Армия бесов стала возникать из ниоткуда — снова захлопал воздух, взрываясь дымными цветками. Твари вылетали из воздуха и сразу бросались на бесов Иштар.
Судя по всему, перелёт на такое малое расстояние много сил у бесов не отнял. Или демоны решили, что нельзя больше терять времени.
Но уродливые рабы сцеплялись в кровавые клубки, и десятки сражающихся пар исчезали за обрывом. Бездна, кажется, с особым удовольствием поглощала своих детей.
«Ты — никчёмный кусок говна, великий господин! Даже не способен вернуть Белиара. Да тебе место в нулях, червятина!»
— В нулях я уже был, — вырвалось у меня, когда я носился сверкающей молнией посреди бесов.
Тело снова зажило своей жизнью, и даже стало полегче — словно отключилась моя волевая часть, и теперь не надо всё время напрягаться, сражаться с влиянием Бездны.
Я просто механический робот, напичканный техникой Скорпионов. Бесов было очень много, и мне приходилось несладко — жилы надрывались от предельных усилий, да тут ещё и сверкнули сверху огненные вспышки.
Время стало замедляться, сознание разгоняться, переходя на предельный уровень человеческой меры.
Я — шестой перст, Человек с большой буквы. Создан по образу и подобию, и не сраным бесам меня побеждать. И даже не демонам, поливающим огнём поле битвы.
Раскалённое пламя, срывающееся с их трезубцев, пожирает всех бесов — и своих и чужих. Хоть я и ухожу каждый раз от прямого удара, иногда подставляя щит, но доспех уже раскалился. Я чую запах собственной плоти, но это не мешает мне сражаться.
Боль где-то там, скребётся на краю сознания. Там же и моя воля, сражающаяся с Бездной, ведущая с ней диалог.
А я здесь, проворачиваю копьё в теле одного беса, ломаю щитом зубы другому, и ударом ноги пробиваю рёбра третьему. Это когда я попал в Тенебру, я был слаб, теперь же я могу ответить.
Где-то сверху мелькает когтистая стопа, следом показывается крыло. И тебя достану…
Я прыгаю, в воздухе отталкиваюсь от летящего мимо беса, вытягиваю руку с копьём — и кожистое полотно крыла расходится, брызгая кровью.
— Сраный че-е-ервь! — совершенно незнакомый мне демон падает и замахивается трезубцем, но я по инерции лечу в другую сторону.
На упавшего демона сверху сразу налетает куча-мала, я же, приземлившись, снова пускаюсь в танец. Раз укол, замах, блок… Твою же мать, чуть не достал, сраный бес!
Когтистая лапа чиркнула по макушке, удачно пробив сильверит, и шлем сносит куда-то в сторону. Тварь уже хрипит от копья в рёбрах, а я несусь к толпе бесов, сражающихся с упавшим демоном.
Тот легко их раскидывает, сжигает, душит, отрывает головы. Вокруг огонь и дым, кровь и пар, и я начинаю сливаться со всем этим. Во мне есть три стихии — дух, огонь и воздух. Этого должно хватить.
Я — огонь. Я — дым. Я — незримая тень среди десятков красных уродов, прыгающих вокруг.
Он всё же не увидел меня. Может, что-то и почуял, но, когда копьё вошло в раскрывшийся от ужаса глаз, демон перестал быть. Его когти пробили мне кольчугу, воткнувшись в рёбра, но не успели сжаться.
Я перекатился, уходя от прыгнувших следом бесов, и понёсся дальше. Свои-чужие, всё уже смешалось. Я заметил, что сражаются уже не две стороны, а все абсолютно со всеми.
Ярость поглотила поле боя, и я ненавидел тут каждого.
«О, да! Великий господин, чтоб на твоих рогах плесень завелась, ты уже один из нас».
Я рыкнул:
— Я знаю!
«Кусок, ты хоть понял, о чём я?»
— Сраный ты Хродрик, — я сорвал наконечник копья со спины вместе с чехлом, — Белиара там поторопи!
И со всего маха запустил в Бездну. Истошный визг Хродрика успел ударить по ушам, а потом потонул в темноте.
Я знал, что уже практически бес. Доспехи стали ужасно неудобными, и хотелось бросить копьё и щит. Сорваться в свободный бег и крушить черепа врагов голыми руками.
Когда жирный светляк от демона влетел в меня, стало намного легче. Разум прояснился, по жилам потекла сила. Но опасность остаётся — Тенебра обращает меня.
Нельзя бросать копьё. Пока оно меня связывает со стихией духа, я держусь.
В спину ударило пламя, меня толкнуло вперёд, едва не перегнув пополам. Все волосы на голове разом сожгло, но я перекатился, на ходу сняв голову залётному бесу.
— Не-е-ет! — крик Иштар едва достиг ушей.
Она с порванными крыльями мелькнула за обрывом, улетая в пропасть. Совершенно не думая, я поменял направление, побежал по самому краю, вытянул руку.
Длинный хлыст вылетел из черноты, обвился вокруг предплечья, державшего щит. Я перехватил кнут, рванул на себя, побежал тараном через толпу бесов.
Неожиданно меня резко рвануло назад, выкрутив руку — Бездна не отпускала свою верную последовательницу. Я упал, выпустил щит, но воткнул копьё в землю. Прочерчивая борозду и сшибая с ног вездесущих бесов, меня протянуло к обрыву.
— Дерьмо нулячье! — выругался я, — Небо, помоги!
— Я помогу, червь.
Тут мне спину пронзила лютая боль, а впереди я увидел красные ноги с огромными когтями. Но я хотя бы остановился — трезубец, воткнувшийся мне в спину, прошёл насквозь до камней.
И нога, наступив на руку с копьём, когтями раскрошила наручи, выпуская кровь…
— Вы глупцы, — хохот ударил по ушам.
Я продолжал держать и копьё, и хлыст, намотанный на другую руку. Копьё… Это мой спасательный круг на краю Бездны, отпущу — и всё, здравствуй, бес.
И кнут… Ну, кнут, это Иштар, моя единственная союзница.
Вот же говно нулячье, ног не чувствую!
— Эта шлюха думала, что выстоит против нас. Мы долго её терпели, — трезубец провернулся, я заорал от боли, и демон продолжил с видимым удовольствием, — Признаюсь, раньше мы боялись, что вернётся…
Он заикнулся, неловко соступил с моей ноги, будто попятился.
— …Белиар?!
На меня хлынула чёрная кровь, и тело демона свалилось, а потом сверху плюхнулась рогатая голова с удивлённым лицом.
Битва резко заглохла, бесы перестали кричать и стонать. Полная тишина.
Кнут ослаб, и рядом шаркнул гравий.
— Ты ж моя сладкая стерва, потерпи, у меня тут дела ещё, — в уши ударил до боли знакомый голос.
— Мой Белиар, я готова терпеть хоть вечность.
— Как я обожаю твою ложь, дрянь.
Я кое-как повернул голову, находясь уже на грани. Рядом на землю спустились изящные стопы Иштар, и с моей руки соскользнули витки кнута.
Снова спину пронзила боль, и трезубец с хрустом вышел из меня. Я заорал, пытаясь подняться. Но позвоночник явно был перебит, и организм только и мог, что держать руку на копье.
— Поднёбыш ты сраный, ты мне скажи…
Выплюнув кровь, подозрительно чёрную, я прохрипел:
— Чего тебе, Белиар?
— Чего так долго? — и мне в лопатки вонзились когти.
Меня рвануло вверх, и через секунду я уже смотрел в красные зрачки. О, да, это был он.
То же квадратное лицо, мощные рога, и его мышцы, казалось, сейчас так и разорвут красную кожу. Тут и там проглядывали костяные наросты, но Белиар, кажется, полностью контролировал трансформацию.
— Ты знаешь, что в беса превращаешься?
Я кивнул:
— На да, слышал такое.
В лицо ударил хохот, Иштар за спиной Белиара тоже засмеялась. Этот смех, раздающийся в полной тишине, звучал устрашающе. Бесы, припавшие к земле, дрожали от страха, и даже демоны, зависшие сверху, не хлопали крыльями, висели беззвучно.
Краем глаза я видел, что некоторые потихоньку поднимались вверх, намереваясь просто исчезнуть.
— Знаешь, а Хродрик сказал, что ты меня предал, и вообще пытался стать дьяволом Тенебры, — усмехнулся Белиар.
— Конечно, — я серьёзно кивнул, хотя это усилие стоило мне затемнения всего обзора.
Я чувствовал, как вместе с кровью из меня утекает жизнь. Да и когти Белиара в лопатках причиняли дополнительную боль.
— Я так и знал, — Белиар покачал головой, — А ещё говорит, Беляшиком называл.
Тут я не выдержал, усмехнулся, закашлявшись кровью:
— Регу… Регулярно.
— Сраный ты червь поднёбный, — Белиар вдруг вонзил мне когти между рёбер, заставляя согнуться от дополнительной боли, — Ты хоть понял, почему ещё не стал бесом?
— А? — прохрипел я, чувствуя, как сквозь тело пошла волна огня.
Он что-то сказал, но я потонул в новом омуте страданий — все кости резко сращивались, раны прижигались и затягивались, от меня пошёл едкий дым.
Вот же человечью твою меру! Чтоб меня ещё раз исцелял демон…
Потом я рухнул на землю и задёргал головой, пытаясь стряхнуть обморочную муть. Где моё копьё, нельзя же выпускать!
— …потерять не может, если ему принадлежит душа демона, — ворвался в уши голос Белиара, — Хозяин рабом быть не может.
Наконец, я справился с собой, стал подниматься, опираясь на четвереньки. Исцеление Белиара полностью восстановило позвоночник.
— Поднёбыш, ты действительно странный, раз забрал мою душу, но не сделал рабом, — тут же мне по плечу ударила его ладонь, бросив опять на землю.
Я, кое-как справившись с последствиями дружелюбия демона, снова стал подниматься. При этом прохрипел:
— Я же говорил… На хрена мне сдалась твоя душа?
Подняв глаза, я встретился взглядом с Белиаром. Потом демон развернулся к Бездне, протянул руку:
— Ах, да, чуть не забыл.
Из черноты резко вынырнул бес, и демон перехватил его за шею. Прилетевший ничем не отличался от сотен других рабов вокруг, только противный его голос явно был знаком:
— Великий хозяин, да укроет… кха!.. Бездна вас тенью, я так рад! — бес барахтался, пытаясь вытащить шею из тисков, — Это просто невероятный… кха!.. день… праздник, кха!
— Хродрик, грязь ты подзёмная, — Белиар стряхнул беса на камни, словно это действительно была грязь, — Предатель.
Хродрик чуть не перекатился обратно за обрыв, но зацепился, забуксовал, и затих возле ног хозяина, поскуливая.
Я уже поднялся, расправил плечи, оглядывая себя. Опять, на хрен, вся кольчуга в лохмотьях. Сволочи, даже дня не носил.
— Понимаю, поднёбыш, — Белиар указал на себя обнажённого, — Советую, очень практично.