательно прорисованным путем, но как только я пытаюсь ей следовать, навигатор опять оживает и начинает настаивать, чтобы я повернула в противоположную сторону.
— Не поеду я туда! — возражаю я сердито. — Указатель на трассу здесь!
— А там пробки! — пронзительно орет Илья, и навигатор поддакивает ему своим «поверните направо».
Я поворачиваю, куда собиралась сама, и через минуту мы встаем в пробку. Тетя Лена вздыхает, потеет и утирается, я медленно и напряженно двигаюсь за дымящим автобусом, а Илья поминутно кричит:
— Осталось полпробки! Осталось четверть пробки! Осталась эта… Не знаю, как дальше…
— Да сколько б ни осталось, лишь бы поехали, — вздыхает тетя Лена.
Из пробки мы выбираемся скоро, и навигатор вдруг начинает требовать от меня развернуться. Я говорю:
— Нет.
— Развернитесь, — настаивает навигатор. — Вы ушли с маршрута.
— Развернись! — кричит Илья. — Варь, там опять пробка!
Я молча продолжаю ехать там, где ехала. Пробки нет, и мы благополучно проезжаем целую улицу. Я насмешливо спрашиваю:
— Ну и где твоя пробка?
— А это просто карты не обновились, — не теряется Илья, а навигатор, соглашаясь со мной в виде исключения, требует проехать два километра прямо. Потом мы снова начинаем спорить: противный механический голос меня сбивает, мешает сосредоточиться, и я чудом не врезаюсь в припаркованный у тротуара автомобиль. К счастью, у Ласточки хорошие тормоза. Пока я молча сижу, мысленно ругаю себя и пытаюсь утереть пот правой косой, тетя Лена громким шепотом спрашивает:
— Илюшка, слышь, у твоей говорилки один голос?
— Не, а че?
— Да включи лучше Варьке мужика какого-нить.
— Не надо мне никакого мужика! — протестую я. — Глупости! Это же робот, какая разница…
— Не робот, а программа, — поправляет Илья. Тетя Лена говорит:
— Варьк, ты не скажи: вот эта фифа мне самой не понравилась, а у Витьки в его машинке есть мужик, и хороший такой, голос приятный…
— Прямо — три километра, — объявляет навигатор неожиданным баритоном. Я вздрагиваю, но, тем не менее, жму на газ и снова еду по жаркой, узкой, заполненной машинами улице Липецка…
Некоторое время я петляю, поворачивая то туда, то сюда и видя знакомые места, куда мы уже ездили с тетей, и, наконец, у обочины появляется знак зачеркнутого города и указатель съезда на трассу.
— М4-Дон! — как с другого берега моря, орет Илья и тыкает сзади коленкой в мое сиденье. — Варь, съезжай, съезжай!
— Съезд. Поверните направо, — соглашается навигатор. Его приятный баритон действительно перестал меня раздражать, но докладывать об этом Илье и тете я не собираюсь. Я машинально поворачиваю руль, и, пока Ласточка выписывает дугу, пытаюсь справиться с волнением и неожиданно выступившими слезами. Что, неужели я выехала из Липецка?! Я действительно еду в Анапу??
— Прямо, триста километров, — подтверждает навигатор.
С невольным испугом я кошусь влево. Трасса довольно-таки загружена, но рядов в ней много: кажется, четыре. Над серым асфальтом колышется жаркое марево. Деревья у обочины пыльные и прозрачные, почти не дают тени. Мимо меня, ударяя воздухом, со свистом проносятся огромные грузовики. Я осторожно жму на газ и понимаю, что с той скоростью, к которой я привыкла за свои поездки в Липецке, по трассе ехать нельзя. Я выдыхаю и вжимаю педаль в пол. Ласточка с воем и ревом прыгает вперед, стрелка спидометра переползает через 80 километров, лезет дальше, и только когда она доходит до ста, мне удается вклиниться за очередным многоколесным грузовиком, громадным, как дом. Илья орет «ух ты, классно летим, жми еще!», тетя Лена вскрикивает «ой, Варька! Ой, ты даешь! У меня мозги чуть взади не остались!», а я напряженно смотрю вперед и стараюсь не трогать руль — на такой скорости резкие повороты опасны…
Впрочем, несемся мы недолго. «Мой» грузовик вдруг уходит в левые ряды, оставляя мне замену: грязный самосвал с деревянным кузовом, чадящий, как пароход. Он едет 60. На его болтающихся брызговиках написано: «Сам такой». Какое-то время я еду за этим самокритичным грузовиком, но мои родственники, плохо понимающие, какие опасности есть на дороге, конечно, начинают протестовать.
— Варь, давай быстрее! — Илья тыкает меня в плечо пальцем. — Жарко, нам не дует совсем!
— Жарко? — удивляюсь я: мне от напряжения скорее холодно, лицо с зеркале заднего вида замученное и бледное, как простыня… Ладно, учитывая, что мы должны доехать до Ростова-на-Дону засветло, родственники правы, так что я осторожно вылезаю левее и снова ускоряюсь.
Движение, конечно, ужасное, как всегда на наших дорогах. Вместо того чтобы нормально ехать, машины носятся из ряда в ряд и даже не думают мигать, огромные грузовичищи норовят пролезть в левые ряды, то и дело над ухом ревут мотоциклы… Кругом столько возможностей попасть в аварию, что просто разбегаются глаза. Я начинаю потеть: то ли от напряжения, то ли все-таки от жары. Над дорогой проплывает табло, которое показывает температуру воздуха 43 градуса… А я опять в брюках, как вчера, потому что забыла выгладить постиранную одежду. Кошмар! Навигатор, к счастью, молчит, зато начинает ныть Илья: он увидел на обочине кривое-косое здание, похожее на барак, с огромной надписью «Ресторан», и хочет в нем отобедать.
— Во-первых, — говорю я, проносясь мимо «ресторана», окруженного грязными грузовиками, — обедать будем позже, мы только выехали. Во-вторых, у нас есть запасы своей еды, их и будем есть. Ты знаешь, как готовят в этих придорожных кафе? Ты видел, как они моют посуду? Если мы там отравимся, то…
— То вылечимся: у нас во сколько лекарств! — как всегда, прерывает меня Илья и, забыв о предмете разговора, переключается: — Варь, баушк! Я вспомнил одну историю! Итак, история номер пятьдесят пять. Чем все отравились в гостях у дяди Коли! Однажды дядя Коля, папин друг… он позвал гостей на свой день рождения! Жена его уехала, а покупать он без нее не умеет. Поэтому он купил плохие яйца, просроченную колбасу, кислую сметану… А еще набрал грибов. Гости пришли, поели и все отравились…
— Чем из этого? — интересуюсь я. — Неужели грибами?
— Да не-ет. Водкой. Она была очень плохого качества, папа потом сказал.
— Господи, Илья. Почему ты все время рассказываешь про то, чего сам не понимаешь?
— Потому что нам в театральном кружке говорят: главное — это уметь изобразить, — бойко отвечает Илья. — А теперь история номер пятьдесят шесть…
Глава 8
…По сторонам дороги, смазываясь желтыми линиями, мелькают бесконечные подсолнуховые поля. Солнце настойчиво бьет в лицо, я беспрерывно и болезненно щурюсь. Выцветшее и запыленное табло над дорогой показывает 44 градуса. Теперь и я ощущаю эту температуру: брюки пропотели насквозь, а светлую блузку будет легче выбросить, чем отстирать. Надо еще как-то потом объяснить это маме: она строго следит за моей одеждой, и многие вещи достались мне от нее же самой. Не могу, как назло, вспомнить, есть ли в лекарствах хоть что-то от солнечного удара… На дороге все такой же кавардак. Напрягаться я устала, но и расслабиться не могу, поэтому просто молча еду за очередным грузовиком. Тетя Лена благодаря повороту дороги стала обладательницей тени, поэтому успокоилась и старательно решает кроссворд, периодически спрашивая у меня то, что мне лично стыдно было не знать еще в первом классе. Илья, хоть ему тени и не досталось, разнообразит поездку по-своему: он рассказывает свои «истории», а в коротких перерывах между ними ноет, прося меня остановиться, потому что на обочине продаются пряники, конфеты, пончики, арбузы, дыни, надувные игрушки, раки, мед и черт знает что еще.
— Илья, помолчи, — наконец говорю я. — Я из-за тебя чуть не забыла сцепление выжать, сейчас бы коробку передач испортила…
— Варь, а оно зачем надо?
— Что?
— Ну, сцепление.
Я вспоминаю все книги и статьи в интернете, которые читала об устройстве автомобиля, и пытаюсь кое-как приспособить их к уровню восьмилетнего ребенка:
— Сцепление потому так называется, что оно передает вращение с двигателя на колеса через коробку передач. Когда я нажимаю на педаль, вращение двигателя перестает передаваться на коробку и не мешает мне включать нужную передачу… Ты понял хоть что-нибудь?