ь в деньгах. Деньги, деньги, деньги, которые переходили из рук в руки, больше ничего не играло роли…
Сигнал поступил на консоль оператора, тот нажал кнопку и проговорил в микрофон:
— Ваш торговый номер, пожалуйста!
Торговец спортивным инвентарем, который обслуживал Майлса Истина, назвал номер, а оператор напечатал его на машинке. Одновременно номер появился на катодном экране.
— Номер карточки и срок годности? — спросил оператор.
Еще один ответ… Машинный перестук, и снова цифры на экране…
— Сумма, на которую делалась покупка?
— Девяносто долларов сорок три цента.
Напечатано. Экран. Включение в систему электронно-вычислительных машин, стоявших двумя этажами выше… За какую-то долю секунды компьютер принял информацию, прошелся по картотеке и дал ответ: «Одобряю…»
Но что это? Дальше следовало:
Регистрационный номер 7 416 984
Срочно! Тревога!
Не сообщать продавцу!
Срочно доложить вашему старшему!
Немедленно осуществить инструкцию по тревоге № 17…
— Покупку считать одобренной, — сказал оператор продавцу. — Запишите. Регистрационный номер…
Теперь он говорил медленней, чем обычно, нажав кнопку сигнала, вызывавшего старшего дежурного по залу. И сразу же на консоли дежурного появилась дубликация изображения, бывшего на экране у оператора. Старший внимательно прочитал и мгновенно протянул руку к индексу картотеки в поисках инструкции по тревоге № 17.
За это время оператор, преднамеренно спотыкаясь и путая, называл номер регистрационной карточки, затем извинился и начал перечислять цифры сначала…
Сигнал тревоги не часто появлялся на экранах, но когда это случалось, вступала в действие стандартная схема, которую знал каждый оператор. Главное было тянуть время, замедлить ответ продавцу. В прошлом не раз были пойманы убийцы таким образом; был спасен человек, которого хотели похитить; сохранены ценности искусства и так далее. А все потому, что компьютер бил тревогу. И становилось это возможным благодаря кредитной карточке, составленной определенным образом. Как только такая карточка предъявлялась в любом месте, необходимые операции начинались сразу же. Пока все приводилось в движение, оператор должен был выиграть хотя бы несколько секунд, ибо каждая секунда была на вес золота…
Старший дежурный немедленно приступил к исполнению инструкции № 17. Первым делом он поставил Н. Уэйнрайта, вице-президента банка по безопасности, в известность о том, что предъявлена карточка на имя П. О. Моги. Нажав несколько клавишей на своей машинке, он получил из компьютера дополнительные сведения: спортивный магазин Питса и адрес улицы. Уэйнрайт, лично отозвавшийся на звонок, сразу же записал номер телефона и адрес. Секундой позже для старшего дежурного оператора и компьютера все закончилось. Для Ноллана Уэйнрайта все только начиналось. До этого он уже переговорил с сотрудниками ФБР, и теперь они активно разыскивали очевидно похищенную Нуньес и ее ребенка по всему городу. Получив адрес магазина, Ноллан опять позвонил в ФБР, и агенты уже мчались к этому месту. Сам Уэйнрайт выбежал на улицу к своей машине. Когда он подъехал к магазину спортивного инвентаря, агент Инес уже опрашивал всех, кто мог видеть похищение Истина.
— Бесполезно, — пробормотал он Уэйнрайту. — Все кончилось до нашего приезда…
Уэйнрайт кивнул в сторону продавца:
— Дал описание?
Сотрудник ФБР покачал головой:
— Парень так сдрейфил, что не может припомнить ни одной физиономии, ни одной приметы…
Лицо Уэйнрайта вытянулось:
— Что дальше?
— Ты же сам был полицейским, — ответил сотрудник ФБР, — и сам знаешь, как все это бывает по правде, а не понарошке… Ждешь и надеешься, что кто-нибудь вляпается!
•
До нее донеслась какая-то возня, затем послышались голоса. Она догадалась, что они схватили Майлса и привезли его сюда. Звуки шли откуда-то сзади. По всей вероятности, это происходило в соседней комнате, и она поняла, что между комнатами была неплотно закрытая дверь. Она услышала крик Майлса, затем удар, хрип, снова удар… И тишина. Прошло немного времени, и она вновь услышала голос Майлса, на этот раз более различимый:
— Нет! О, боже, нет, нет… Я прошу вас, не надо!..
Ей послышались удары молотка, будто по наковальне.
Голос Майлса превратился в нечленораздельный вопль. Его крик становился все страшнее, страшнее и, казалось, ему не было конца…
Если бы Майлс мог покончить жизнь самоубийством в машине, он бы это сделал не раздумывая. Он знал, что теперь настало именно то ужасное, чего он больше всего боялся… Над ним стоял Марино. Обращаясь к Анджело, он сказал:
— Он почему-то недостаточно громко верещит. Видимо, мало, что мы ему прибили руки гвоздями к столу… Я думаю, ему хочется, чтобы и каждый пальчик в отдельности тоже прибили!..
«Медведь»-Тони, попыхивая сигарой, наблюдал за происходящим. После того как первый гвоздь был вбит в палец Майлса, он сказал:
— Ну вот, теперь ты вроде бы запел… Сбавь темп, Анджело! А ты пой как следует, мистер Истин. Пора раскалываться вчистую. Эй, не держите его, ведь он и так прибит, никуда не денется…
Майлс застонал.
— Оʼкей, — молвил Тони. — Вроде бы ты и поговорить с нами не хочешь. Что ж, пожалуй, продолжим наши игры…
— Нет, нет! Я расскажу! Я все… — прошептал Майлс. Кричать он был уже просто не в состоянии.
Тони жестом приказал Анджело отойти. В комнате были также Лу, Ля Рокка, который сам сильно нервничал, — Майлс ведь был его протеже, — и Дэнни Каррагэн. Тот самый старик Дэнни… Обычно он в такие дела не совался, но на этот раз «Медведь»-Тони распорядился привести его сюда…
— Итак, все это время ты был у нас «наседкой», работая на свой вонючий банк?
Майлс выдохнул:
— Да…
— Первый коммерческий?
— Да.
— Кому докладывал?
— Уэйнрайту.
— И много ты узнал? Что именно ты ему рассказал?
— О клубе… Об играх… Кто посещал клуб…
— И про меня тоже сказал?
— Да!
— Сукин сын! — Тони изо всех сил ударил его по лицу. — Ну, а что ты узнал с точностью, ты, дерьмо?
— Ничего, ничего! — тело Майлса конвульсивно дергалось.
— Врешь! — «Медведь»-Тони повернулся к Дэнни. — Принеси-ка мне вон того самого сока, который ты употребляешь для гравировки…
Во время допроса старый печатник глядел на Майлса с ненавистью. Он кивнул и сказал:
— Сию секундочку, мистер Марино!
Дэнни подошел к полке и взял литровую бутыль с пластмассовой крышечкой. На этикетке была надпись — «Азотная кислота. Для травления металла».
Он поднес бутыль «Медведю»-Тони, тот взял кисточку и окунул в кислоту. Тихонько-тихонько Тони провел кистью по лицу Истина. Секунду-другую кислота въедалась в кожный покров, затем наступила реакция: Майлс взвыл нечеловеческим голосом.
Тони снова окунул кисточку в бутыль.
— Итак, я тебя спрашиваю еще раз. Если не получу ответа, то проведу кистью и по левой щеке…
Глаза у Майлса были как у затравленного животного. Он еле выдавил из себя:
— Фальшивки…
— Ага, ага… А что ты о них узнал?
— Я купил… отправил в банк… затем вел машину… возил в Луисвилль… и…
— Еще что?
— Кредитные карточки… Номера водительских прав…
— Ты знаешь, кто их делал? Кто печатал фальшивые деньги?
Майлс кивнул:
— Дэнни.
— Кто тебе сказал?
— Он… он сам сказал.
— А ты все это протрепал полицейскому в банке? Так?
— Да.
«Медведь»-Тони глянул со злобой на Каррагэна.
— Ты, пьяный болван!.. Дерьмо… Ничуть не лучше, чем он.
Старик буквально трясся от ужаса:
— Мистер Марино, я не был пьян! Я просто думал, что он…
— Заткнись! — сказал Тони и чуть было не ударил старика, но передумал и повернулся к Майлсу:
— Что ты ему еще наговорил?
— Ничего больше!
— Знают легавые, где печатаются деньги? Это место они знают?
— Нет! Нет!..
Тони опять взял кисточку. Майлс следил за каждым его движением. Он уже понял, как надо отвечать, чтобы избежать ненужных страданий. Он прокричал:
— Да, да, знают!
— Ты сказал об этом типу из банка?
— Да, да! — продолжал лгать Майлс.
— Откуда же ты узнал?
Кисточка висела в воздухе. Майлс понял, что нужно срочно придумать любой ответ, любой ответ будет спасительным. Он повернул голову к Дэнни:
— Он сказал мне…
— Ты лгун! Ты грязный лгун!
Лицо старика искривилось от ненависти, он крикнул:
— Мистер Марино! Он лжет! Я клянусь вам, что он лжет!
То, что он прочитал в глазах Марино, привело его в неистовство. Он бросился к Майлсу:
— Скажи ему, ублюдок! Скажи!
Старик оглянулся, увидел на столе посудину с кислотой и, схватив ее, плеснул содержимое Майлсу в лицо. В комнате раздался последний звериный вопль и все стихло…
Даже не зная, как именно пытают Майлса, Хуанита понимала, что едва ли он выдержит эти муки. Тут в комнату вошел человек и принялся отвязывать ее руки, прикрученные к спинке стула. Она подумала, что ее хотят перевести в другое место. Человек развязал руки ей и Эстелле и снял с нее веревочные путы.
— Встань! — приказал он. — А теперь слушай меня. Босс приказал отпустить вас. Вам завяжут глаза, посадят в машину и отвезут подальше отсюда. Ты не знаешь, где была, поэтому завалить не сможешь. Но знай: если ты проболтаешься, если ты скажешь кому-нибудь хоть слово, мы отыщем тебя и убьем твою дочь. Поняла?
Не веря своим ушам, Хуанита кивнула головой.
— Ну, топай! — сказал он и показал на дверь.
Она поднялась со стула и вошла в соседнюю комнату.
То, что она там увидела, прежде называлось Майлсом. И это было ужасно… Она остановилась, ее начало тошнить.
— Двигай, двигай! — торопил мужчина, сопровождавший ее.
Они поднялись по лестнице. Выйдя во двор, Хуанита оглянулась. У стены гаража стоял огромный шкаф; ей показалось, что она его уже видела. Только на этот раз он был вроде бы распилен пополам. Две его половины стояли отдельно, и в обеих половинках было пусто. Возле шкафа виднелось нечто похожее на ящик секретера. Точнее только половина ящика, а вторую двое мужчин выносили из двери. Сопровождавший подтолкнул ее к машине.