— А можно я разрежу шкурку и сделаю шапку? Я умею шить!
Я согласилась, хотя и подумала, что она все испортит. Попросила ее быть осторожнее с ножом и всегда резать от себя, разложив шкурку на камне. Отдала ей швейный набор и вдела в большую иглу очень прочную нитку. Сняла кроличьи шкурки с обручей, смахнула с них золу и листья, помяла их и потерла, чтобы они стали помягче. Дала ей нож и велела держать его в ножнах, когда не режешь, потому что он затачивается об ножны изнутри.
Я оставила ей булочки и горячую воду в чайнике и велела надеть теплый свитер и флиску. Она уже оставалась раньше одна в квартире, когда я уходила за вещами или едой, а Мо и Роберт торчали в пабе или где-то в городе, но тогда у нее был телик.
Я взяла маленький рюкзак, карту, компас и деньги. Пеппа села в шалаше и резала шкурку. Я не стала долго прощаться и разводить церемонии, просто повернулась и ушла. Первую милю я ровно дышала, смотрела прямо перед собой и слушала, как ставлю ноги на листья, веточки и коричневые иголки лиственницы.
Я была во флиске, кроссовках и непромокаемых штанах, с рюкзачком, а волосы убрала под шапку. Наверное, я была похожа на мальчишку, который пошел в поход. Если меня кто-то увидел, то подумал бы, что я мальчик-скаут, например.
Я прошла по лесу, пересекла вересковую пустошь и пошагала вдоль края лесопосадок, к подножию холма. За холмом была следующая долина и просека в лесопосадке.
Я больше не волновалась о Пеппе. Теперь я думала об Иэне Леки.
Он был отцом Мхари, присматривал за нами, когда мы были маленькие, и он меня любил. Он единственный не считал меня странной и не спрашивал: «На что ты там уставилась?» Он был старый, они жили рядом с берегом в настоящем доме с садом и сараем. Даже когда я перестала водиться с Мхари, я все равно приходила к нему, а он звал меня Бонни Сол. Иэн Леки научил меня ловить рыбу и вязать узлы и как-то раз взял нас с Мхари рыбачить с дамбы, и мы поймали треску и сайду. Он научил меня потрошить макрель. Мне понравилось, и это его развеселило. Он сказал: «Не многие девчонки справились бы, Сол».
В сарае у него хранились инструменты, банки с краской и лаком, и он сделал клетку для кролика Мхари. Он объяснил мне, почему фанера такая крепкая: ее делают из тонких листов дерева, которые склеивают друг с другом так, чтобы волокна шли крест-накрест, а потом спрессовывают. Он научил меня пилить и правильно держать при этом локоть, чтобы пила не сбилась, и объяснил, что днища рыбацких лодок обшивают медными полосами, чтобы на них не нарастали ракушки и водоросли — от меди получается электрический ток, который не дает им расти.
Когда я грустила из-за Мо, боялась Роберта или паниковала, я сразу думала об Иэне Леки, и мне становилось тепло и спокойно. Наверное, я любила его, как папу. Иэн совсем не пил и рассказывал, что не пьет уже двадцать два года, но до этого постоянно бухал, и его однажды арестовали за драку. Он ходил на специальные собрания людей, которые не хотят больше пить.
Однажды мы с Мо и Пеппой повстречали его по дороге с площадки. Пеппа сидела в коляске, а у Мо были с собой три бутылки сидра.
— Привет, Клэр. Как поживаешь, детка? — проговорил он.
Мо ответила, что нормально, и хотела идти дальше, но Иэн Леки положил ей руку на плечо и спросил:
— Точно все хорошо?
Мо сказала, что да и что она просто хочет пойти домой и выпить чаю.
Иэн Леки погладил меня по голове и сказал:
— А как моя красотка Сол? — а потом присел и ущипнул Пеппу за щеку.
— Поглядите-ка на маленькую Пеппу, какая красавица.
Она улыбнулась ему — у нее не было передних зубов, — он хлопнул в ладоши и надул щеки, так что она захихикала.
— Пока, Иэн. Сол, пошли, — сказала Мо.
Тогда Иэн Леки произнес:
— Я иду в субботу на дамбу ловить треску, вдруг Сол захочет со мной. Она умеет потрошить рыбу.
— Иэн, мы в субботу уедем. Поедем в Глазго к моей подруге Джо. Пошли, Сол. — И она направилась к дому. Я знала, что мы никуда не поедем в субботу и что у нее нет в Глазго никакой подруги по имени Джо. Мо хорошо умела врать. Мы пришли домой, и она взялась за сидр, а мы с Пеппой смотрели телик.
С тех пор, если я встречала Иэна Леки или ходила к нему в сарай, он спрашивал, как дела у Мо, а я отвечала, что хорошо. Потом он спрашивал, не бросила ли она пить, и я говорила, что нет. А он говорил, что пусть она приходит к нему за поддержкой.
Я ей этого не рассказывала. Она только злилась и кричала, если у нее не было выпивки, или если я прятала пиво, а она его находила, или если я просила ее не пить. Выпив, она сперва нормально себя вела, а потом распускала сопли и пыталась нас обнимать. Иногда она начинала плакать и звонить разным людям, тогда я делала Пеппе чай и укладывала ее спать. Если Мо засыпала беспробудно, я гасила ей сигарету, прикрывала ее спальником и сама ложилась в кровать или копалась в Интернете.
Когда Мо воровала бухло, она брала с собой меня и Пеппу в коляске. Крала она только вино и жестяные банки со всякой дрянью вроде сидра или крепкого пива, потому что на бутылки с водкой и виски вешают магнитные датчики, которые звенят на выходе из супермаркета. Мо заставляла меня высматривать камеры и следить, чтобы никто не прошел мимо, а сама хватала банки и клала их под Пеппу или вниз коляски и заваливала куртками. Для этого она брала с собой лишние куртки. Однажды она сунула мне под куртку две бутылки вина, и мне пришлось держать руку у груди, пока мы шли мимо кассы. Мо велела мне молчать и держаться ближе к ней.
Я спросила, арестуют ли нас с Пеппой, если арестуют ее, и она ответила:
— Нет. Но вас у меня заберут.
Я дошла до конца лесной дороги и вышла на парковку неподалеку от места, где мы закопали свои телефоны. Прошла по тропинке вдоль парковки до трассы и автобусной остановки. Думаю, я добралась досюда меньше чем за два часа, а автобус ходил каждый час.
На остановке была тетка с маленькой собачкой на поводке. Я встала подальше от нее и начала выглядывать автобус, чтобы она не смогла запомнить моего лица. Я чувствовала, что она на меня смотрит, а потом услышала:
— Приедет минут через десять, сынок. — Я подняла руку в знак благодарности и продолжила смотреть на дорогу.
Я слышала, как она говорит с собакой. Это был маленький вест-хайленд-уайт-терьер, и тетка все время твердила ему сюсюкающим голосом, как ребенку:
— Автобус сейчас приедет, Лу-Лу.
Я покосилась на собаку. Она виляла хвостом и скакала вокруг хозяйки, счастливая. Тетка была старая, в больших очках, с короткими седыми волосами. Когда я посмотрела на ее псину, она улыбнулась и проговорила:
— Ей нравятся автобусы.
Я кивнула.
— Гулял по долине, сынок? — спросила она, подходя ближе.
— Ага, — буркнула я и уставилась себе под ноги.
— Ты скаут?
— Ага.
Про себя я подумала, что все идет отлично.
Тут мы услышали автобус, и она сказала:
— Ну, поехали.
Я купила билет в оба конца за четыре восемьдесят и села наверху, где никого не было. До города было девять миль, дорога шла вдоль реки, по дну долины.
Городок был совсем маленьким — одна главная улица и куча магазинов. Народу везде было до фига, на фермерском рынке продавали сыр и свечи, а рядом стоял фургончик с бургерами. Я вылезла из автобуса и пошла по улице, заглядывая во все магазины подряд. Там были большой супермаркет и книжный магазинчик с открытками и прочей ерундой.
На меня никто не смотрел. Я купила «Бельвиту», две буханки хлеба, четыре банки солонины и четыре банки фасоли, еще один рождественский кекс и один вишневый кекс, коробку чайных пакетиков и коробку сахара. Все было офигенно тяжелое, и я поняла, что еды на несколько недель или тем более месяцев не унесу. Может быть, мне придется и дальше приезжать сюда раз в неделю. Я купила большой стейк и кетчуп для Пеппы, а в магазине органической еды взяла кураги и орехов. Еще я купила для Пеппы большой пакет индийских чипсов, которые она очень любит. И еще мыло, шампунь и пластырь.
В книжном сидела молодая блондинка, которая спросила меня с английским акцентом:
— Ищете что-то конкретное?
Я сказала, что мне нужна книжка для десятилетней сестры. Она спросила, хорошо ли сестра читает, и я ответила, что да.
— А какие книги она любит?
Я объяснила, что она любит про индейцев, войны и приключения. Я не смотрела на продавщицу, пока говорила. В магазине очень хорошо пахло, вроде как ванилью и карамелью.
— Это не подойдет? — спросила продавщица и показала мне книжку «Остров сокровищ».
На обложке были пираты, сундук с сокровищами и пляж.
— Язык может показаться ей немного странным, но она привыкнет. Это классика.
— Она умная, — сказала я, — и слова любит.
Я не стала уточнять, какие слова.
Продавщица достала другую книжку, «Похищенный», со старой лодкой и двумя мужиками со шпагами на обложке.
— Это приключенческий роман того же автора.
Я взяла обе, заплатила девять девяносто восемь и сунула книги в рюкзак. Он стал совсем тяжелым, а мне еще оставалось пройти пять миль по лесу. Я старалась об этом не думать. В «Руководстве по выживанию» написано, что нужно ставить себе маленькие цели и выполнять их, а не задумываться о будущем. Это позволяет не падать духом в сложных ситуациях.
Так что я пошла в библиотеку и заплатила четыре фунта за час Интернета.
Я понимала, что буду это делать каждый раз, и понимала даже, что именно за этим приехала в город. Узнать, что случилось после нашего побега, как живет Мо и где нас ищут копы и опека.
Про нас в новостях была куча всего. Я ввела в поиск наши имена — Солмарина и Паула Браун.
Сначала я увидела заголовки — «Продолжаются поиски пропавших школьниц» и «Полиция расширяет район поисков».
Я посмотрела, что писали неделю назад. Нашла статьи — «Сестры пропали после убийства отчима» и «Отчаявшаяся мать умоляет девочек вернуться домой». Там были фотографии Мо с пресс-конференции (она плакала) и фотка Роберта. А еще моя старая фотка, где я в красной школьной толстовке, и фотка восьмилетней Пеппы. И еще одна, с телефона Мо: мы с Пеппой смотрим в камеру, на Пеппе черная флиска, а на мне белая футболка, и волосы у меня короткие.