Дж. Дж. Квотермейн остался сидеть в шезлонге. Он отхлебнул бренди, хитро глядя на Хейворда:
— Я тоже не ныряльщик, хотя порой, в своей компании, совсем неплохо чуть-чуть распуститься…
Часом позже, как и прошлой ночью, Эврил проводила Хейворда до дверей его спальни.
— Доброй ночи, моя милая юная леди, — сказал он. — И, пожалуйста, не напоминайте мне о том, что ваш номер — седьмой. Уверяю вас, что мне ничего не понадобится…
Время тянулось невыносимо. Дважды он собирался встать и подойти к селектору, стоявшему на столике и дважды горячо молился о ниспослании твердости духа! Наконец он не выдержал и нажал клавишу с цифрой «семь»…
•
В середине апреля Вандервоорт встретился с Томом Строэном, вице-президентом банка, который еще в январе вместе с Алексом выступил против сокращения финансирования проекта «Форум Ист». Теперь он полностью поддерживал выдачу огромной ссуды «Сунатко».
Встреча оказалась бурной: они обсуждали дела этой корпорации.
— Ты слишком нервничаешь, Алекс, — настаивал Том. — Вероятность риска равна нулю. И, кроме того, «Сунатко» окажет нам большую поддержку. В этом я уверен.
Алекс проговорил с раздражением:
— Риск всегда есть, и ты это знаешь не хуже меня. И не «Сунатко» меня беспокоит. Подумай о том, на какие лишения нам придется пойти в связи с такой колоссальной суммой. Пятьдесят миллионов!..
Оба знали, о каких лишениях шла речь, поскольку Роско Хейворд распространил среди членов Совета и комиссии по финансовой политике банка меморандум, подписанный Джеромом Паттертоном. В нем перечислялись те, кому придется отказать в кредитах, чтобы выделить пятьдесят миллионов для «Супранэйшнл»… Накладывалось вето на все небольшие займы и закладные.
— Ведь это временно! — горячился Том. — Через три месяца, может быть, даже раньше, мы снова вернемся к прежней политике…
— Блажен, кто верует, — сказал Алекс. — Только не я…
Маневр Хейворда-Паттертона был противен не только убеждениям Алекса, но и его интуиции финансиста. Он считал совершенно неправильным направлять банковские фонды в один канал, одному промышленному комплексу в ущерб всему обществу. Пусть финансирование такого комплекса принесет значительно большие прибыли, но даже с чисто деловой точки зрения обязательства, которые брал на себя банк по отношению к «Сунатко» через ее филиалы, представлялись ему чрезмерными.
Он понимал, что при голосовании останется в меньшинстве, точнее — один против всех. Верхушка банка была в восторге от романа с «Супранэйшнл», и Хейворд ходил именинником. Мерзкое чувство не покидало Алекса, хотя финансовое положение «Супранэйшнл» внешне не вызывало никакой тревоги. Балансовые отчеты свидетельствовали, что гигантский конгломерат буквально лоснился от жира. Что касалось его реноме, то он стоял рядом с такими гигантами, как «Дженерал Моторс», «Ай-Би-Эм», «Дюпон» и им подобными…
Возможно, думал Алекс, это подавленное настроение объяснялось тем, что его личное влияние в банке падало. А оно действительно падало. Особенно это стало заметно в последние несколько недель.
Зато дела Роско в этом плане резко шли вверх. После двухдневного вояжа на Багамские острова с Дж. Дж. Квотермейном он пользовался полным доверием и вниманием Паттертона. А тот факт, что Алекс отнюдь не выражал восторгов по этому поводу, рассматривалось всеми как проявление зависти.
Алекс видел, что теряет поддержку и сочувствие даже у тех, кого в недалеком прошлом считал своими сторонниками.
— Необходимо признать, — продолжал Строэн, — что сделка с «Сунатко» на редкость соблазнительна. Ты слышал, что Роско заставил их согласиться на компенсационный остаток в размере десяти процентов?
Компенсационный остаток был особой формой банковской договоренности. Обычно ее добивались в результате упорной торговли между банком и заемщиком. Банк настаивал на том, чтобы заранее оговоренная часть любого займа хранилась на текущем счете. Депоненту он не приносил никакой прибыли, хотя в любое время был доступен для банка, и банк мог им распоряжаться по собственному разумению. Таким образом, заемщик не получал полную сумму своего займа, благодаря чему реальные проценты, которые он платил банку, оказывались значительно выше, чем предварительно обусловленные.
— Итого, — настаивал Том Строэн, — пять миллионов долларов будут числиться на «Сунатко», а пользоваться ими будет ПКА!
— Я надеюсь, — сказал Алекс, — что для вас не секрет и обратная сторона этого убаюкивающего предприятия…
— Ну, — неуверенно заметил Том, — мне говорили, что достигнута некоторая договоренность и в этом смысле. Так что я не вполне согласен с тем, чтобы квалифицировать это как обратную сторону медали…
— Черт подери! А как же это назвать, по-вашему? Мы оба прекрасно знаем, что по настоянию «Сунатко» достигнуто соглашение о том, чтобы мы произвели массовую закупку их акций!
— Очень может быть, но в документах это не отражено.
— Конечно, нет! Дураков теперь мало…
Алекс пристально взглянул на собеседника:
— Вы же имеете доступ к цифрам. Сколько их акций мы уже скупили на сегодня?
Строэн поколебался, затем вынул из стола листок бумаги.
— На сегодняшний день — 97 тысяч, — сказал он.
Алекс ехидно заметил:
— Представляю себе, как в «Сунатко» потирают руки. Наши покупки подняли стоимость каждой акции на пять долларов! Это значит, что только за последнюю неделю мы вогнали почти пять миллионов долларов, принадлежащих нашим клиентам, в закрома «Супранэйшнл». А зачем?
— По-моему, это — прекрасное вложение денег. Учтите, что весьма серьезные прибыли, которые мы получим, пойдут на всевозможные общественные фонды.
— Что мы конкретно знаем о «Сунатко», Том? Любой из нас? Во всяком случае, что такого особенного мы узнали сегодня из того, чего не знали, скажем, две недели назад? И почему до сей поры наш отдел ценных бумаг никогда не покупал ни единой акции «Супранэйшнл?»… — одним духом выговорил Алекс.
Несколько смутившись, Том ответил:
— Ну, я думаю, Роско считает, что, войдя в их Совет директоров, он сможет более внимательно следить за деятельностью этой компании.
— Извините, Том, но вы меня разочаровали. Вы никогда не хитрили сами с собой, особенно в тех случаях, когда подлинные причины некоторых сделок были вам хорошо известны…
Строэн покраснел.
— Неужели вы не понимаете, — продолжал Алекс, — какой разразится скандал, если федеральные ревизоры доберутся до всего этого? Налицо — тайная сделка, вопиющее нарушение закона об ограничении сумм займа. А использование денег наших клиентов в собственных интересах банка?
Строэн резко ответил:
— Если все это и так, то не первый раз такое делается и, кстати, в нашем же банке.
— К сожалению, вы правы, но это нас отнюдь не оправдывает…
— Послушайте, Алекс, — сказал Том, — давайте начистоту. Я хочу предупредить вас, что завтра я намерен поддержать заем для «Супранэйшнл».
— И я очень огорчен, поверьте! — горячо воскликнул Вандервоорт…
Нельзя сказать, чтобы Алекс этого не ожидал. Про себя он подумал: «Как долго еще продлится мое одиночество?» Теперь в любую минуту он мог оказаться уже совсем один.
•
Заседание Совета директоров Первого Коммерческого Американского банка состоялось в конце апреля и стало весьма знаменательным событием. Тон его был задан еще до обсуждения повестки дня. Хейворд, необыкновенно радостный, сияющий, в новом светло-сером костюме пришел в конференц-зал задолго до остальных и встречал участников заседания у входа. Было ясно, что большинство членов Совета не только знали о сделке с «Сунатко», но и горячо поддерживали ее.
— Поздравляю, Роско! — сказал Филипп Йохансен. — Ты перевел нашу команду в класс «А»… Так держать, старина!
Сияя, Хейворд отвечал:
— Благодарю за поддержку, Фил. Вам я могу сказать, что у меня на примете новые мишени…
— Уверен, что ты не промахнешься!
Флойд Лобер, директор с густыми мохнатыми бровями, член Совета «Дженерэл Кейбл корпорейшн» с энтузиазмом потряс руку вице-президента:
— В восторге от того, что вы вошли в «Сунатко». Должен сообщить вам, что моя компания начала скупать ее акции. Хотелось бы с вами поговорить на эту тему особо…
— Согласен! Давайте встретимся на следующей неделе, — благосклонно ответил Хейворд. — Можете не сомневаться, что я вам посильно помогу.
Лобер отошел, не скрывая удовольствия на морщинистом лице. Гарольд Остин понимающе подмигнул Хейворду:
— Наша поездочка начинает окупать себя. Высоко взлетел!
— Гарольд, — с чувством сказал Хейворд, — если я могу чем-нибудь отблагодарить тебя…
— Уж в этом ты не сомневайся, — ответил достопочтенный Гарольд и поспешил занять свое место за столом Совета.
Даже у Леонарда Кингсвуда, энергичного председателя «Сталь Нортем», нашлись добрые слова для Хейворда:
— Слышал, что вам удалось загнать в наше стойло «Супранэйшнл», Роско. Первоклассная сделка!..
Последними вошли Джером Паттертон и Алекс Вандервоорт. Паттертон постучал молоточком по столу и объявил, что сегодня первым и основным вопросом повестки дня будут займы, подлежащие утверждению.
Послышался шорох страниц, директора уткнулись в бумаги.
— Как всегда, джентльмены, вам дана возможность детально ознакомиться с предложениями правления банка. Особый интерес, как вы уже, вероятно, знаете, представляют наши новые отношения с корпорацией «Супранэйшнл». Лично я доволен условиями, которые нам удалось выговорить, и всемерно рекомендую их вашему одобрению… Роско, благодаря которому мы получили это дело, сам расскажет о нем и ответит на все ваши вопросы…
— Спасибо, Джером.
Роско Хейворд встал и привычным движением протер пенсне:
— Джентльмены! Прежде чем брать на себя какие-то обязательства, связанные с долгосрочным кредитованием, необходимо убедиться, что организация, занимающая у нас деньги, финансово крепка. Даже если это такая организация, как «Супранэйшнл». В приложении «Б», которое находится в ваших синих папках, вы найдете мое резюме о состоянии дел и прибылей группы «Сунатко», включая все ее подразделения и филиалы. Как вы видите, оно превосходно, и наш риск будет минимальным…