Только и всего.
А дальше предстоит действовать исходя из этой предпосылки.
Путь к прекращению жестокости состоит из следующих важных пунктов.
1. Назовите вещи своими именами.
Помните, выше мы говорили о том, что право на гнев нередко определяет сильный? Сам о себе он скажет, что требователен, а о своем подчиненном или недруге – что тот нетерпим. Где у мужчины «справедливое возмущение», там женщину назовут «злобной истеричкой».
Язык гнева часто бывает несправедливым – особенно если гнев прямой, неупакованный, горячий.
Попробуйте не искажать язык гнева в свою пользу. Особенно важно удерживаться от обвинения жертвы («она доигралась», «она меня довела») и безличных конструкций («ему прилетело по попе», «пришлось его шлепнуть пару раз»).
Потренируйтесь говорить о происходящем с подлежащим и сказуемым: «я ударил жену», «я дал сыну подзатыльник», «я периодически деру ребенка за уши», «я называю дочь мерзавкой и будущей шлюхой», «я унижаю младшую сестренку».
2. Не стыдите себя.
Сильнее всего семейным агрессорам мешает меняться стыд. Странно? Неожиданно? Ведь многие думают, что стыд как раз помогает людям удерживаться от нехороших поступков.
В реальности дело обстоит противоположным образом. Стыд противоположен чувству вины. Человек, чувствуя себя виноватым, осознает свой поступок как не соответствующий его собственным внутренним правилам. Если же человек стыдится, то считает себя плохим: конечно, такое ничтожество как я, не могло поступить иначе. И если загладить проступок, принести извинения, возместить ущерб, раскаяться даже в крупном преступлении – посильная цель, то изменить себя не может никто. Раз ощущаю себя ничтожеством – так и буду бить, доминировать, издеваться, обесценивать. Ведь от такого, как я, ничего другого ожидать не приходится.
Поэтому не стыдите себя. Примите свою вину и ответственность за то, что вы делали. Но не называйте и не считайте себя безнадежным извергом, чудовищем или ничтожеством. Это совершенно бесполезно и только помешает вам изменить поведение.
Не стыдите себя, даже если после принятого решения у вас будут срывы. Просто неуклонно продолжайте снова и снова воздерживаться от жестокости. Более редкие и слабые ее проявления – уже достижение. Если приняли твердое решение отказаться от насилия, у вас это обязательно получится.
3. Ищите другой способ решения проблем.
Это бывает очень непросто. Ведь вы и до этого, скорее всего, проявляли насилие не потому, что испытываете от него удовольствие (если бы это было так, вряд ли бы вы сейчас читали мою книгу – вы были бы всем довольны и не собирались бы ничего менять). Нет, скорее всего, насилие являлось для вас способом решения какой-то важной проблемы.
Поймите, какую проблему вы решали с помощью битья, наказаний, окриков или угроз, и начните активно искать выход. Возможно, вам понадобится психолог, возможно – какие-то другие специалисты, а может быть, просто помощь и поддержка. Ниже я привожу варианты решения проблемы, которую люди описывают как «он по-другому не понимает» и которая часто приводит к жестокости в семьях с особенными детьми или старыми людьми в деменции.
4. Расскажите близким о своем решении.
Разумеется, только тем, кому доверяете и кто не будет вас стыдить и осуждать. Это может быть друг или подруга, сестра или старший авторитетный для вас человек. Важно, что, принимая важное решение, вы не остаетесь в одиночестве. Гораздо легче удерживаться от насилия, когда есть поддержка.
Одновременно ваш доверенный человек может выступить гарантией последствий, которые вы назначите себе за проявления насилия. Стыдить себя не следует, но безнаказанность – ваш враг. Помните, что, возможно, будете заниматься самообманом. Сейчас вы раскаиваетесь, но как только ваше настроение изменится – найдете множество оправданий своему срыву. Поэтому хорошо, если кто-то сможет следить за тем, как вы выполняете собственное обещание.
Я знаю родителей и мужей, которые, несмотря на то что их самих били в детстве, смогли перестать жестоко обращаться с близкими. Знаете, что воодушевляло их больше всего? То, что их дети будут расти в более благоприятной обстановке, чем та, в которой выросли они сами. Прервать цепочку насилия, длившуюся несколько поколений, – самый лучший подарок, какой вы можете сделать близким.
«Он по-другому не понимает»?
Я все время повторяю эту истину: мы срываем на человеке гнев и игнорируем его право защищать свои границы, когда он кажется нам несубъектным. То есть, если назвать вещи своими именами, немножко «не совсем человеком».
Людям вообще свойственно считать более слабых или просто непохожих на себя «не совсем людьми». В разные эпохи «не совсем людьми» были женщины, афроамериканцы, рабы и крепостные, дети, люди с психическими заболеваниями и многие другие.
В наше время мы как будто знаем, что все люди обладают неотъемлемыми правами, которые нельзя попирать. Но на практике иногда об этом забываем.
«Он по-другому не понимает», – говорит человек, отчасти оправдывая жестокое обращение с зависимыми от него людьми.
Или: «Он не понимает по-хорошему».
Неважно, кого хотят заставить «понимать», – детей, жену, подчиненных. Важно, что так никогда не говорят о людях, стоящих выше по иерархии, и очень редко – о равных (разве что хотят пригрозить: «Если по-хорошему не понимаете, пойду в суд!»).
Но представьте себе, например, что некто орет на босса, объясняя это тем, что тот «по-другому не понимает». Трудно вообразить? Вот именно. Мы считаем, что «по-другому не понимает» тот, кто вообще ничего не понимает, поскольку у него не должно быть своего мнения, а должно быть наше.
Иногда такое происходит от отчаяния. Бывают ведь люди, вести диалог с которыми действительно трудно. Это, например, люди в деменции, особенные люди с интеллектуальными нарушениями, подростки со сложным поведением. Если вы заботитесь о таком человеке, то, вполне вероятно, можете часто на него злиться по множеству разных причин. В этих случаях помогают только поддержка и сочувствие друзей и близких, помощь специалистов и просто помощь, а также лучшее понимание особенностей вашего подопечного или подопечной. Если у вас есть возможность передохнуть и позаботиться о себе, риск агрессии с вашей стороны будет ниже.
Но я сплошь и рядом сталкиваюсь со случаями, когда «по-другому не понимает» самый обычный взрослый или ребенок, – просто у агрессора нет желания входить в контакт или не хватает на это эмпатии. Возникает бессилие, а из него растут раздражение, гнев, злость. А о форме выражения своего гнева можно не заботиться – ведь перед нами «не совсем человек».
«По-другому не понимает» переводится в таких случаях следующим образом:
«Не знаю, как убедить, как достучаться, как дать понять. Не могу найти подходящие аргументы, не умею вести диалог. Проще надавить».
«Не желаю становиться на его точку зрения; я вижу все правильно, а он нет».
«Она говорит "нет", потому что сама не знает, чего хочет».
Если не слышать другого, не верить ему, считать его слова пустым звуком – жестокость практически неизбежна.
Вот пример.
Мария, мама тринадцатилетнего Ильи, заставляет его ходить в музыкальную школу и на карате, а также учиться на четверки в гимназии. У подростка высокая нагрузка, нет ни одной свободной минуты, и все время – хочешь не хочешь – приходится делать то, что нужно. Он не выбирает, чем заняться, даже на выходных.
«Он ничего не хочет, – жалуется Мария. – Ему нужно только, чтобы от него все отстали, и он будет тупить в телефончик. Я хорошо понимаю, ведь это легче! Но меня это не устраивает! Если дать ему возможность, он просто скатится. Нет, я от него не отстану. Потому что он сам скажет мне спасибо за то, что я тащила его по учебе!»
Когда Илья пытается отлынивать от занятий (путем тихого вранья или громкого сопротивления), Мария не выбирает слов: в ход идут не только убеждения и похвалы, но и угрозы, шантаж, обесценивание, высмеивание сына.
Проблема состоит в том, что Мария не считает для себя возможным отступить от своей точки зрения на воспитание. Возможно, Илье наносит прямой вред то, что он в свои тринадцать лет не принимает самостоятельных решений? Возможно, этот вред больше, чем упущенные возможности, которых он лишится, если отдать хотя бы часть учебы под его ответственность? Мария категорически не желает рассматривать такие варианты. Диалога нет – желания Ильи не считаются хоть сколько-нибудь правомерными. У него нет права защитить свои границы и потребности. Он лишь объект воспитания, который оказывает сопротивление, как обтесываемая деревянная чурочка. Конечно, с точки зрения Марии ее усилия не агрессия – если дерево твердое, надо просто нажать посильнее и получше наточить резец.
Что заставляет Марию так себя вести? Конечно же, чувства, ее собственные чувства. Страх: она боится, что Илья отобьется от рук, никуда не поступит, так ничего и не захочет, не станет профессионалом, не научится работать. Стыд: ей хочется гордиться успехами сына, а не краснеть за его вранье или провалы, ведь это сделало бы ее недостаточно хорошей мамой в ее собственных глазах и в глазах других. Бессилие: испробованы все методы, но Илья все равно выкручивается и врет. Скрытая вина: я не справляюсь, я должна делать свою работу матери лучше; а может, это потому, что я в родах повела себя как-то не так и у Ильи есть небольшие нарушения развития? Зависть к другим родителям: у них дети, конечно, все отличники и по своей воле ходят на кружки, им повезло, а мой… Все эти трудные чувства заставляют Марию гневаться на ребенка, который «заставляет» ее их испытывать. И контролировать сына, давить на него, а если он сопротивляется – злиться.
Сопротивление Ильи по мере того, как он растет, становится все сильнее и сильнее. Баланс сил выравнивается, и Илья потихоньку берет себе свое неотъемлемое право на гнев и на защиту своих интересов. Мария все чаще ощущает бессилие, а злость все больше мешает ее отношениям с сыном. Наступает момент, когда ей приходится выбирать: либо отношения с реальным человеком, таким, какой он есть, либо сохранение уже неэффективной позиции «давить и добиваться того, чего я хочу, во что бы то ни стало». Ситуация заходит в тупик. Выход возможен единственный: принять, что Илья не объект, на который необходимо воздействовать, чтобы получить желаемое, а человек, с которым придется договариваться. Да, пусть Мария тысячу раз права, а Илья неразумен и ленив, – это не важно! Важно, что, если обтесывать человека, как чурку, это приведет: