– Я вещи Артема вашему хозяину привезла. Вот они, – для достоверности я потрясла сумкой и поставила ее на пол.
– Мне можешь отдать. Плох сейчас Иван Андреевич. Не нужно тебе с ним встречаться, душу бередить.
– А что такое? Заболел?
– Болезнь эта запоем зовется. Все никак не может после похорон в себя прийти. Я уже волноваться за него начала. Пьет и пьет. Сначала водку, потом валидол, потом опять водку. Ты не обижайся, но я тебя к Ивану Андреевичу не пущу. Сама вещи отдам.
А я не стала возражать. Валентина Георгиевна была в доме Рыжова отнюдь не последним человеком и ясно дала понять, что на ее территории бесполезно искать встречи с Иваном Андреевичем. Не могу сказать, что я расстроилась. Если нельзя встретиться с Иваном Андреевичем, то почему не поговорить с Валентиной Георгиевной? Люди, которые так долго служат в доме, знают не один хозяйский секрет.
– Валентина Георгиевна, в этой сумке еще и деньги… Татьяны, – сказала я, следя за ее реакцией. – Десять тысяч долларов.
Валентина Георгиевна не сделала удивленное лицо и не стала спрашивать, как деньги хозяйки попали в сумку Артема. Это дало мне повод думать, что она знала об отношениях Татьяны и Артема или о них догадывалась, или считала, что ее дело сторона.
– Я передам, – удрученно вздохнула она, присаживаясь за стол. – Тане деньги уже не нужны.
Я села напротив нее.
– Не могла же я их присвоить? Простите, Валентина Георгиевна, у вас с Татьяной Павловной были хорошие отношения?
– Очень. Таких, как она, мало. Спокойная, светлая, ни разу меня не обидела. Подарки к каждому празднику дарила. У меня ведь, кроме Ивана и Тани, никого нет, – она замолчала, уткнув лицо в морщинистые ладони.
– Ну-ну, не плачьте.
– Ваню мне жалко. За него я переживаю. Очень трудно пережить смерть близкого человека.
– Но еще труднее пережить его предательство, – вздохнув, добавила я.
Валентина Георгиевна выпрямила спину и гневно на меня посмотрела:
– Так это ты звонила?! И после всего, что случилось, осмелилась сюда явиться?! Дрянь!
– Валентина Георгиевна, звонила не я. Но знаю, и кто это сделал, и по каким мотивам. С этого человека никто вины не снимает, но и пожалеть его тоже можно.
– Какого такого человека мне жалеть? А ну живо рассказывай, иначе охрану позову.
«Вот так влипла, – не на шутку испугалась я. – Как же я забыла, что язык – враг мой?»
– Хорошо, слушайте. Погибла мой подруга, – я вкратце поведала Валентине Георгиевне о своем расследовании. Рассказала, как на определенном этапе думала, что это Татьяна терроризирует Полину SMS-ками и пытается свести ее с ума. Но та к Полине не имела никакого отношения и сама оказалась жертвой Артема: он ее шантажировал и требовал деньги. – Мне искренне жаль Татьяну Павловну, и я не имею права ее осуждать. Да и за что? За то, что она хотела родить ребенка?
– Танечка очень хотела малыша, – подтвердила Валентина Георгиевна. – Молодая, здоровая, в самом соку, а Иван Андреевич уже не мальчик. Может, по этой причине у них и не было детей. Я успокаивала, как могла. Говорила, что бездетность – это не болезнь. Захочет Бог дать ребеночка – обязательно даст. Но она решила по-своему. Думала, что никто не узнает, а видишь, как все сложилось. И надо же было ей с Артемом познакомиться, – заохала Валентина Георгиевна. – Я догадывалась, что у нее кто-то появился. Одно время она светилась вся от счастья. Но кто мог подумать, что у нее амур с пасынком? Уму не постижимо! А он? Каков мерзавец, прости Господи! Или может, не знал, с кем с любовь закрутил?
– Знал, конечно. Он ведь паспорт ее в руках держал.
– Тогда точно знал, – согласилась со мной Валентина Георгиевна.
– А разве Татьяна не знала, что у мужа уже есть сын? В доме же есть альбом с фотографиями? Может, к отцу он приезжал?
Своими вопросами я загнала Валентину Георгиевну в тупик.
– Нет, в дом к отцу Артем ни ногой. Еще до свадьбы с Татьяной между отцом и сыном произошла ссора. Ваня Артема жизни стал учить, а тот в штыки. С тех пор они и не общаются. А фотография в альбоме была….
– И Татьяна этот альбом видела?
– Видела… Ой, что же это такое?! – запричитала экономка. – Он же с нее пылинки сдувал, а она так с ним обошлась. – В этот момент Валентина Георгиевна что-то вспомнила. Она на секунду замерла, а потом сказала: – Месяца три назад я Таньку на кухне утешала. Плакала она, на судьбу жаловалась, а потом вдруг резко успокоилась и говорит: «А я Ване все равно рожу родную кровинку». У нее тогда было такое лицо, что я подумала: в девку бес вселился. А правда, что по крови можно определить чей ребенок, твой ребенок или нет?
– Да, можно. Значит, Артем был выбран неслучайно? Татьяна знала, с кем имела дело, – догадалась я. – Что-то ребенок взял бы от отца, общие черты нашлись бы и с дедушкой. Опять же, родная кровь. Да и ДНК-тест подтвердил бы родство. А Иван Андреевич хотел детей?
– Да, но только своего. О приемном ребенке не могло быть и речи. Татьяна предлагала взять дитя из Дома малютки, но Иван Андреевич поставил ей ультиматум: или мой ребенок, или вообще без детей. А она просто бредила малышом.
– Потому и придумала эту аферу. Думала, что отец с сыном поругался навсегда, а если так, то и обман никогда не вскроется. А вышло всё наоборот. Артем и мачеху подставил, и денег с нее столько вытянул.
– Это же надо! Родному отцу напакостить! Но бог шельму метит. Не просто так он погиб. Смерть ему сверху была послана. Вот только Танюша за что пострадала? – Валентина Георгиевна опять заговорила о хозяйке тепло. – Она только и хотела, что ребеночка родить. Теперь понятно, почему она ночью не спала, от телефонных звонков вздрагивала. Трубку свою мобильную прятала, чтобы Ивану Андреевичу на глаза не попалась.
– А когда Татьяна узнала, что Артем погиб, как себя повела?
– С Иваном Андреевичем на пару весь день проплакала. Думала мужа успокоить, утешить, вот и сказала, что ждет ребенка. Мол, одного ребенка Бог взял, другого дал. Кто же знал, что в тот вечер Ивану Андреевичу позвонит подруга Артема и всё выложит. Я, конечно, не слышала, что она ему наплела, но, видно, много грязи на Татьяну вылила. Сразу стало ясно, от кого ребенок. Мой хозяин – человек горячий. Он сначала взрывается, а потом думает. Как же он тогда кричал! Что никому не позволит водить себя за нос: ни жене, ни сыну. Что не потерпит, чтобы за его спиной прелюбодействовали. А уж как он Татьяну обзывал! Какими словами! Я за дверью стояла, все слышала. Я не видела, но, по-моему, он даже ее ударил. Она пулей вылетела из комнаты и прямиком к машине – в таком-то состоянии! Ему бы ее остановить, прощения попросить, а он ей в спину бросил: «Не возвращайся, шлюха!» А через три часа к нам из полиции позвонили и сообщили, что нет больше Танюши. Вроде бы в поворот на скорости не вписалась. Машину снесло с дороги. Она несколько раз перевернулась и загорелась. Одно успокаивает, что Таня не мучилась. Следователь сказал, что в таких авариях умирают мгновенно.
«Значит, Иван Андреевич имеет лишь косвенное отношение к смерти Татьяны. Довел жену до истерики, наорал, выгнал из дома, а она взяла и села в таком состоянии за руль, – пришла я к такому выводу. – Если на месте гибели Татьяны работали эксперты, если они вынесли вердикт, что ДТП произошло по вине водителя, то и мне не судить Ивана Андреевича в предумышленном убийстве жены».
– Всю ночь Ваня проплакал. Утром сердце прихватило. На похороны сына не поехал, но цветы послал. А уж после похорон Танюши совсем с катушек съехал – с бутылкой не расстается. То Артема вспомнит, то Татьяну. То плачет, то кричит. Меня вот за вещами Артема послал. У него ведь от сына ничего не осталось. Вещи Танечки не велит убирать. Я опасаюсь, как бы он умом совсем не тронулся. Сегодня должна бригада из частной клиники приехать: давно пора его из запоя выводить. А за деньги ты не переживай. Я ему их обязательно отдам, как только в себя придет.
У меня не было сомнений в честности Валентины Георгиевны, поэтому я ей ответила:
– Как считаете нужным.
– Я еще хочу посоветоваться с тобой. Как думаешь, рассказывать Ивану Андреевичу о нашем разговоре или нет? – спросила Валентина Георгиевна и тут же сама ответила: – А что говорить, если он сам не дал ей выбора? Не буду, он и так волосы на себе рвет. Послушай, а ты можешь сказать, кто та девушка, которая нам звонила?
Я отрицательно покачала головой, хорошо понимая, что за этим может последовать. Если Иван Андреевич решит, что Влада специально его спровоцировала на скандал с женой, то новых жертв не избежать. Не сказать, что в эту минуту мне стало жалко Владу – нет, но самосуду в нашей жизни не должно быть места.
– Валентина Георгиевна, я пойду. Мне еще на работу нужно.
– Иди, милая.
Глава 24
Обратно в город мне пришлось добираться на автобусе. Я жутко злилась, когда водитель по требованию пассажиров слишком часто останавливался. Как только мы подъехали к центру, я вышла и пересела в такси.
– К ресторану «Три самурая», – успела я сказать, плюхнувшись на сидение. Не успела я перевести дух, как зазвонил телефон. На экране высветился ряд цифр. – Алло, – ответила я, гадая, кто мне звонит.
Номер мне показался знакомым. Тут же возник вопрос: если знаком, почему я не занесла его в список контактов?
– Это я, – ответила Даша.
«Странно, Дашка звонит с чужого телефона», – подумала я.
– Ты скоро в офисе появишься? Тут у нас такое творится. А еще тебя спрашивают. – Голос Даши выражал всю гамму недоумения.
– Кто меня спрашивает?
– Из полиции. Капитан Ряшин.
– Уже еду. А с какого ты телефона звонишь?
– Со своего… А ну да, конечно, – поняла Даша, что меня смутило. – Это же Пашкина SIM-ка.
– Забыла. Хорошо, я поняла. Ждите, скоро буду.
Прятать телефон я не стала – открыла журнал вызовов. На экране высветились последние принятые звонки. Память на числа у меня очень хорошая. Все-таки бухгалтерия – это дисциплина, в которой без цифр никуда.