с нескрываемым в глазах обвинением в идиотизме посмотрел на нее, когда та в четвертый раз переспросила порядок слайдов, который сама же составляла. Она заучивала речь, написанную ее красивым почерком на больших белых листах и, повторяя равнодушным тоном отдельные слова, чертила на полях целующиеся губы. Еще нужно решить, что одеть и как уложить волосы. И обязательно выспаться. При упоминании о сне страх ледяной рукой сжал ее затылок. Проектор они установили сегодня в конце рабочего дня вместе с Лисом, и тот даже сам подключил его и проверил. После их последней беседы Саша окончательно оставил все попытки подкатить к Татьяне и ее это только радовало. Он помог ей принести еще стульев в конференц-зал, потому что народу, как доложила разведка в лице шефа, завтра должно приехать много. Да и почти все ребята с офиса сегодня заходили в Танин закуток, чтобы пожелать ей удачи на завтра и сказать, что обязательно придут ее поддержать. Она тепло благодарила всех, с грустью думая, жаль, что главного для нее зрителя не будет в зале.
Мобильник вырвал ее из собственных мыслей. Звонила Алёнка узнать как дела и готова ли она к бою. Таня, улыбаясь, ответила пионерским «всегда готов». Они засмеялись и, поговорив еще минут пять о всякой ерунде, Алена спросила во сколько выступление, чтобы знать в котором часу ей начинать держать за Таню кулаки. Она ответила и после Алёнкиного «всё будет пучком, вот увидишь» они попрощались.
Она убрала листки с речью, решив, что достаточно. Всё равно больше, чем есть, она не вобьет себе в голову. Глаза начинали слипаться, усталость давала о себе знать и Таня сладко зевнула.
Сидя в прохладной постели, она взяла сотку и установила будильник на семь утра. Подумав немного, переставила на шесть тридцать и вернула ее на своё место. Выключив ночник, легла, расправляя под одеялом задравшуюся сорочку. Повернувшись на правый бок и вздохнув, прикрыла глаза. Тут же перед ней возникли чуть приопущенные веки, которые прикрывают серо-зеленые глаза, устремленные на ее губы. Тонкий прямой нос и родинка, которая словно нарисованная, красуется чуть выше губ. Светлая отросшая челка, зачесанная на правый бок и высокий чистый лоб. Она чувствует его губы все ближе и ближе, и сердце начинает подпрыгивать, оглушительно стуча. Таня не разлепляя век, боясь потерять вставший перед глазами облик, вытянула левую руку вперед и на ощупь нашла на тумбочке книгу. Ту самую, которую на день рождения ей подарила мама. Это был последний день рождения, который они провели вместе. История о девочке, которая очень любила бейсбольного игрока и, заблудившись в лесу, спаслась благодаря своим чувствам к нему. Притянув книгу к себе и, уложив ее рядом, она погладила ее прохладную обложку. Книга, хранившая самое дорогое, что у нее есть.
– Имя, – прошептала Таня, засыпая, – нужно спросить его имя…
Ветер могучим выдохом ударил ей в грудь и, откидывая в стороны по́лы ее пальто, оно раздулось как плащ за спиной супергероя. Она меняла быстрый шаг на бег и когда становилось больно, опять сбавляла темп. Небо бежало за ней, нарисованными гуашью завитками, оно двигалось и все новые и новые мазки появлялись на нем. Очевидно, художник был сегодня не в духе: небо вобрало в себя все оттенки серого и темно-синего. И если бы не огромные звезды, вокруг которых закручивались эти вихри, она решила бы, что кто-то умер и небо исполняет по нему своеобразный реквием. Но, не смотря на страх и горечь, которое оно вселяло в нее, оно было прекрасным. Она никогда не видела ничего подобного. Таня как будто стала крошечной и упала на листок с невысохшим еще рисунком и если она поднимется и побежит чуть выше, то измажет краской подошвы своих кед, и они побегут за нею размазанными отпечатками. Она остановилась и задрала голову ввысь, засмотревшись, и, чувствуя, как в груди все сжимается от волнения. Звезды увеличивались на глазах и превращались в маленькие солнца, которые светили так ярко, что даже сейчас, ночью, она видела каждую складочку на своих пальцах. Появляющиеся свежие росчерки немыслимых цветов на небе, не успевая высохнуть, обнимали звезды, вальсировали с ними, и не останавливались ни на минуту. Ей захотелось бежать наперегонки с небом дальше и орать восторженным голосом до рези в горле. Она даже подпрыгнула, начав свой бег. Ветер, сшибая ее с ног, ухнул с новой силой, и она испугалась, что сейчас он ее поднимет и не опустит уже на землю никогда. Она вытянула руку, чтобы ухватиться за парапет моста, по которому бежала и теперь только опустила взгляд с неба на берег. Ветер стих, оставляя в покое ее волосы, и полоска воды внизу теперь превратилась в изумрудное зеркало, которое, молча, отражало огни огромных звезд. На берегу, подсвеченном миллионами светлячков, одиноко стояла старая скамейка. На ее краю Таня разглядела мужскую фигуру, которая сидела, опустив локти на колени и сплетя пальцы в замок. Подгоняемая томлением и, не сводя глаз со скамеечки, она бросилась бежать. Ступни будто вязли в болотной жиже, с очередным рывков правой ноги она чувствовала, как сильнее засасывает левую. Но она продолжала двигаться и даже не посмотрела вниз, чтобы понять, что мешает ей идти. Она взмокла, но приближалась и уже видела до боли знакомую синюю куртку, которой были обтянуты широкие плечи и волосы цвета мокрого песка. За несколько метров до скамейки она остановилась, чтобы перевести дух и пригладить растрепанные волосы. Раздувая ноздри, она отдышалась и медленно подошла к пустому краю лавки, не сводя глаз с любимой спины. Его глаза были устремлены на простирающееся перед ними маленькое озеро, которое теперь застыло в ожидании. Его лицо стало для нее таким родным. Она так часто представляла его, погрузившись в грёзы. Она выучила до миллиметра его руки и их тепло.
Он ожил и встрепенулся, заметив ее. Ласково улыбнулся, обнажая ровные зубы. Таня смотрела на них и почувствовала, как низ живота опутывает липкая паутина вожделения. Она присела, скрестив слабеющие ноги и дрожа всем телом. Её смущал такой открытый его взгляд, и она чувствовала, как сердце трепыхается выброшенной на берег рыбой. Она не знала, куда деть руки, которые как всегда были холодными, а сейчас норовили и вовсе заиндеветь. Он сел на место и придвинулся к ней. Она уловила запах его кожи, который впервые свел ее с ума в подъезде соседнего дома, когда он неумело поцеловал ее. Остановив свой взгляд на его безумно ей нравящейся родинке поверх губ, она зажала свои кисти между колен и засмеялась. Он посмотрел на нее с теплотой и ласково завел выбившуюся прядь каштановых волос ей за ухо. У нее спёрло грудь, и она замерла парализованная этим касанием. Его руки были нежными и теплыми, и она непроизвольно поддалась им навстречу. «Господи, пусть это длиться вечно. Молю тебя». Но с упавшим резко сердцем она наблюдала, как его улыбка на губах погасла и, опустив глаза, он вернулся в ту же позу, в какой она его застала. «Он пришел сказать мне что-то плохое. Как я сразу не поняла?» Все внутренности её сжались в тугой ком, ноги как будто окаменели.
– Ты больше не придешь? – облизнув сухие губы, пробормотала она, пугаясь своего голоса.
Он взглянул на нее, будто хотел узнать какой ответ она действительно готова сейчас услышать.
– Прости, – сорвалось с его губ, и Таня закрыла глаза. Кончик носа начало предательски колоть, вызывая слёзы, и она сжала его. Она не верила своим ушам. Бред! Неудачная шутка… Сон! Она распахнула покрасневшие глаза, и рот исказился в безумной улыбке. Ты ведь врешь мне в этом чёртовом ночном мире, не так ли? Слёзы уже проложили тонкие кривые тропинки на ее щеках. Путь свободен.
Он молчал. Смотрел теперь себе под ноги с каменным лицом. Она оглянулась будто в поисках опоры. Взгляд упал на спинку скамейки. Какой-то романтик вырезал на самой верхней доске сердечко с проткнутой его насквозь стрелой. Оно находилось прямо между ними. Она повернулась обратно и села прямо, остановив свой взгляд на воде. Ветер возник снова и погнал белые кудри по искаженной поверхности реальности. Он шелестел сухой безжизненной травой у них под ногами, и Таня подумала, что это в ее голове шуршат разорванные в клочки ожидания.
– Я не смогу без тебя. Не смогу. – Она замолчала, не зная, что еще сказать быстрее, чтоб сон не оборвался. Каждая секунда могла оказаться последней. Страшнее этого она ничего не испытывала – боязни ускользающего времени. – Я тебя люблю.
Таня не поняла, кто произнес последние слова. Голос был не ее. Она слышала лишь карканье огромных ворон у себя в голове. Она всё так же сидела прямо, оперевшись о потертые временем доски и спрятав руки в карманы своего старого пальто. Моргала лишь, когда слезы слепили, и она не могла различить даже кончик собственного носа. Слова о любви прозвучали треснувшим стеклом и устлали землю опасными осколками у их ног.
Его переполняла жалость к ней и злость на самого себя, за то, что причинил ей боль. Той, к которой бежал на встречу и топтал ногами все святые здесь законы. Она не видела, как он сжимал кулаки до белых пальцев, чтобы не завыть. Он резко придвинулся к ней вплотную и, притянув к себе безвольное тело, крепко обнял. Чувствуя себя тряпичной куклой, она поначалу даже не вынула руки из карманов и ноги ее все так же ровно стояли на земле. И только когда его слегка колючая щека прижалась к ее, она зарылась в ложбинку между его ключицей и шеей и затряслась в рыданиях.
– Я всегда буду рядом, слышишь? – шептал он ей, обдавая теплом и гладя ее волосы. – Всегда.
Она притихла у него на плече, подставляя свое ухо под его губы. Голос ласкал ей слух, как бесподобная музыка Ханса Циммера2. Целый оркестр как по заказу сейчас расположился в её голове, а она сидела в первом ряду.
Главное не закрывать больше глаза.
У каждого сна свой цвет, запах и вкус. Ты просыпаешься, идешь на работу или в магазин за жвачкой и вспоминаешь сон, если видишь такой же преломленный луч света, чувствуешь похожий аромат парфюма от человека, сидящего рядом с тобой в автобусе, или видишь дом, стены которого измалеваны ярким граффити. И во рту появляется привкус воспоминания. Ты смакуешь его, пытаясь вытянуть из него то, что приблизит тебя к ночному приключению. Ты мнишь себя в эти минуты чуть ли не ясновидцем, который может, взяв ладонь, предсказать твое будущее. Ты уверен, что твои сны что-то значат. Копаешься в сонниках и мучаешь поисковые серверы. Но что если они не помогают? Никто не может дать тебе исчерпывающий ответ, почему в твоем кармане появляется сухой лист с дерева, который тебе дарят во сне. Почему у каждого прохожего мужского пола она высматривает тонкий нос и родинку над верхней губой? И находя, изо всех сил старается удержать себя не бежать за ним. Почему одиночество теперь стало больнее колоть ее в левое подреберье? Раньше ведь было всё равно. Она даже пыталась приласкать себя, представляя, будто это он водит длинными пальцами по ее шее и груди и по низу живота уже разлилась сладкая нега предвкушения, но в результате она только расплакалась, уткнувшись лицом в пушистый рукав халата.