Хорст рванул цепочку, надеясь сорвать проклятый амулет, но тот будто прирос к коже. Дернул еще раз и вскрикнул от боли, стегнувшей по спине. Ощущение было такое, словно пытался выдернуть наружу собственный хребет!
— Я не сдамся, во имя Владыки-Порядка! — пробормотал он. — Уйду, уйду…
Голова закружилась, по телу стремительно растекалась слабость. Чтобы не упасть, Хорст остановился и оперся руками о ближайшее дерево. Но внезапно ствол зашевелился, а под пальцами оказалась не кора, а покрытая слизью холодная чешуя. Бывшему сапожнику стоило невероятных усилий заглушить крик, рвавшийся из горла.
Хорст попытался отшатнуться, но превратившиеся в щупальца ветви ухватили его и потянули к открывшейся в «стволе» широкой пасти, из которой веяло зловонием выгребной ямы…
— Нет! Нет! — как он вытащил меч, сам не понял, но руки все сделали очень умело. Клинок вонзился в чешуйчатое тело, и по ушам ударило злобное шипение.
Стоящее перед ним дерево выглядело вполне обычно, а меч углубился в ствол на добрую ладонь. Хорст судорожно сглотнул и вытащил клинок.
Туман так же клубился вокруг, но ничего опасного в себе не таил. Неужели он сумел победить морок, одолел силу проклятого амулета?
Сделал шаг и ощутил, что проваливается…
Земля под ногами превратилась в нечто вязкое и непередаваемо вонючее. Хорст дернулся, пытаясь вырваться, ощутил, как погружается глубже, как по бедрам ползет вверх липкая грязь.
И в этот момент ему на плечо опустилась чья-то рука.
Глава 4. Горцы.
— Аааа! — Хорст подпрыгнул, ткнул мечом назад, не сразу сообразив, что ноги не ощущают тверди.
Меч вывернулся из пальцев, запястье обожгла боль.
— Ты что, свихнулся? — почти ласково проговорил Авти, крутя в руках отобранный у «ученика» клинок. — Зарезать меня хочешь?
— Вы-ва… ыыы… — Хорст с трудом усмирил трясущиеся челюсти. — Что ты тут делаешь?
— Грибы собираю, — ответил шут, оглядываясь, — а на самом деле пытаюсь спасти одного дурака, который сунул голову в петлю и намеревается выбить из-под себя чурбак…
Белесый туман продолжал клубиться вокруг.
— Я должен, должен бежать, — забормотал Хорст, — не хочу в Вестарон, к магу!
— У тебя ничего не выйдет, — Авти взял приятеля за предплечье, хватка его сухощавой длани оказалась на редкость крепкой, — ты попал, как муха в паутину, и освободить тебя сможет только тот, кто ее сплел!
— Но я хочу быть свободным!
— Тебе никогда не приходило в голову, что свобода не только в том, чтобы сопротивляться, а еще и в том, чтобы подчиняться? — Фигляр настойчиво подтолкнул Хорста в бок. — Пойдем, а то в этом тумане ты будешь бродить, пока не умрешь от страха.
Хорст ощутил, что тело сотрясает крупная дрожь, и понял, что у него нет сил сопротивляться. Он послушно поплелся вслед за Авти, точно теленок за коровой, а туман рассеивался, редел, растворялся во мраке.
— А как ты меня разыскал тогда ночью?.. — Одно из колес телеги наехало на кочку, и Хорст едва не прикусил язык.
— Легко! — За обычным язвительным тоном Авти умело прятал свои мысли.
Осознав, что встречи с магом не избежать, Хорст погрузился в тупое оцепенение. Весь день лежал молча и глядел в одну точку. То, что он начал задавать вопросы, выглядело хорошим знаком.
— Для того, кто умеет видеть, обнаружить твой след не сложнее, чем вляпаться в кучу дерьма.
Ночной отлучки шута и его ученика никто не заметил.
Утром обоз, как обычно, двинулся в путь и к вечеру должен был достигнуть Вестарона. Дорога сделалась оживленной. Топтали пыль нищие, скакали благородные, бряцая оружием и кольчугами, скрипели колеса телег.
— Да? — Хорст вздохнул, почесал затылок. — Почему этот проклятый амулет не подействовал той ночью, когда на нас напали? Я думал, он потерял силу!
— Не знаю, я же не маг, — Авти пожал плечами. — Но ничего, сегодня вечером ты либо избавишься от этой побрякушки, либо тебя превратят в симпатичную зеленую жабу в здоровенных бородавках!
Бывший сапожник даже не улыбнулся.
Что-то свистнуло над ухом. Хорст вздрогнул и оторопел: возница, хрипя, повалился на бок, а из горла у него торчал толстый прут, украшенный пестрыми перьями.
— Нападение! — рявкнул Авти. — Пригнись!
Стрелы сыпались одна за другой, слышались испуганные крики и ржание лошадей. Один из наемных охранников, легкомысленно оставшийся без шлема, получил стрелу в лоб и рухнул наземь.
Хорст припал к мешкам, рука нащупала меч. Страха не было, если амулет действует, то он защитит хозяина от всяких посягательств.
— Аржжжь! — Кусты на обочине затрещали, и из них выскочил невысокий широкоплечий человек с гривой пепельных волос. Ударом огромного, чуть ли не в собственный рост, топора он подрубил ноги ближайшей лошади и пинком в висок оглушил упавшего всадника.
Когда обернулся, то Хорст увидел, что на смуглом, почти черном лице горят алые глаза.
— Горцы! — отчаянно прохрипел Авти. — Мы пропали!
Шут в отчаянии метнул кинжал, но тот бессильно звякнул о нагрудник и отскочил в сторону.
Первое впечатление Хорста оказалось ложным — нападающие не принадлежали к людской расе. Обитатели гор, именующие себя холиастами, жили на Полуострове еще до прихода людей.
На пепельноволосого налетел один из купцов, взмахнул мечом. Горец отразил его удар, а ответным выпадом отрубил человеку ногу. В стороны брызнула кровь, раненый рухнул наземь. От вибрирующего, полного ужаса воя заложило уши.
Из кустов один за другим лезли воины-горцы. Хорст смотрел на них как завороженный.
— Сражайся! — Вопль Авти долетел до него словно издалека.
От набегов горцев страдали все без исключения княжества, девять лет назад несколько тысяч холиастов, грабя и разрушая все по пути, дошли аж до моря и сумели вернуться назад.
Более мелкие налеты случались каждый год. Князья вели бесконечные переговоры о совместном походе в горы, но никак не могли условиться о том, кто его возглавит, а страдали из-за их самолюбия простые люди.
Хорст спрыгнул с телеги, увернулся от просвистевшего рядом огромного топора. Ткнул мечом почти вслепую, лезвие со скрежетом проехалось по кольчужным кольцам.
— Аржжжь! — Боевой клич прогремел оглушающе, и что-то тяжелое ударило прямо в ухо.
Меч вывалился из ослабевшей руки, а Хорст отлетел в сторону, шарахнулся затылком о что-то твердое. Перед глазами вспыхнули яркие разноцветные звезды. Через мгновение их поглотила негромко гудящая темнота.
Когда Хорст очнулся, то сразу почувствовал резкий неприятный запах. Он лежал, уткнувшись лицом во что-то лохматое, а животом упирался в какой-то уступ. Голова раскалывалась от боли, ухо горело. Попробовал пошевелиться и обнаружил, что руки и ноги крепко связаны.
С некоторым трудом поднял голову и открыл глаза.
Прямо перед ними была серая грязная шерсть, ниже виднелась земля. Судя по всему, Хорст висел поперек седла на спине какого-то животного. Краем уха слышал негромкое похрустывание — животина щипала траву.
— Ага, жывоы, — рявкнул кто-то рядом. Судя по акценту, один из горцев. — Знаэш тэпэр, как бьэт моы кулак!
Вслед за первым послышались другие голоса. Они звучали странно для человеческого уха, да и язык был необычным — он состоял почти из одних гласных. Слова произносились очень быстро, так что создавалось впечатление, будто разговаривают громадные птицы.
Беседа оборвалась, хлопнул бич, животное под Хорстом недовольно всхрапнуло и сдвинулось с места. Земля внизу пришла в движение. Хорст ощутил, как накатывает тошнота, и прикрыл глаза.
Его подбрасывало и качало, седло впивалось в живот, мучительно хотелось пошевелить конечностями. В голове скакали рваные мысли, точно вспышки во мраке возникли вопросы: что случилось с Авти, жив он или погиб? Почему амулет и на этот раз не защитил хозяина? И куда везут пленника холиасты?
От тряски головная боль усилилась, Хорсту казалось, что у него вот-вот лопнет череп.
А затем просто потерял сознание.
Очухался, когда щеки обожгла ледяная вода. Слизнул с губ холодные капли и судорожно закашлялся.
Рядом загоготали.
— Жывоы, — проговорил уже знакомый голос— Пэы, пока даут!
С трудом поднял веки, перед глазами все плыло. Проморгавшись, разглядел несколько приземистых фигур. Холиасты смотрели на пленника равнодушно, а за их спинами виднелись горы. Вблизи они казались теперь более высокими и внушительными, чем в Вестароне. Заходящее солнце окрашивало белые вершины в розовый цвет.
— Пэы, — повторил один из холиастов со шрамом на лице, — ыначэ помрэш…
Хорст жадно глотал льющуюся в рот воду, а когда ее поток иссяк, откинулся на спину.
— Ну что, как ты? — прозвучал рядом знакомый голос, и Хорст ощутил, как сердце радостно подпрыгнуло.
— Ты жив? — Повернувшись, он обнаружил лежащего неподалеку Авти, а за ним других пленников, среди которых оказался и толстый купец. Все они были связаны, на лицах красовались синяки и ссадины.
— Как видишь, — с кривой усмешкой отозвался шут. — Хотя вполне может статься, что предпочел бы быть мертвым!
— Что, в плену нас ждет что-то страшное? Зачем холиасты берут пленников?
— Кто их знает? — Авти пошевелил плечами, лицо его перекосилось. — Я с этими красноглазыми отродьями Хаоса пива не пил. Поговаривают, что людей они используют как рабов, да еще приносят в жертву своим кровожадным богам…
Хорст вздрогнул, беспомощно огляделся. На востоке в блестящей глади небольшого озера отражались горы, вокруг простирался густой сосняк. Между золотистых стволов прохаживались холиасты, слышались их голоса, равнодушно жевали жвачку похожие на мохнатых низкорослых лошадей животные.
— Это фроны, — предвосхищая следующий вопрос, сообщил шут, — горные кони.
— А в каких богов верят холиасты? — Хорст дрожал от внезапно накатившего страха.
— Мне лишь известно, что их много, — шут невесело усмехнулся, — и думаю, что ты скоро все узнаешь… А жертву они приносят, вырывая сердце и возлагая его на алтарь!