Менялы — страница 13 из 37

В полдень Оринда подошел к «фольксвагену». На лице его сияла улыбка до ушей, в руках было раннее издание вечерней газеты.

— Ух, ты! — сказала Марго, взглянув на первую полосу. — Вот это я понимаю!

События в банке заняли почти всю полосу. Такого Марго не ожидала. Заголовок, набранный крупным шрифтом, гласил:

БАНК-ГИГАНТ ДЕМОРАЛИЗОВАН КВАРТИРОСЪЕМЩИКАМИ «ФОРУМ ИСТ».

«ПКА В БЕДЕ?»

«ОНИ ПРИШЛИ ОКАЗАТЬ ПОМОЩЬ БАНКУ МАЛЫМИ ВКЛАДАМИ».

Затем шли фотографии и большой репортаж с места события.

— Однако, — выдохнула наконец Марго. — Представляю себе, как банк это проглотит…

И действительно. Вскоре после полудня было созвано заседание на тридцать шестом этаже Первого Коммерческого Американского банка, в главном конференц-зале.

Джером Паттертон и Роско Хейворд были в крайне дурном настроении. Подошел Алекс Вандервоорт, он тоже был угрюм, хотя случившееся отчасти его забавляло. Френч, вице-президент по связям с общественностью и прессой, ворвался в зал и швырнул на стол пачку газет.

Паттертон развернул одну из них, прочитал заголовок — «Первый Американский банк в беде?» и заорал:

— Это грязная ложь, газету надо привлечь к суду!

— К сожалению, не за что, — заявил Френч со своей обычной прямолинейностью. — Газета ничего не утверждает. Вы видите этот вопросительный знак? И, кроме того, это — цитата. Там и кавычки есть…

Паттертон покраснел от злобы.

— Конечно, это делается в пику нам, — сказал Хейворд. Он стоял в стороне, у окна. — Все состряпано так, чтобы нанести нам возможно больший вред. Это и дураку понятно!

Френч вздохнул:

— Ну, что же, скажу я вам… Кто бы ни стоял за спиной этого «дела», все очень тщательно продумано. С точки зрения воздействия на общественное мнение и с точки зрения законности. Подумать только! Они, видите ли, пришли с самыми лучшими, намерениями! Мы-то знаем, что это не так, но попробуйте доказать! По-моему, тут словами не отделаешься…

Том Строэн, сидевший рядом с Вандервоортом, спокойно сказал:

— Ставлю вас в известность, что на бирже наши акции упали еще на один пункт!

Дик Френч продолжал, казалось, не обратив внимания на Строэна:

— Я бы советовал вам, джентльмены, морально подготовиться к сегодняшней вечерней телепередаче. Думаю, что на вас отыграется не только местная станция. Убеждали, что нам достанется и от ведущих национальных компаний. И если кто-нибудь из авторов дикторского текста избежит фразы «банк в беде», я готов проглотить кинескоп…

Банк не сдавался, и осада продолжалась в четверг и в пятницу до самого закрытия.

Операционный зал был парализован полностью. Как и предвидел Дик Френч, всеобщее внимание оказалось привлеченным в этой драме. Общественность взирала на нее с юмором. Однако акционерам было не до смеха, тем более что акции ПКА на Нью-йоркской бирже в пятницу упали еще на два с половиной пункта.

Марго Бреккен, Сэт Оринда и Дикон Юфрэйтис продолжали разбойничать, и в понедельник банк капитулировал. На пресс-конференции, которая была созвана в десять утра, Дик Френч объявил, что банк возвращается к финансированию «Форум Ист» на прежних условиях. От имени ПКА Френч выразил надежду, что победители и их друзья, открывшие счета в банке, останутся верными клиентами Первого Коммерческого…

Причин, вызвавших капитуляцию, было несколько. Так, перед открытием банка в понедельник у дверей выстроилась совсем уже неимоверная очередь, длинней, чем на прошлой неделе. На этом не кончилось. Худшее, как видно, было впереди. Огромный хвост вырос у банковского филиала в Индиан-Хилл! Но решающий удар был нанесен профсоюзами.

В конце недели профсоюз, выделивший деньги для квартиросъемщиков «Форум Ист», публично заявил, что он присоединяется к «акции надежды» и обратился к другим профсоюзам с просьбой оказать всемерное содействие. Представитель профсоюза обрушился на ПКА, назвав его «колоссальным спрутом, высасывающим прибыли из бедняков в пользу богатеев». Представитель заявил, что начата кампания по привлечению сотрудников банка в профсоюз. Становой хребет банка трещал.

Все банки боятся профсоюзов и ненавидят их. Банковские руководители глядят на профсоюзы, как змея на мангуста, ибо банкиры расценивают перспективу охвата сотрудников банка профсоюзами как ограничение свободы финансовой деятельности…

Роско Хейворд ворчал:

— Ну что ж, эта уступка создала печальный прецедент, и мы еще о нем горько пожалеем.

Вандервоорт хранил молчание…

Заявление ПКА громко зачитали стоявшим в очередях у двух отделений банка. Из очередей вырвались аплодисменты и крики одобрения, и собравшиеся начали спокойно расходиться. Буквально через полчаса оба отделения вернулись к нормальной работе. И все бы, возможно, кончилось благополучно, если бы не одна крохотная газетная информация, проскочившая на страницы неизвестно как. Хотя, впрочем, этого следовало ожидать. Два дня спустя в колонке местной хроники под рубрикой «Подслушано одним ухом» появились такие строчки:

«ТЕНЬ» ВСЕ ЗНАЕТ…

«…Угадайте, кто возглавил операцию „Форум Ист“? Кто на прошлой неделе заставил гордый и мощный Первый Коммерческий Американский банк встать на колени? „Тень“ все знает! Во главе этого „дела“ стояла подвижница гражданских прав, сторонница равноправия женщин адвокат Марго Бреккен. Та самая, что в свое время специализировалась на аэропортовских туалетах и снискала громкую славу защитницы несчастных и придавленных…

На этот раз, правда, мисс Бреккен предпочла затаиться в тени. Покуда руководимые ею смутьяны держали фронт, мисс Бреккен отчаянно старалась избежать прессы, в прошлом ее надежного союзника. Вы спросите — почему?

Мы ответим: интимнейший друг Марго, которого нередко можно видеть с ней, это повеса-банкир Александр Вандервоорт, административный вице-президент ПКА. Поставьте себя на ее место. Разве вы не предпочли бы тоже затаиться?

К сожалению, „Тень“ пока не донесла нам: знал ли об этом развеселый Алекс? И если знал, то как отнесся к осаде тарелки, из которой он сам питался?..»

— Роско, дружище! — самодовольно проговорил достопочтенный Гарольд Остин в телефонную трубку. — Я тут только что беседовал с Большим Джорджем. Он пригласил нас сыграть с ним в гольф в следующую пятницу. На Багамских островах!

Роско Хейворд сидел в своем домашнем кабинете на Шейкер-хайт. Польщенный, он все ж сказал с сожалением:

— Боюсь, что не смогу туда выбраться. А что, нельзя встретиться и поговорить в Нью-Йорке?

— Конечно, можно! Только это неразумно. Большой Джордж предпочитает Багамы. Он, видишь ли, обожает заниматься делом, поигрывая в гольф…

Большой Джордж! Едва ли кому-нибудь в промышленности и банковском деле, вообще кому-либо в стране надо было разъяснять, кто он такой… Дж. Квотермейн, руководитель корпорации «Супранэйшнл» (в просторечии «Сунатко») обладал властью, которой позавидовали бы многие главы государств, и пользовался этой властью как самодержавный тиран. Его интересы и влияние распространялись на полсвета. В самой же «Сунатко», как, впрочем, и за ее пределами, Большого Джорджа ненавидели и обожали, заискивали перед ним и боялись его.

Сила шла от успехов. Восемь лет назад его пригласили спасти «Супранэйшнл», погибавшую от разорения и долгов. С тех пор он не только восстановил финансовую мощь компании, но и увеличил ее империю, превратив в огромный конгломерат всевозможных филиалов и подразделений. Большой Джордж учетверил дивиденды «Сунатко», и акционеры боготворили его. Получив полную свободу действий, он решил важнейшие проблемы самолично. Правда, находились, конечно, прорицатели, утверждавшие, что его империя — это карточный дом, но финансовые дела «Сунатко» по всем документам шли блестяще.

Хейворд дважды встречался с лидером «Сунатко». Как-то раз в уличной толчее и второй раз — в Вашингтоне, в гостиничном номере, который занимал Гарольд Остин.

Встреча в Вашингтоне произошла в тот день, когда достопочтенный Гарольд докладывал Квотермейну о результатах миссии, выполняемой по поручению «Сунатко». Хейворд не знал, в чем именно заключалась эта миссия. Судя по всему, речь шла об участии правительства в каком-то крупном деле.

Агентство Остина занималось тогда шумной рекламой одного из подразделений «Сунатко». Однако связи достопочтенного Гарольда с Дж. Дж. Квотермейном помимо деловых контактов носили дружеский характер.

После доклада Гарольда Большой Джордж пришел в прекрасное расположение духа, и когда Хейворда представили ему, сказал:

— Гарольд говорил мне, что вы оба не прочь зачерпнуть пару ложек из нашего котла для своего банка. Ну что ж, мы к этому еще вернемся…

Глава «Супранэйшнл» похлопал Хейворда по плечу, и разговор перешел на другие темы.

Эта встреча с Квотермейном и позволила Хейворду сообщить комиссии по денежной политике ПКА, что не исключена возможность сделки с «Сунатко». Правда, потом он думал, что слишком поторопился, но теперь вырисовывались новые перспективы.

— Хотя, — продолжал Хейворд, — возможно, я и смогу освободиться в следующий четверг — так, на день или два…

— Ну, вот это уже лучше! — сказал достопочтенный Гарольд. — Бросьте все! Едва ли что-нибудь может быть важней. Кстати, я забыл сказать: Большой Джордж присылает за нами свой личный самолет…

Хейворд просиял:

— Правда? А успеем мы слетать туда и обратно на этой тарахтелке?

— Да это «Боинг-707»! — Гарольд Остин захихикал, наслаждаясь произведенным эффектом. — Отправимся в четверг, в обед, проведем пятницу на Багамах и в субботу вернемся… Да, кстати, как там документы «Сунатко»?

— Я только что ими занимался. — Хейворд взглянул на финансовые отчеты, которые он разложил перед собой на столе. — Пациент выглядит вполне здоровым. Я бы даже сказал более чем благоприятен.

— Оʼкей! Большего я и знать не хочу. Вашего мнения для меня достаточно…

Положив трубку на рычаг, Хейворд хитро улыбнулся. Предстоящая прогулка на Багамы в личном самолете, да еще в такой компании, будет прекрасным поводом, чтобы, совсем между прочим, упомянуть о ней в разговоре на будущей неделе. В любом случае это значительно укрепит его позиции в Совете директоров. Теперь это была главная цель, и он о ней никогда не забывал, имея в виду преходящую роль Джерома Паттертона в амплуа президента. Хорошо также, что можно вернуться в субботу. Это означало, что он не пропустит воскресную службу в церкви Святого Афанасия.