Но начинаю думать, как можно ещё использовать разум, который открывается и понимается, как иная суть, либо внутреннее зрение, которое зацепит и попадется на крючок понимания. Как рыбу подсечь и приблизить к себе, дабы видеть и разуметь того, кто сможет прийти прямо в руки, а не будет всё время убегать, не давая и шанса для сближения. Погоня, а она уносит силы, которые могли бы пойти на другие меры для достижения, а не в понятии того, что видится глазами и внутренним взором, который понимает то, что хочу узнать. А то, что видимо, может прийти в руки или в голову. Надо быть готовым к этому или к тому, что увидит взор, а тело отринет и не сможет воспринять, не разумея, что оно увидится и тогда, как пойму, будет много сути, а она в силах затопить корабль головы и выбросить то, что считается балластом. Мешается и тянет вниз, минуя суть, и не знаю, как увидеть то, что скрывается. И выбросить лишнее из тела.
А оно может и утянуть на дно, либо сделать так, чтобы улетел из комнаты, за которую надо сильнее вцепиться, и не отпускать, а то долго шёл к этому познанию. Надо пускать корни, чтобы дерево заимело новые зацепки в землю и разум, который может выбросить и не дать остаться в зримом уме, а то так и не дойду до цели, а буду где-то около понятия, которое ускользает и не может уйти из взгляда. Прошлое стоит перед глазами, как мета, путь и понимание того, как идти и понимать то, что видится и уходит из глаз дальше, ускользая, не давая понять и уразуметь всей сути, которая дразнит и убегает. А я вновь не понимаю, как изловить эту бабочку, которую хочу увидеть в своих руках. Или надо начать искать иное, которое можно сразу поймать? Прошлое, которое не идёт. А лучше будущее, а то не понятно, что будет в финале с тем, что вижу, и, шагая назад, твердо осознаю, что не дойду мыслей.
Тогда надо узреть иной путь и понять то, что хотелось увидеть, а не дойти, ибо, если не выполняется или не делается достижимым, то надо поменять средство достижения, которое меняется до неузнаваемости и увидится тогда, когда начну по-иному ходить по тропе мысли, либо знания в достижении. Сейчас делаю, что жду конкретных действий, которые не могут отразить всё шаги, идущие по знанию глубоко в мозгу, чувствую следы, отпечатывающиеся и несущие иную логичность, следственность, разумность. И начинаю смотреть в пучину мозга, плывущий в памяти, которая ведет его, но не даёт повода для того, чтобы прикоснуться или хоть как-то увидеть то, что хочу достичь. Понимаю, что это надо для того, чтобы долгое время искал и в конце будет наибольшая радость обретения позиции, с которой увижу весь мир, раскинувшийся знакомым деревом, которое исходит из разума обретенной сути.
Да, есть такие понятия, которые сейчас начинаю понимать, выцеливая, и, видя на горизонте событий, падающие через лунку смысла каким-то белым светом, крадущим знание о мире, что казался понятным и осмысленным в разумности следования за ним. Понимаю то, что должно случиться, а не то, что будет, или начну видеть прошедшие события, которые уходят, подобно Млечному Пути, который закручивается веретеном, не прекращает вертеться и ни на секунду не замедляется, а быстрее и размазанной линией эта нить видится. Надо остановить бег событий, дабы начать понимать, а не понимать взглядом, который может ошибочно дать истину, либо суррогат сути. Она подсовывается пониманием, которое может не всё время следовать за истиной. Взгляд теряет истинность, которая размазывается и не дается близкой сутью, а отдалением в познании. Как увидеть и приблизить, иначе текущий взгляд всегда будет смазывать то, что вижу, и каждый раз такое будет на расстоянии, а не вблизи истины лица.
А её понятие всегда исходит из того, как увидеть и видеть внутри те события, которые заслуживают внимание, а не умственного зрения, идущего и сшивающего мысли воедино, даруя такие эмоции, что не сразу смогу разгадать, а также прочувствовать разность понятий, а они, вычитаясь друг из друга, рисуют иную суть. Познание тогда приобретает совсем другое понимание, отличное от того, что было, и сейчас оно обретает такие глаза, которые светятся и прожигают буквально внутренним огнём, дабы оставить ожог на очах судьбы, остающейся живой, но опаленной. И сейчас пытаюсь прочитать это влияние, выжигающее и разнящееся от того, что было до него, а иначе, как видеть и понимать суть, которая может предоставить такие явления сути, меняющейся в зависимости от внутреннего понимания. Смотрю по-иному, и вижу другое, глубже и осмысленнее, что рождается сейчас изнутри и идёт, обретая смысл.
А, может, дарует даже то, что не мог осветить и дать понимание сути прямо в явлениях, а не в их отображении, которые накладываясь друг на друга, меняются и предоставляют то, что может не стоять на одном месте, а всё время в поисках создания истины. Но она понятная в следовании за сутью, а не явлениями, отражающиеся в глазах двойника. Может быть, то его вина, что путаются карты восприятия и становится непонятным то, что хочу отразить и достичь, а не наблюдать новую истину, которая создана иным течением, а также разумом. Ведь он не мой, а такой, что надо по-другому настроить взгляд, чтобы был виден уже взглядом, который исходит из головы, а не других глаз, что, по сути, стали подражанием и тем, что отвлекает от шагов, исходящих из достижения. Начинаю следовать за тем, что поймается видом.
Как следовать за сутью, а не за мнимой познавательной деятельностью, которая видит своё призвание в отвлекании от шагов в действительность, и из-за этого не могу достичь, потому что замедляюсь в понимании того, что хочу увидеть. Двойник также запутывает нить повествования, не давая полное знание и отображение, а зеркальную гладь даёт, которая меняет то, что отражается, и становится другим, ибо на гладь падают капли сознания, смотрящего на истину. Путаюсь, но пытаюсь следовать за срединным путем, выводящим из лабиринта сознания, которое может забыть то, из чего произошел, и, как следовал. А также шаги, послужившие в достижении сути. Хочу также понять прошлое, начать приближаться, а не видеть вид и отражение, которое не такое, каким было до этого, а изменения носят знание и характер видения, как призрачную иллюзию. Как не провалиться в неё, заходя всё дальше в познание, подкидывающимся иным сознанием или даже зрением, которое видит, но и не думает о помощи, либо следовании за сутью. Начинаю пугаться, что так всё время пройдет, а не найду искомый субъект.
Хочу достичь взгляда, который отразится от правды, и лучом проронит нить, за неё могу и зацепиться, чтобы проследовать и видеть конечную цель, а не лик лабиринта, цель которого в отвлечении внимания, а не помощи. Запутать, превратить нить Ариадны в сложную запутанную сферу или узелок, который так просто не развяжешь, можно, конечно, разрезать, но что тогда будет в финале? Обрубки понимания, и придётся искать сначала, а не следовать по тому, что уже есть, а это грозит тем, что могу утратить и след того, где шёл. Иначе не пойму и тайны, и достижения того, что увижу, а не от чего буду отталкиваться, понимая иное, что подсунуто знанием извне. Это отвлекает, мешает, смешивает понятия, которые уже открылись, надо вновь уходить туда, откуда начал путь, а то не увижу суть изначальную, а увязну.
Да, надо не уходить глубоко в суть, которая может стать пучиной памяти, которая душит осознанием того, что не могу разуметь и отвлечься от того, что мешает. Как освободить разум от слов, которые не привязаны сутью и случаем ко мне, а служат моментом, который мешает. Начинаю отбрасывать иной, цепкий взгляд, видеть свет, выжигающий изнутри, освобождая разум и прилегающее пространство, которое должно быть пустым для шагов внутрь, а не вокруг сути топтаться, и так не узреть то, что могу понять, но не шагнуть туда, где кроется вход. А как это сделать? Надо исходить из ухода из сферы того, что не является моим, в поле зрения, исходящего из мозга, где есть суть и путь, готовый для вхождения. Начинаю уходить к пониманию того вида, который изначально был, но из-за отвлечения ушёл и не смог создать, а также достигнуть то, что прячется в познании других сыплющихся взглядов.
Отбрасываю их, начиная понимать то, что должен достичь, а не то, что хотят в меня вложить, это та часть, которая познается в сравнении с тем, что уже есть, а не видится в достижении сути и познании внешнего вида явлений. Понимать зрение и исходить из того, что есть сейчас, а не придуманным явлением думать и искать то, что требуется начертить, либо увидеть. Становлюсь цветущим цветом, а не исчезающим путем, который хочет спутать и не дать ответного шага, который познается в отказе от того, что нужно увидеть, а не отвлекаться на голос, вмешивающийся в путь. Исходящий взгляд должен следовать за сутью, которая зовет к пониманию того, что исходит из внутренней готовности для следования в то, что скрыто. А, как раскрыть из души, открытой для нового, но никак не ожидания вида, который блестит на горизонте. Начинаю шагать, не видя маневров, которые светятся и рисуют то знание о прошлом, приближающееся к тому, что желаю и познаю с рвением и точным знанием, какие шаги будут достижимы конечности пути. Знаю, что следую и исхожу из внутреннего горения огня.
Огонь зрится и тлеет на вариациях смысла, также обретения и искания вечного, зримого в пределах познания, которое убыстряет стрелок бег и дает ту суть, которая видится и постигается, как следование по пути внутрь. Начинаю смотреть не в грани отвлечения, а вовнутрь разума, пребывающего в мозге, который вижу и начинаю шагать глубже, дабы рисовать достижение и шаги, следующие за тем значением, которое являет будущность прошлого. Надо зреть горением, которое дает пепел минувшего, сжигающегося в уме мыслью, которое направлено в цель, бегущей навстречу взгляду, направляю его и одновременно являюсь целью того, что достигаю, а не рассматриваю их в отрыве друг от друга. Также я есть взгляд. Должен достичь свое прямые отражения и значения, которые сливаются воедино, неся понятливость шагов и того, что может стать следованием за шагами, направленными внутрь себя.