Путник, и в зимы ненастные
Неутомим…
Ты проходи без стеснения.
Сердце зашлось.
Прочь все печали, сомнения!
Счастье! Сбылось!!!
Мне рассказать, как оплакала?
Должен ли знать?..
Было достаточно всякого…
Трудно дышать,
Только смотреть до усталости
Выцвевших глаз.
Боль приближает нас к старости –
Годы – за час
Прожиты, горечью полнятся…»
– Здравствуй. Входи.
Ужин в печи ещё томится.
Ночь впереди.
Сумасшедшинки
Сон. Срыв. Сатанею.
Судьбу
Собираю.
Связками старыми,
Стальными серыми сваями,
Спазмами, сошедшими с сини,
Своей синтетической силою
Счастье старалась совершить…
Случилось.
Согрешить.
Стали снегом сомнения.
Cчитала Судьба-странница
Слёзные совпадения.
Стой, скрипка скрипучая. Стой…
Сломала смычок.
Спой, сверчок…
Сентябрь салютует сказками.
Стонала скука смертная –
Свалялась Судьба серая.
Сулила счастье…
Сама – саламандрою странною
Стираю свои сумасшедшинки:
Скандалы.
Сквозняк…
Смеяться.
Срыв.
Сон…
Стихия
А я не знаю, чем раздражаю – неловким: «Как ты?» …Опять сбежал.
Твоё молчание жутко жалит – куда там матам в три этажа.
Стихи-стихия-строка царапнет, была в стихах я так хороша!
И проза высушена до капли. Что за стихи-я – твоя душа?
Пишу я редко, не правлю вовсе, в мозгах безжалостный переклин.
Лиричность вышла, ковром осколки, тону в ошметках былых картин,
Что рисовала, луну встречая, внизу корябая робко «Ли»,
Всё было бурей в стакане чая. И там же – сломаны корабли,
Мосты сожгли, разобрали башни, взорвали старые маяки.
Зеркал боюсь, в них… да чёрт сам краше! Но, знаешь, слёзы – они легки.
Дыханье тише, страданья глуше, желаний больше не бродит хмель.
Когда тоска отпускает душу, меняю имя на «Аннабель».
Но всё без толку. У нас не вышло. Понять бы – дура же, не могу.
Зима под бывшей под нашей крышей. Замерзла. Всё ещё на бегу
Тебе два слова мечтаю бросить, а жизнь-зараза летит, стремглав.
Ну, кто-нибудь, нашаманьте осень, хочу писать! Сотню новых глав!
Или одну – чтоб любовь до гроба! Что с нами стало, забыт обет,
Я не пишу. Мы устали. Оба. И в Лету дважды дороги нет,
Мой милый Кай. Всё, что было – небыль. Ну, или Стикс мимо берегов.
Нет… остов, перья… пустите в небо! Напиться слова бы твоего…
А ты всё знаешь, и все всё знают, тебя жалеют – как тошно жить.
Но я с тобою во сне летаю в надежде крылья любви вживить.
Ночное
сохрани ты меня сбереги
в лабиринте заплёванных улиц
среди файлов где мы разминулись
сохрани ты меня сбереги
сбереги сумрак пьют фонари
лужи пьют фонари я просила
закружило мело ворожило
сотню лет или две до зари
сбереги и не видно ни зги
в окнах дремлет дырявое небо
мы с тобой миражи быле-небыль
виртуознейше плавим мозги
сбереги от иллюзий беги
если хочешь захочешь вернёшься
звёздно-чёрной заблудшею кошкой
перелив слов несу на торги
заблудила в себе
сбереги
Хватит
Алиса устала, иллюзорных небес
Обивая пороги. Боги, не хватит ли?
Фантомна реальность, не бывает чудес.
Остается послать всё к этакой матери.
Алиса и голос теряет и зрение,
Полутра рыдая. И курит в кровати.
Не золото, нет, добродетель терпения.
Алиса решает: хватит.
Там, за окном
Там, за окном, за залитым окном
За дверью, стенами, где прячусь я трусливо,
Под проливным душа твоя дождём
Бредёт, промокшая. Она неторопливо
Не чуя холода по улице любой
Ища у Осени отгадки на загадки
Их все узнать хотела пред зимой
И написать «домашнюю» в тетрадке
Работу. Жизнь идёт, душа куда
Не знает, ей примкнуться… иль проститься.
В воротах осени помедлила душа…
Так жаль, что всё теперь мне лишь приснится.
Синица-душа
Заплутали с тобой, заплутали
В лабиринтах заоблачных далей.
Обрели, берегли… Растеряли.
Чувства – льды на февральской реке.
Может, надо с обидой проститься,
И любовь распахнётся жар-птицей?..
Но душа моя бьётся синицей
В чьей-то накрепко сжатой руке.
Пастернаку и февралю
Февраль – так он «чернил и плакать»…
Стенает вьюга за окном,
Мороз кусает, забияка, –
От них спасает тёплый дом,
От февраля он не спасает…
Стихи уснули до весны.
За стенкой воет. Снег не тает.
Сердца и души ими полны.
Ноябрь – это состояние души
…И ангел на крыше.
Рисунок наивный
Простой карандашный –
Занозой в душе.
И голос охрипший
с мелодией дивной
не справится – страшно
и горько. Туше.
Любовь отступает –
Ноябрь наступил же.
Пришёл и дождливым
Укутал крылом.
А ангел взлетает.
А ангел – простывший…
И жизнь суетлива
За мокрым окном.
Алиса
Мы вместе мечтали о чуде.
Мы вместе придумали сказку.
А нынче – что ж мы как не-люди?
Пустые, картонки и маски…
Ты сам провоцируешь ссоры,
На мелочь обидевшись вусмерть.
Молчания скалится свора,
Танцует чечётку на чуде
Ромашковых летних сюжетов,
Где звёзды друг другу бросали…
Всё сломано, всё недопето.
Зачем мы себя предавали?
Как просто захлопнуть окошки
Души от улыбок и солнцев!
Внутри заскребет сотня кошек,
Когда ты опять отвернёшься.
Мой Шляпник, я та же Алиса,
Суровость смени на улыбку?
От сердца до сердца – так близко!
Любовь не должна стать ошибкой.
Засохло по баночкам время,
Но я не закончила сказку,
Моё ненаглядное бремя…
Несу тебе новые краски.
Уходящему лету вслед
…А рябина девчонкой рыжей
Пляшет в парке в обнимку с клёном.
День июльский, до края выжжен,
Пахнет августом не зелёным –
Горьким, жёлтым. И осень – рядом.
По утру замерзают плечи…
Ветер, мальчик с холодным взглядом,
Мне колдует сентябрьский вечер.
Капризуля
Город. Жёлтая листва.
Я иду-бреду, тоскуя.
Бесполезные слова
Шепчет оcень-капризуля,
Мол, смотри, какая я –
Вся красавица – рыжуха.
Только мне её слова
Не бальзам, а оплеуха.
Бесполезное тепло,
Босоножки бесполезны,
Но я осени назло
В сарафан сегодня влезла.
Я – такая ж, как она:
То капризна, то в нирване.
Пряча яблоко в карман,
Мёрзну, мёрзну в сарафане…
У кого-то январь в феврале…
У кого-то январь в феврале,
У кого-то февраль в январе,
У кого-то метёт на дворе,
И душа в ледяном хрустале.
Ну а кто-то ведь празднует май,
Парадокс – рядом май, так и знай.
Пусть кружится зима в серебре –
До неё дела нет больше мне…
Легенда о капитане Летучего Голландца
В далекие страны уходит пират,
оставив подругу свою.
И сотни монет, и сказочный клад
ему обещали в бою.
Маячит вдали силуэт корабля,
расстались они на песке.
И сердце в груди разрывалось, любя.
И сердце он вырвал в тоске.
И сердце своё разорвал пополам,
и девушке часть протянул.
Вторую частицу с собой бы забрал,
в тряпицу едва завернув,
Но девушка взяла тряпицу из рук,
И вместе сложила куски.
Три сердца остались на том берегу,
рыдая от горькой тоски.
В груди одно сердце сжимает в тисках,
второе лежит в тайнике.
А третье, мечтая о дальних морях,
играет, резвится в песке.
Он к ней не вернулся из сказочных стран,
он сгинул в далекой земле.
А мальчик – он, как и отец, капитан -
уплыл на большом корабле.
Над кем смеюсь? Над собой смеюсь
Бестолковый автор
Вчера наслушалась стихов,
Все расчудесные такие!
И разум шепчет: «Я готов!
Свои напишем, не плохие!»
И мыслям тесно в голове,
Спешат скорей сложиться в строки
Которых – ужас – тридцать две!
И завершаться стих не хочет.
Стишок-то вышел не банальный –
Писать стихи – такой пустяк!
Перечитала – гениально!
Но что-то, чувствую, не так…
Вот эта строчка не моя!
И не моя, пожалуй, эта…
О, как же участь тяжела
У бестолкового поэта!
Я порвала всё сгоряча –
Мне ни к чему чужая муза.
Рубить, так, стало быть, с плеча,
Эх, плагиат – кому он нужен?!
Я не читаю ничего,
Меня простите вы, поэты!
Закончу правку своего.
Потом – за чтенье. До рассвета!
Мои стихи
Мне не дано писать стихи.
Так за какие же грехи
И почему же рифмы вдруг
Стекают, словно сами, с рук?
Вот паста жирная чернил
(Хотя никто и не просил!)
Ложится строками на лист,
Который только что был чист.
Я не хочу писать стихи.
Они не славны, не плохи,
Они просты как дважды два,
И тема тоже не нова.
Стихи простые, как утюг,
Но в голове мешают. Вдруг
Я накатала пол-листа,
И голова теперь пуста,
И сразу легче стало жить!
Мне остается лишь решить,
Что с ними сделать – лучше в стол,
Но надо, чтобы их прочёл
Хоть кто-нибудь, мои стихи.