«Я знаю, обрядовая чернь всегда страдает от потери памяти. Это сила Инфериора, он защищается от всего, что может принести вред».
В словах беса была своя правда. Я действительно чуть лучше вспомнил свою земную жизнь.
Лица жены и дочери были ещё размыты, имён не вспомнить, но стали появляться отдельные картинки из жизни.
«А я говорил, червь? Тенебра — это свобода!»
— И всё же… — я усмехнулся, не выдержал, — Странно это слышать от раба.
Хродрик ругался так, как не подобает бывшему приору. Наконец он выдохнулся, и спокойно спросил:
«И что ты собираешься делать?»
— Ждать, — спокойно ответил я.
Сражаться я пока не мог, кости были ещё слабы, но моя интуиция подсказывала, что безопаснее этого места мне не найти. Вокруг не было оравы кричащих бесов, и не было других демонов, желающих меня поработить.
Да, в Тенебре чутью на опасность доверять не приходится, но я уже видел, что именно мне принесла победа над Баланом. Как же мне этого не хватало…
Я радовался каждой отдельной искорке, прилетающей из огромной арки в конце зала — кто-то там использовал магию. Когда Белиар был в моей голове, эта способность не раз спасала мне жизнь. Но, когда демон исчез, я надолго оставался будто слепым.
Теперь Балан великодушно поделился со мной своим даром, за что ему отдельное спасибо. Иногда раскалённый ветер приносил из-за арки отдельные крики. Или стоны, отсюда не разберёшь.
Когда колени позволили на них хотя бы опираться, я прихватил копьё и пополз. Руки отозвались болью, но я всё равно двинулся дальше.
«Лежи, идиот! Кусок червя, ты же убьёшь нас! Куда ты лезешь?»
— Я обязан знать, что вокруг, — хмыкнул я, — А если ты не заткнёшься, то останешься лежать, как и просишь.
Хродрик сразу замолчал.
Путь к арке был долгим, мне приходилось иногда отдыхать. Жажда и жара делали своё дело, не позволяли быстро набирать сил.
Если б я был нулём, не протянул бы тут и секунды. Поэтому я не роптал, а просто полз — сверхспособности надо было использовать на всю катушку.
Когда я подобрался к краю арки и упёрся спиной в массивный каменный косяк, прячась от любопытных взглядов, природа слышимых звуков стала мне ясна.
— О, да, мой воитель, не останавливайся! — и следом долгие стоны.
Рядом у стены лежал камень, давно уже вывалившийся откуда-то сверху, треснувший посередине и развалившийся. Край в одном месте торчал острым куском, и я положил на него руку, придавливая к коже, чтобы отвлечься.
«Покажи! Да покажи же мне, сраный ты червь! Я хочу смотреть!»
Женские вздохи наслаждения эхом катались под сводами другого зала. Иштар и какой-то демон совокуплялись прямо на огромном круглом возвышении, окружённом стеллами, и демоница ярко искрила невидимой магией, заглушая всё вокруг. Они возились в пятне чёрной крови, и оба уже были густо измазаны в ней, но любовникам это явно не мешало.
Иштар лежала на спине и, откинув голову, выгибалась, позволяя рукам своего партнёра исследовать её тело. Незнакомого демона я не стал рассматривать, боясь кинуть на него прямой взгляд, и опять спрятался за стеной.
«Подвинь меня, нулячий ты кусок, подвинь, говорю!» — копьё было прислонено к стене, и Хродрика бесило, что обзор закрыт.
Подглядывать за сексом я считал не совсем приличным, но, когда сладкие стоны демоницы разбавились странными хрипами любовника, я непроизвольно выглянул.
Демон, достигнув кульминации, почему-то не излучал особой радости. Судя по искажённому в муках лицу, это был его последний оргазм. А Иштар, обняв ногами незадачливого любовника, прижимала его к себе всё сильнее, и я уже слышал отчётливый хруст позвоночника, сломанные рёбра натягивали и протыкали кожу.
Демон неожиданно затих, переломившись под невозможным углом, а потом стал сморщиваться на глазах, будто из него вытягивали все соки. Через несколько секунд Иштар просто откинула полувысохшее тело и некоторое время лежала, оглаживая себя и размазывая чёрную кровь по груди.
Я наблюдал за всем этим краем зрения, не поднимая глаз, потому что опять чуял давление на свою волю. Она знала, что я наблюдаю — поток искр в направлении меня стал плотнее.
Как же мне не хватало этого зрения!
Только сейчас я понял, что эти искры и эта магия — это и есть подавление воли, причём направленное. Да твою-то нулячью меру, вот Балан, ай да угодил мне.
— А вообще странно, что он отдал тебе свою магию, — Иштар вдруг резко села, свесив ноги с возвышения, и опять выгнулась, выпячивая грудь.
Новая волна искр дошла до меня, и я почуял, что мышцы охватывает оторопь. Ну, нет, когда визуально видишь, с чем сражаешься, становится намного легче.
— Ну, что ж, — Иштар поморщилась, покосившись на высохшего счастливчика, — Да и не очень он был, адский скорострел. Мерой не вышел.
Она расхохоталась, спрыгнула и пошла ко мне грациозной походкой. Кровь на ней стала испаряться, исходить прозрачным дымом. Я сразу же упёр взгляд в пол — с каждым её шагом били волны магии.
— Сильная воля, — Иштар присела рядом и осторожные когти ухватили меня за подбородок, — Мне не нужна твоя свобода, не бойся. А то пальцы сломаешь.
Я отнял руку от острого камня, заметив, что пальцы побелели от напряжения.
Она резко дёрнула меня, заставляя встать, и оказалась ростом на две головы выше. А я ведь и так был не маленьким, и в Инфериоре, как человек, был крупнее зверей. А тут стою, и чувствую себя низкорослым.
Иштар крепко схватила меня за плечи, и прижала, уткнула лицом к груди. Кровь уже сгорела, хотя её кожа осталась покрыта сажей.
Я не выдержал, чихнул…
«Меня, меня так же, великая госпожа! Я твой, только твой!»
— Ты видишь, сильная воля, — шептала демоница, поглаживая меня по голове, — Бес не может сопротивляться и минуты, у копья того и гляди, древко лопнет.
Для меня стало неожиданностью, что под мягкой плотью билось сердце. Мощно, иногда будто с рёвом пламени, её сердце отстукивало с бешеным ритмом. Захотелось вжаться, обнять, целовать…
Я зажмурился. Да чтоб тебя, даже сердце слушать нельзя.
Внутри меня, повинуясь неожиданному порыву, разгоралась страсть, буквально обволакивая всё нутро и устремляясь вниз.
Я сразу вспомнил, как хитрая первушка Устрица, служанка Хильды, с помощью стихии огня вот так легко соблазнила меня, тогда ещё не соображающего во всех этих стихиях. Вот только в тот раз мои свобода и жизнь не были ценой за секс.
Огонь легко распаляет не только ярость, но и страсть. Я медленно выдохнул. Спокойно, Марк, ты всё ещё принадлежишь себе.
— Надо же, — цыкнула Иштар, потом отстранила меня, — Абсолют, всё этот чёртов Абсолют.
Она пошла к тому месту, куда я рухнул перед этим, виляя бёдрами и высоко подняв крылья. По её мнению, я должен был этим соблазниться.
Но я осел на камень, опять чувствуя, что ноги ещё слишком слабы для опоры. Надо подождать.
— Что ты имеешь в виду? — хрипло спросил я, — Ты знаешь, кто я?
— Частица Абсолюта, — Иштар стояла у пробоины в полу, уперев руки в бока. Будто раздумывала, во сколько ей обойдётся ремонт.
— Что тебе от меня надо?
— А почему ты не сражаешься, сильная воля? — она не оборачивалась, разглядывая тучи.
Я некоторое время молчал, потом сказал:
— Ещё слаб слишком, отдохнуть надо.
— Разумно.
Молчание затягивалось. Я внимательно следил, исходит ли от неё хоть какая-то магия в мою сторону.
«Ты посмотри, кусок, какая задница! У тебя же есть руки, червь ты безмозглый, трогай её. Да я бы, если б я мог…» — копьё пошатнулось, проскользнуло вдоль стены и шлёпнулось за валун, — «Чтоб тебя Бездна съела, подними меня, я ничего не вижу!»
Вдруг демоница обернулась:
— Ты хочешь пить?
«Да, червь, проси у неё воды. Проси утолить жажду! Пусть она насытит тебя, окунёт в Бездну сладострастия…»
— Хродрик, заткнись, — я только покачал головой, — Тысячу лет такого слова не слышал.
«Сладострастие, червь, что тут такого?»
— Не будешь просить воды?
Её колени уже оказались передо мной.
— Нет, — я упрямо поджал губы, не поднимая взгляда.
А глаза так и просились увидеть, что же там выше округлых, гладких бёдер. Тенебра странно действовала на разум — красная кожа должна бы вызвать отторжение, но мне сейчас казалось, что все прекрасные женщины во вселенной должны быть такими.
— Почему?
— У демонов нельзя ничего просить.
— Разумно, — она села на корточки, бесстыдно расставив ноги, а потом опустила руки на мои колени.
И тут же меня пронзила боль, кости в ногах и в тазу хрустнули, вставая в правильное положение, и резко срослись. А я думал, что уже почти восстановился.
Качнулись её груди, она резко перехватила меня за локти, и снова бросила в омут боли. Дыша, как ездовая лошадь, я откинулся затылком на стену.
Да, из демонов целители, как из меня… лучник.
— Ну, ты уж извини, поднёбная душа, как умею.
Я посмотрел в весёлые красные глаза.
— Да и не больно совсем, — кое-как прохрипел я.
— Замечательно, — и меня вздёрнули, поставили на ноги.
Она, как заправский врач, вдруг запрокинула мне голову, заглядывая в распахнутый рот. Закатила веки, разглядывая зрачки.
— Какой экземпляр. Да ты был бы самым ценным бесом во всей Тенебре.
Я попытался ухмыльнуться, но губы прижимал когтистый палец. Теперь у меня было острое чувство, что организм полностью готов к бою, и я непроизвольно покосился вниз, на копьё.
— Неужели думаешь, что сможешь одолеть меня?
Я сокрушённо покачал головой. Нет, буду круглым дураком, если сейчас брошусь в атаку.
— Вон тот тоже думал, что сможет одолеть, — её палец ткнул в сторону постамента, где лежал иссохший рогатый труп, — Тебе не интересно, куда я летала?
Я демонстративно молчал, и Иштар вдруг сдавила мне плечо, пронзая когтями мышцы:
— Совсем не интересно?!
— И куда же? — с улыбкой сразу спросил я, выражая участие.