— Исключительное!
Детектив малость подумал и сказал:
— Совпадает с тем, что нам передавали из секретной службы по поводу «липы», которая ходит по городу. Говорят, что ее — навалом! Ну, да вы об этом сами прекрасно знаете…
— Может быть, — сказал Ноллан, — покойник был и прав, говоря, что у банкнот и карточек один источник.
Оба помолчали, затем детектив сказал:
— Я хотел бы вас предупредить вот о чем. Когда его пытали, он, конечно же, раскололся. Вы видели его. Сомневаюсь, чтобы кто-нибудь смог молчать. Вы понимаете, что он разболтал им все, в том числе и про сделку, которую заключил с вами…
— Да, я об этом думал.
Тимбермел кивнул.
— Не думаю, чтобы лично вам что-нибудь грозило, но что касается людей, которые убили Ливинсона, они вас рассматривают как потенциальную угрозу. И любой человек, который хотя бы дышал с вами одним воздухом, окажись он у них в лапах, считайте — труп…
— Но… — начал Уэйнрайт.
— Послушайте, я вовсе не хочу сказать, что вы не должны больше пытаться засылать к ним осведомителей. Это дело ваше, и я о нем ничего не знаю. В любом случае, пока ничего не знаю. Но я скажу вам только: если вы еще раз пошлете туда кого бы то ни было, будьте сверхосторожны и сами с ним ни за что не встречайтесь! Извините, но я повторяюсь: кем бы он ни был, но это вы его послали на такую смерть…
•
В тот вечер Алекс и Марго были в гостях у Луиса и Эдвины Дорси. Чтобы отвлечь мужчин от бесконечных споров за столом, Марго рассказала о судебном деле, которое она возбудила против одного крупного универмага, обвинив его в систематическом обмане покупателей. Отпечатанные на машинно-счетной станции месячные счета, как правило, были на несколько долларов больше, чем следовало с покупателя. Если же покупатель жаловался, ошибку объясняли тем, что машина допустила опечатку. Впрочем, редко кто обращал внимание на незначительно завышенную сумму, обычно платили безоговорочно…
— Когда люди видят сумму, отпечатанную машиной, они относятся к ней более доверчиво, нежели в том случае, если эту сумму называет человек, — рассказывала Марго. — Просто они не знают, что машины могут быть сознательно запрограммированы на ошибку. Как это и было в универмаге… Магазин украл десятки тысяч долларов, и я докажу это в суде!..
Марго сказала, что привлекла к расследованию частного детектива по имени Вернон Джакс, удивительно старательного и знающего человека.
— Я знаю его, — подтвердил Луис Дорси. — Он вел расследование по некоторым делам федеральной контрольно-финансовой комиссии. Прекрасный специалист!
Когда они вышли из-за стола, Луис сказал:
— Избавимся от дамского общества. Пойдем в мой кабинет, Эдвина не выносит сигарного дыма…
Войдя в кабинет, Алекс с любопытством огляделся вокруг.
Огромную комнату заполняли книжные шкафы и полки для журналов и газет. В комнате стояли три письменных стола. Один — с электрической пишущей машинкой, на втором громоздились подшивки и книги, на третьем стояли картотеки.
Рядом с кабинетом была комната секретаря, ее тоже забивали до отказа всевозможные бумаги и папки. Луис взял в баре коньячные бокалы и бутылку «курвуазье».
— Для меня загадка, — проговорил Алекс, — что нужно для того, чтобы банковский бюллетень, издаваемый частным лицом, не прогорел?
— Я могу объяснить только на моем примере, но о моем бюллетене говорят как об одном из удачнейших. — Луис подал Алексу бокал и сигарную коробку. — Угощайтесь, самые лучшие. К тому же не облагаются налогом…
— Как это вам удается?
Луис засмеялся:
— Видите бумажное колечко на каждой сигарете? За небольшую мзду с них снимают обычные фирменные колечки и наклеивают специальные, на которых написано: «Бюллетень Дорси». А это уже реклама, то есть деньги, затраченные на бизнес, которые не облагаются налогом. И всякий раз, закуривая сигару, я получаю особое удовольствие от того, что курю ее за счет дяди Сэма…
Алекс молча взял сигару, понюхал ее и по достоинству оценил. Стоило ли морализовать по поводу разных налоговых лазеек, коль скоро сам конгресс декретировал их в таком количестве? И кто вправе обвинять человека, если он использует законы-увертки в своих интересах?
— Отвечаю на ваш первый вопрос, — продолжал Луис, — я отнюдь не делаю секрета из цели, которую преследует «Бюллетень Дорси». Моя задача состоит в следующем: помочь богатым стать еще богаче.
— Это я уже понял.
Каждый бюллетень, выпускавшийся Луисом, содержал советы, как лучше делать деньги. Что покупать, что продавать, в какой валюте платить, с какими учреждениями иметь дело, кому отдавать предпочтение на иностранных рынках и кого избегать… Как ловчей увернуться от налога, как проворачивать сделки через швейцарские банки… Каковы политические ситуации, ожидаемые крахи и катастрофы, которые можно использовать в целях обогащения… Список советов был бесконечно длинен, а тон бюллетеня — авторитетный и не терпящий возражений.
— К сожалению, — сказал Луис, — существует множество шарлатанских финансовых бюллетеней и они наносят ущерб бизнесу. Заодно они подрывают авторитет солидных изданий. Зачастую просто перепечатывают материалы из обычных газет, а посему грош им цена… Иные получают взятки от маклеров и заинтересованных лиц, хотя в конце концов все равно «липа» становится явной. На мой взгляд, есть пять-шесть достойных бюллетеней, но мой — номер один!..
«У кого-нибудь другого, — подумал Алекс, — такая беспардонная самоуверенность была бы вызывающей. А вот у Луиса она органична. Возможно потому, что его оракул почти всегда безошибочен. Ну, а что касается его крайне правых взглядов, то от них можно отвлечься, принять во внимание один, так сказать, финансовый субстрат…»
— Если я не ошибаюсь, вы один из моих подписчиков, — сказал Луис.
— Да, через наш банк.
— Вот экземпляр последнего выпуска, вы получите его в понедельник…
Алекс взял бледно-синие листики: четыре странички выглядели довольно убого. Текст напечатан на машинке, затем сфотографирован и уменьшен. Но он хорошо знал: скудность оформления с лихвой искупалась глубиной содержания. Луис хвастался тем, что следовавшие его советам могли за год увеличить свое состояние наполовину, а в некоторых случаях удвоить или даже утроить.
— В чем же ваш секрет? — повторил Алекс. — Как получается, что вы почти никогда не ошибаетесь?
— У меня не мозг, а компьютер… В нем хранится информация за треть века. — Луис постучал себя по лбу пальцем. — Все познания из мира финансов, которые я когда-либо получал, хранятся здесь. Кроме того, я очень легко соотношу одну информацию с другой, а прошлое с будущим. Ну, и у меня есть то, чего нет у компьютера: интуиция.
— Зачем же вам тогда возиться с бюллетенем, почему не делать состояние обычным путем?..
— Я не получил бы никакого удовлетворения! Не было бы соревнования, конкуренции. И потом, — Луис широко улыбнулся, — я совсем неплохо зарабатываю…
— Если не ошибаюсь, ваша подписка стоит…
— Триста долларов в год. Тысяча долларов в час за личные консультации.
— Я иногда задумывался, сколько может быть у вас подписчиков…
— Этим многие интересуются, но это секрет, который я тщательно охраняю.
— О, простите, я вовсе не собирался совать нос в чужие дела…
— Не извиняйтесь! На вашем месте я бы тоже полюбопытствовал… Больше того, — доверительно продолжал Луис, — я публикую по книге в год и даю примерно двадцать консультаций в месяц. Эти гонорары покрывают все мои расходы. Таким образом, доход от бюллетеня остается мне в чистом виде.
— Скажите, могли бы вы одним предложением сформулировать лучший способ помещения или накопления денег?
— Конечно! Полагаться на самого себя.
— Ну, а если человек сам не знает…
— Ничего, научится! Это не так трудно, а пристально следить за движением собственных финансовых дел даже увлекательно. Главное, ни на кого не полагаться при ответственных решениях. Особенно это касается биржевых маклеров, самых верных и беспощадных разорителей… Сюда же, впрочем, можно отнести и банковские отделы ценных бумаг…
— Вы им не доверяете?
— Черт их побери, Алекс! С крупными вкладами там еще возятся. Зато остальные вкладчики варятся в общем котле, ими занимаются низкооплачиваемые невежды.
Алекс сделал легкую гримасу, но возражать не стал. В целом Луис был прав.
Алекс перелистал свежий бюллетень. Как обычно, в нем были сложные технические консультации по узко специфическим позициям и простые практические рекомендации по держанию денег в разных валютах. Например:
В швейцарских франках: держать сорок процентов капитала.
В голландских гульденах — двадцать пять процентов.
В немецких марках — двадцать процентов.
В канадских долларах — десять.
В австрийских шиллингах — пять.
В долларах США — ничего…
В специальной колонке указывалось, какие международные ценные бумаги нужно было хранить или продавать. Взгляд Алекса пробежал по рубрике «Покупать и хранить». Затем — по рубрике «Продавать». Он чуть не подпрыгнул, прочитав после слова «Супранэйшнл» — «Продавать немедленно, где только возможно, по любой цене»…
— Скажите, Луис, а вот эта рекомендация по «Супранэйшнл»… Почему такая категоричность и экстренность? Ведь на протяжении многих лет здесь советовалось «долгосрочное хранение»!
Луис подумал, прежде чем ответить:
— Что-то меня беспокоит в «Сунатко». До меня доносятся разговоры из никоим образом не связанных между собой источников. Какие-то слухи о крупных потерях… Бухгалтерские махинации в филиалах… Все это наводит на подозрение. А вот, скажем, из Вашингтона просочилось, что Джордж Квотермейн клянчит там субсидию наподобие той, что была дана «Локхиду». Все это свидетельствует, что «Сунатко» предстоят трудные времена. Вот почему я считаю, что мои клиенты должны срочно продавать ценные бумаги «Сунатко».
— Но ведь все, о чем вы говорили, это — слухи, все это можно сказать о многих компаниях! На чем же основана ваша уверенность?