Но мысленно в тот период я готов был к тюрьме. Понял, что мне будет пипец, и все. Впаяют по полной. Виктор Яковлевич, как я узнал, пытался договориться – компенсировать ущерб и чтобы заявление отозвали. Но магазин стоял на своем. Решили в моем лице проучить всех детдомовских. Поэтому я не верил в хороший исход. Думал уже, какие вещи можно с собой брать в тюрьму, а какие нельзя. Собирал потихоньку то, что могло быть ценным – чай, сигареты. И боялся, что не продержусь за решеткой те несколько лет, которые дадут мне за кражу. Даже несколько месяцев, если честно, не продержусь: сделают меня там «петушком», и привет. Я понимал, что слишком симпатичный и вряд ли смогу этого избежать. Боялся насилия и самой тюрьмы. Мне было только 15 лет, а тут – ррраз – жизнь закончилась. А я так хотел еще поразвлекаться, пожить хоть немного в свое удовольствие. На самом деле, в глубине души, я обвинял только себя: втайне от всех давно просил Бога, чтобы он ткнул меня носом в дерьмо. Сделал что-то, чтобы я понял: воровать нельзя. Вот он и ткнул. Только что-то уж очень сильно, я не о таком «уроке» просил. Мне нужно было что-то доходчивое, но не настолько страшное. А сам я просто не мог остановиться, у меня на это не было сил. Воровство было единственным, кроме танцев, что я умел и за что меня уважали в баторе все, от мала до велика. И вот бог дал мне сокрушительного пинка.
Конечно, пока шли судебные разбирательства, я сидел тише воды ниже травы. Даже и не пытался воровать. Потому что еще один привод – и все, тогда точно засадят по полной.
Последнее заседание, когда все заинтересованные стороны наконец явились в суд, состоялось в начале мая. Дату я точно не помню, это надо документы смотреть – еще раз повторюсь, у меня все, что связано с этим делом, вылетело из головы. Но, кажется, то ли канун 9 Мая, то ли сразу после него. Я сидел и молился: «Господи, помоги, пожалуйста! Я все понял! Я реально больше не буду…»
Заседание длилось долго. Много всего обсуждалось. Ко мне постоянно обращались.
– Вы понимаете, что совершили преступление?
– Да, ваша честь!
– Вы раскаиваетесь в содеянном?
– Да, ваша честь!
Я кивал им как болванчик и со всем соглашался.
Мне каждый раз было странно это говорить, но, понимая судьбоносность момента, я изо всех сил старался. Не ржал. Елена Васильевна тоже вскакивала как неваляшка каждый раз, когда можно было вставить в мою защиту хоть слово.
– Ваша честь! Ваша честь!
Судья останавливал ее пару раз, говорил мягко:
– Сидите-сидите.
А потом объявили таким торжественным тоном, что у меня окончательно затряслись коленки:
– Суд удаляется для принятия решения!
Был перерыв, во время которого я сидел как на иголках. Трясся от страха. Перед глазами промелькнула вся жизнь, все хорошее, что у меня было. Игры с Тимиком и Некитом в дошколке. Дом тети Иры. Море. Варя. Соня. Много всего. А потом судья вышел и начал читать. Я слушал-слушал, но ни слова не понимал. Только думал: «Бедные судьи! Столько тарабарского текста. По всем статьям прошелся, кучу слов сказал, а ничего не поймешь – куча хрени какой-то». И только в конце прозвучали слова, которые я запомнил:
– Освобождается по амнистии.
Я, правда, опять ничего не понял. Наклонился к воспитательнице, зашипел ей в ухо:
– Елена Васильевна, что это значит?
– Тебя освобождают, придурок! – прошептала она мне в ответ. А у самой в уголке глаз заблестели слезы.
– Спасибо, спасибо! – от счастья я и сам чуть не расплакался.
– Георгий, – судья перешел на почти нормальный язык, – вы понимаете, что я даю вам условно-досрочное?
– Да, ваша честь!
– Если вы за этот период в неположенном месте покурите, не там попьете пива с приятелями и тем более что-то украдете, самую мелочь, вас опять поймают, и будет уже реальный срок.
– Спасибо, ваша честь! Я понимаю.
Тут они стукнули этим своим молотком и объявили: «Суд окончен».
Все, можно было выдохнуть. Я прошептал: «Спасибо Господи!» – и мы вышли из зала суда. После этого адвокат, та самая безразличная женщина, подошла к нам.
– Вот так! – поучительным тоном сказала она. – Но смотри, больше не воруй!
– Ладно, – пробухтел я ей в ответ, хотя на самом деле хотелось просто послать ее в жопу.
И все, мне вернули свободу! Наверное, я еще нужен был для чего-то в этом мире, если Бог решил меня как следует напугать, но оставить в живых. Вот только для чего? Пока я не знал.
Я как-то пережил условный срок, хотя не помню, сколько мне там присудили месяцев или лет. Все это вылетело из головы. Счастье, что было и прошло. Я всегда говорил, что родился везучим: судьба всегда на моей стороне. И не только в этой истории с чудесным спасением от тюрьмы. Параллельно с ней произошло еще одно важное событие, которого я уж точно не ожидал.
Глава 30Шутки судьбы
Это случилось зимой, после очередного мероприятия в детском доме. Ко мне подошла Даша Долинская и говорит:
– Гош, пошли, купишь мне, пожалуйста, сишки. На тебе денежку, сбегаем до магазина.
– Окай.
И мы пошли. С Дашей в баторе я почти не общался. Она была на три года младше меня и училась в шестом классе – в общем, мелкая. Да еще и класс у них был такой, что там всех больных на голову собрали: то дерутся, то стульями швыряются, то с ножом друг на друга кидаются. Какие-то психи. Поэтому мы старались дел с ними не иметь. Сама Даша тоже была не сахар – характер еще тот. Хотя по внешности никогда не скажешь: маленькая, кругленькая, со смешными пухлыми щечками, как у малыша. Понятно, что как девушка заинтересовать она меня не могла. И знать я о ней ничего не знал: ну, появилась откуда-то три года назад – ей тогда было девять. Вроде как и все попала в детский дом из кровной семьи по обычной схеме: больница, приют. Кажется, маму у нее в тюрьму посадили, а ее вот в батор отправили. Пересекались мы с ней только на танцах – когда репетировали в нашем хореографическом кружке и вместе выступали на сцене.
Мы пришли к магазину. Я начал подходить к прохожим и просить купить мне сигареты. Наконец один мужик согласился. Стоим мы в итоге, курим, вроде все спокойно. И тут Долинская вдруг засуетилась:
– Боже! Ко мне же сейчас приемка приедет, – она резко выбросила бычок, – а от меня, наверное, пахнет. Понюхай! Пахнет, нет?
– Скажу тебе по секрету, – я с интересом наблюдал за ее суетой, – я не чувствую, пахнет от тебя или нет. От меня от самого сигами несет. А че у тебя за приемка?
– Ты знаешь, – она аж вся расцвела, – крутая! Она за мной приезжает на машине и обратно также привозит.
– В гости забирает?
– Да, – Даша торопливо кивнула, – оформили гостевой режим.
– И часто к ним ездишь?
– Каждые выходные, – в ее голосе прозвучала гордость, как будто это хрен знает какое достижение, – в пятницу приезжает за мной в батор, потом в воскресенье вечером обратно привозит. У них таунхаус. Она писательница. Прикинь?
– Прикольно, – я, такой, слушаю, наматываю на ус.
А Долинская продолжает:
– И денег у них немерено!
Я, такой, про себя: «Ух ты, пух ты! Бывает же в жизни такое!» Но сам виду не подаю. Потом мы с ней еще постояли, поговорили. Она рассказала, что на прошлых выходных набухалась в щель – спелась там с какими-то фанатами «Спартака», и потом приемка всю ночь около нее сидела, а она блевала, как чокнутая. Думала, что наутро ее точно из дома выгонят и больше в жизни не пригласят. А приемка, когда Даша протрезвела, только лекцию ей прочитала. Что-то там про ответственность, заботу и что повторения она не допустит, и Даша, типа, должна это понимать. Я слушал и представлял себе этот таунхаус, пьяную в хлам Долинскую и такую приемку, которая не орет и не закатывает истерику при виде бухих сирот. И тогда я подумал: «Если уж они от Долинской с ее дурным характером и жуткими выходками не отвернулись, может, и меня тоже не слишком испугаются». Я расспросил, как приемку зовут, а сам уже решил, что надо как-то знакомиться. Может, мероприятие какое-то в детском доме будет, мы опять на сцену выйдем танцевать. Я расстараюсь. Обычно на теток это действует безотказно, всем нравится, как я танцую. А потом подойду к ней и представлюсь. В общем, мысленно я уже начал раскатывать губу.
– Ладно, – говорю, – пошли в батор. А то реально приемка твоя приедет, а тебя нет.
Самому мне уже не терпелось залезть в Интернет и посмотреть, о ком идет речь. Как только дошли до батора, я взял у Некита телефон, быстренько подключился, и в Википедии почитал, что там пишут про приемку Даши. Фотки ее нашел. Мне на первый взгляд все понравилось. Долинская еще сказала, что ее новая книга «Если б не было тебя» есть у их питалки, и я пошел просить почитать. Добыл я эту книжку и начал рассматривать фотографию на обложке. Там был такой портрет – тетка с малышом. Это тоже была она с младшей дочкой, удочеренной. Начал читать. По собственному желанию взял в руки книгу без картинок – только буквы-буквы-буквы – сам себе удивился. Сначала там было про главную героиню, журналистку. Читаю-читаю, вроде норм, но половины все равно не могу понять: какая-то работа на радио, интервью, эфиры. Это про что? А дальше шла глава про Аннушку – маленькую девочку, которая родилась в семье алкашей. И вот тут я как будто сам в эту книгу попал. История Аннушки меня реально зацепила! Я стал перелистывать все, что про других героев, искал только продолжение про маленькую Аннушку. И читал, читал взахлеб. В итоге получилось, что всю книгу целиком я так и не прочитал, выхватил только одну сюжетную линию. Но зато благодаря Аннушке мне еще больше захотелось подойти, познакомиться. Сказать, что мне очень понравилось, потому что там история такая настоящая про эту маленькую девочку. И еще хорошо, что журналистка в конце ее удочерила.
А потом опять вмешалась Судьба. Мне не пришлось ждать никакого мероприятия. Даже танцевать не понадобилось. В следующую пятницу я захожу в батор, а они вместе с Дашей выходят. И мы столкнулись прямо лицом к лицу на крыльце. Я, такой, про себя: «Оп-па, ничего себе!» У меня и в рюкзаке она лежит, на обложке книги, и здесь – на крыльце. Я за долю секунды сообразил, что надо делать. Не растерялся: