Увидеть оставшуюся и не познанную часть знания можно в уразумении всего, что творится и будет наносить след на историю, которая ожидается в сути, когда все понятия будет вместе и понимаются конкретным человеком, собирающий их вместе для детального обозрения и радости познания всего. Из вида следствия можно познать радость того, что рассматривается проблема в виде общей проблематики, а не частных случаев, которые понимаются, а не несут какой-то подоплеки или развития в сюжетах, прямо относящиеся к познанию. Через прямое соотношение можно увидеть и прочитать знание, которое существует, и прочтение несет оттенок, который сейчас принадлежит эту событию, ибо в большей степени отражает рассматриваемое явление. Иначе не поймается суть и не понята дата познания мира, если и в отдельности события так долго рассуждаются и не понимаются.
Потому надо исходить из познания того, что есть в комплексе всех событий, которые наблюдаются и начинают прозреваться, если смотреть на них и видеть то, что надо увидеть, а не подумать о виде и знание конкретного события. Ведь понимание исходит из объекта, а не наоборот, иначе, как отразится и появится понимание, если скрыто в пучине незнания или не полного отражения действительности мыслей, в разуме появляющихся и звучащих, как полное отражение сути явлений, которые надо обозначить, а не описать. Описание уже не считается полным, если не понята суть явления, которое надо увидеть, а не познать, как узнанное сейчас, а не в ином случае. Надо видеть, что происходит и исходить из вида больше, чем из бытования объекта. И видеть поверх тоже надо, ибо это два спектра света и считаются неотделимыми понятиями в разнице значений из целого.
А как обозначить сами слова, которые считаются определением, уже другой вопрос, относящийся к другому положению и дел, и зависит от того, как объект соотнесен с субъектом, и, может, наоборот, ибо исходящий взгляд также важен, как входящий. Можно понять, как следование за видной в двух взглядах сутью, которые описывают суть, отражающуюся в познании друг друга, ибо объект также наблюдает за субъектом, выражая интерес. И эта познавательная часть также значима, как понимание исходного кода или значения для понимания этого мира, как комплекса мер, которые меняют и могут поменять вид на конкретное событие, вернее отобразить суть, которая понимается во взгляде. Смотреть на то, что направляет взгляд, и видеть познание, ибо интерес также возникает, почему именно за ним наблюдает, и что, какие оттенки смысла приобретет зрение, также считается важным. И определение того, кто несет важнейший взгляд, является должным и несущим смысл, и понимание начинается с познания сути видимых явлений.
В этом подразделении познается иная суть, отражающую целиком изнанку реальности, в которой видна и познается познание субъекта через объект, ибо такое рассмотрение также является интересным с позиции, а кто не хочет посмотреть на наблюдателя. Потому и существуют такие взгляды, даже дисциплины по изучению того, как смотрит объект и делает ли знаки, отличающие его от непонимающего суть, или видящего первые признаки проявления истины. Такие зрительные черты выражают неготовности в разумности следования за путем познания, ибо ещё не открыта дорога, по которой надо пройти, находя тропы, которые отражаются ожиданием появления пути, но он появится при взгляде со стороны, а не внутри. Образуют суть те явления, которые готовы принести её и понять в познании объекта и субъекта, как равнозначные понятия видятся и с той, и с другой стороны вида и следования за истиной, обозначаемой от места пребывания в текущем моменте времени.
Да, места обозначает роль деяния, а не что иное, ибо роль присуща событию и через неё обуславливаются поступки или изменения характера, прочие сценарные переплетения, которые могут запутать неискушенного человека, в первый раз обнаружившего взгляд отдельно от разума и осознавшего, какую роль он несет. Взгляд также может жить в отдалении от тела, не касаясь его, когда идёт следование за сутью или определения познания или, как его достигнуть, видя вершину айсберга, но боясь познать то, что кроется за ними, ибо не знаешь, а боишься. И это отвлекает от познания, если обращать внимание на субъективность страха, который может уничтожить начинание, складывающееся хорошо, а теперь оттенок сути видится, как познаваемый, а остальное откладывается, как ненужное в понимании. Через взгляд, который направлен в события, можно увидеть то, из чего исходит вид, и понять, куда следует истина, направленная вовнутрь знания.
С позиции внутреннего познания можно осилить этот непосильный груз, который давит на плечи прошлым и сбыточным настроением, рушащим надежды, строя новые тяжбы, что будут тянуть вниз, похищая покой и радость от того, что достигаю вида на берег, а не познания. Вижу берега, по которым течет река памяти, и хочу вновь войти в неё, но ноги не держат, они подкашиваются, и в падении отображаю весь мир, который казался мечтой, а теперь, как несбыточная мечта предстал. А верил же изначально, что, когда достигну познания, и могу следовать за истиной, находя отражение везде, где проходит суть, и роняет свою будущность, но теперь память везде. Прошлое заполняет, затапливает этажи сознания, выгоняя мысли, которые недавно так четко и красиво начертили познание, которое было вблизи, а сейчас снова удаляется, и, где потом искать, познавать и видеть его в будущем? Где?
Как найти путь, который начнет шаги по пути познания? Или надо выразить желание по осмыслению того желания, являющегося проводником в мир, который скрывается, не может видеться в не открывающем замок ключе, а понимается в сокрытии истины. Надо смотреть вглубь, дабы узреть и понять главную, цельную, а также видимую часть мира, которая должна отражаться в сосуде, названном осмыслением пути. Она состоит в будущности и неоспоримости созидания, как роли в познании мира, а не в отображении его сути. Увидеть и понять, а не постоянно гнаться, а то таким образом и не догонишь. Я выражаю интерес к тому, что прозревает в мозгу, и ведет вовнутрь сути, которая неотделима от познания прошлого, и шагов внутрь памяти, которая объяла всего себя, желающего увидеть истину и понять, что из чего исходит, и какие зрения на этот счет существуют у жизни.
Именно жизнь является главным проводником в то измерение, которая видится объектом, а не субъектом, отвлекающимся на сторонние размышления, никак не связанные с изначальным путем и видения того, что можно уследить в зрении на путь. Он проходится и понимается, как возможность следования. Надо понять и узревать возможность дальнейшего вхождения в храм, который именуется прошлым, и видится внутренней мыслей, требующих пояснения к пути. Он должен найти свою цель к действию. Не сидеть на месте, а начинать идти вниз в суть, дабы уяснить и увидеть ту суть, которая должна знаться в голове, как видение и глубокий смысл. Надо его найти и следовать за осмыслением, которое выходит за рамки познания. Границы смазываются и значатся, как вид на прежние действия, находящиеся вновь в поиске глубинной сути и истоков.
Начинаю гнаться за прошлым и звать исчезнувшие силуэты, которые уже были прожиты, и хочу вновь увидеть, чтобы окунуться, войти в реку, которая манит и видит прежнюю картину, пойманную птицу и прорисованную вновь в бытовании теперешнем, видимым спектром в отражении жизни. Промелькнет, помашет крыльями и вновь бегу, стараясь резать углы, дабы легко достигнуть и следовать по пути, где меньше сопротивления со стороны события и времени, которые оплетает действием. Их грани создаются и вновь накатывают, как строки бывшей и прошедшей воды, которая должна заново пролиться и увидится в настоящем проживании прошедшего времени, исходящих из мозга. Он может поняться, и созреть в сути текучести всех понятий, видимых в ожидании и оттого более глубоком, проникновенном взгляде, которые рушит препятствия, находящиеся в голове и в ней обитают, как остановка в пути. Надо перешагнуть за мозг и видеть грани, которые расходятся, как раны, и понимаю, вижу знание, превращенное в суть, а порой и истина проблескивает в мозгу ножом памяти, что разрезает время.
И в этом разрезе ткани времени вижу, как смотрит прямо в меня двойник познания, которое ждёт того, что войду в своды истины, и начну шагать всё глубже в познание себя и сути, которая раскинулась и понимается, как созидание нового мира. Протяни руку и начни искать понимание, начиная прозревать и освобождаться от повязки на глазах, которые теперь обрели зрение и вид на увиденную истину. Я приближаюсь к ней, и вижу, как мир раскинулся и познается в единстве сути. Начинаю шагать по пути, но двойник отшатывается, не хочет такого быстрого решения проблемы, ожидание, либо погоня за истиной. И, чем быстрее бегу, тем он старается ускользнуть, не давая прикоснуться и признать истину, которая маячит, но не дается в руки. Не знаю, что и делать, но также бегу за ней, следую и вижу, как проносится вид и тут же становится призраком событий.
Даже, если настигну, то не смогу уловить и изловить его, ибо призрак может скрываться от касания и его суть такова, что не уловим и не познаваем видом, который находится в реальности. А как пересечь эту реку и окунуться в другую? Как достичь того, что видно в познании иного мира? Или надо встретить глазами, и тогда поймаю взглядом, который направляется на суть, скрываемую внутри убегающих событий, но не могут дать повод для того, чтобы догнал. Придётся, либо бежать быстрее, либо попытаться поймать взором, используя его, как ловушку для времени. Или отразить зеркалом души, которая ждёт того события, которое уносится и не хочет, чтобы понял и осознал всё, что убегает из взгляда. Стараюсь понять и стать рядом с сутью, которая поймается, как зримая часть того понимания, какое может стать главной в этой роли и продвижении сюжета. Но как увидеть и уследить истину, чтобы понять и дознаться сути, которая убегает и всегда уходит от меня, когда начинаю понимать её вблизи своего знания.