Не разочаровывай меня — именно этими словами Скил Эйл предостерегал Боннесанта, отсылая его выследить Пантерру Ку. Было ли это совпадением? Вероятно, демон не мог этого знать. Он почувствовал, как холодок пробежал по нему.
— Не волнуйтесь, — прошептал он.
Демон поднялся на ноги.
— Вам следует лечь в постель. У вас усталый вид. Я вернусь, когда посох будет в ваших руках.
— Но как вы…
— Узнаю? Просто узнаю. Доброй ночи.
Демон вышел из комнаты и исчез на лестнице. Он спускался без каких–либо звуков. Скил Эйл стоял, глядя ему вслед, прислушиваясь к тишине.
Так он долгое время и стоял, прислушиваясь.
ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ
Было уже за полночь и трудолюбивые мужчины и женщины должны были спать в постели, но у старьевщика было еще одно дело. Одно обстоятельство, которое он узнал за долгие годы своей жизни — и которое исправно служило ему в его деле демона — состояло в том, что люди были двуличными. Скил Эйл не был исключением; возможно, он даже был наихудшим из всех остальных. Поэтому старьевщик не особенно доверял всему, что тот говорил. Серафик мог обещать, что получит черный посох от его последнего обладателя — этого мальчика, Пантерры Ку — однако более вероятным было то, что если он сделает это, то вряд ли отдаст его сразу же. Такой человек, как Серафик, жаждал власти и он уже понял, что этот посох предоставит ему обладание магией, которая превосходила все, чем он владел прежде. Поэтому Скил Эйл сохранит посох для себя.
Или, по крайней мере, попытается.
Старьевщик был осторожен, чтобы не высказать Серафику ни свои подозрения, ни свои истинные намерения. Тот мог верить, что старьевщик доверял ему заполучить посох и просто подождет, когда это случится. Он мог считать, что старьевщик хотел, чтобы Серафик сделал эту работу за него. Однако старьевщик задолго до этого понял, что если нужно что–то сделать, то полагаться на других не будет хорошей идеей. Другие никогда не будут такими устремленными к достижению ваших целей, как вы сами.
Так пусть Скил Эйл думает то, что хочет. Пусть он верит, что он имеет какое–то значение. Не стоит раскрывать правду о том, для чего он на самом деле нужен. Он должен быть настолько напуган, чтобы его понимание того, что происходит, не слишком сильно отразилось в его памяти. Будет лучше, если он вспомнит только какие–то конкретные события. Будет лучше, если он не окажется слишком внимательным к тому, что произойдет дальше.
Планы старьевщика насчет Серафика, на самом деле, были сложными и далеко идущими, и они сработают лучше, если последний останется в неведении об истинных целях. Доверить правду такому человеку было бы глупостью. Старьевщик потратил достаточно времени за последние дни, узнавая о Серафике и его порядках, о том, как люди поселка относились к нему, как он вел себя самозваным лидером своей секты, чтобы точно знать, чего ожидать. Этого оказалось для старьевщика достаточно, чтобы снять мерку с этого человека и точно определить, что было нужно, чтобы добиться его сотрудничества. Достаточно, но не слишком много — именно это было ключом к тому, что нужно знать Серафику.
Таким образом, он не догадается, что выполняет работу старьевщика, пока не станет слишком поздно.
Но обо всем по порядку. Встретившись с Серафиком и убедив его, что за ним будут следить, он мог обратить свое внимание на более важные вещи. Пусть Скил Эйл верит, что демона интересует только черный посох. Пусть он считает, что может манипулировать и обманывать безнаказанно. Довольно скоро он узнает правду.
Старьевщик был требовательным стратегом.
Он пробирался по спящему поселку к залу совета, намереваясь нанести свой следующий визит к пленнику Друджу, запертому в подвальном помещении того здания.
Ему потребовалось всего несколько минут, чтобы добраться до своей цели.
Оказавшись на месте, он встал в тени, скрытый от посторонних глаз, выискивая охранников, находившихся на дежурстве. Он почуял только двоих — один находился снаружи, а другой стоял у двери импровизированный тюрьмы в подвале. Эта двойная мера охраны указывала на невозможность любой попытки сбежать.
Когда он убедился, что кроме этих охранников и заключенного никого в здании больше нет, старьевщик вышел из тени и направился к главному входу. Первый охранник сидел в темноте у стены веранды. Он подождал, пока старьевщик не начал подниматься по ступенькам, прежде чем окликнул его остановиться. Старик неопределенно прожестикулировал, пробормотав что–то о своих слабых костях, и продолжил идти, пока не достиг верха лестницы. Здесь он остановился, вытянув руки и бесцельно бормоча.
Когда охранник подошел, чтобы сопроводить его обратно вниз, старьевщик схватил того за перед его туники и перерезал горло одним касанием своего охотничьего ножа.
Оттащив человека внутрь, старьевщик оставил его лежать в углу комнаты, лишенного жизни вместе с вытекшей кровью. Было бы быстрее и менее грязно просто сдавить трахею и оставить того задыхаться, но такая форма убийства не подходила для его целей в этом деле.
Старьевщик прошел через зал до следующей лестницы и начал спускаться вниз.
Его окликнул голос — вероятно, другой охранник. — но он не ответил. Второй охранник встретил его внизу лестницы и начал было спрашивать, какое дело привело того, когда старьевщик и ему перерезал горло своим лезвием.
Дилетанты, подумал он.
Не потрудившись передвинуть тело, старьевщик наклонился, чтобы забрать ключи от кладовой, осторожно перешагнул лужу разлившейся крови и подошел к двери пленника. Сделав две попытки двумя разными ключами, он услышал щелчок замка и отворил дверь.
Пленник был прикован к кольцу на стене в дальнем углу, сидя на лежанке и всматриваясь на него сквозь сумрак. Его лицо, словно вытесанное из дерева, не выражало ровным счетом ничего, однако в его глазах блестели хитрые искорки, пока он изучал вновь прибывшего.
— Арик Сик? — спросил старьевщик.
Пленник ничего не ответил. Старьевщик прошел всю комнату, чтобы оказаться прямо перед ним.
— Так ты Арик Сик или нет?
Друдж поднялся, возвышаясь над ним. Высокий и тощий, он был настолько темным, что казался почти черным.
— Кто ты?
— Сначала ответь на мой вопрос. Это было бы вежливо с твоей стороны. Ты Арик Сик?
— Кем же еще я могу быть? — зарычал тот. — Сколько заключенных прикованы здесь, кроме меня? — Он сделал паузу, изучая лицо старика, и ему не понравилось то, что он увидел. — Ладно, скажу это. Я Арик Сик. Тебе до этого какое дело? — Он посмотрел мимо него в сторону открытой двери. — А где охранники?
— Заняты другими делами. Ты хотел бы выбраться отсюда и вернуться к своему народу?
Друдж уставился на него:
— Кто ты такой, старик? Ты ведь не сказал.
Старьевщик пожал плечами.
— Просто путешественник, прошедший через один из проходов, которые ведут во внешний мир. Я пришел сюда в поисках одного человека. Он носит черный посох. Мне сказали, что он умер и что это ты убил его. Как тебе это удалось?
Арик Сик помедлил, не понимая, куда это приведет.
— Отравленные дротики из духовой трубки.
— Действительно? — Старьевщик едва мог поверить тому, что услышал. — Должно быть, он отвлекся и не смог защититься. Ты оказался удачлив. Тебе дважды повезло, раз я оказался здесь.
— Ты собираешься освободить меня?
— Именно так.
Друдж покачал головой:
— Зачем ты это делаешь? Что ты хочешь от меня за это?
Старьевщик улыбнулся:
— Я знаю, что человек, которого ты убил, отдал черный посох мальчику. По–видимому, этот мальчишка выследил тебя, поймал и привел сюда. Правильно?
— Он перехитрил меня.
— Но тем не менее ты здесь. Если я освобожу тебя, то хочу, чтобы ты нашел этот посох и принес его мне. С мальчишкой ты можешь делать все, что захочешь, но посох мой. Согласен на это?
Он заметил, как Тролль бросил на него быстрый взгляд, а потом кивнул.
— Почему бы нет? После того, как я убью этого мальчишку, я принесу тебе посох.
Он удержал взгляд на старике всего секунду, а затем отвел глаза прочь.
Старьевщик настолько быстро вытянул руки, чтобы ухватиться за тунику Друджа, что тот не успел и глазом моргнуть, как оказался вплотную с лицом старика. Арик Сик сделал безуспешную попытку освободиться, но потом свободная рука старика легла ему на плечо и он скривился от боли, как будто кинжалы вонзаются в его тело. Захрипев, он опустился на колени, согнувшись и трясясь, уже не такой огромный и грозный, не испытывая ничего, кроме ужаса.
— Не играй со мной, — прошипел старьевщик, вся его доброжелательность моментально исчезла. — Твоя жизнь принадлежит мне, и я могу сделать с ней все, что захочу. Ты не даешь мне особых причин сохранить ее, когда таким образом лжешь. Если ты намереваешься не отдавать мне черный посох, то тебе стоит не обманывать меня насчет этого. Я чувствую ложь, Тролль. Я могу ее учуять!
— Я просто… говорил тебе то, что ты… хотел услышать! — охал тот. Потом, в приливе бравады и ярости, он добавил: — Разве не так?
Желание разорвать его шею было огромным, но старьевщик смог подавить этот порыв.
— Смотри на меня, — приказал он, понизив голос до шепота. — Внимательно смотри.
Арик Сик сделал так, как ему приказали, и старьевщик позволил ему увидеть достаточно из того, кем он был, чтобы почувствовать, как Друдж задрожал от понимания этого. Он продержал его в узде еще мгновение, чтобы тот ощутил его силу, давая тому время понять свою беспомощность. Потом он отпустил его и отступил назад.
— Если ты снова солжешь мне, я убью тебя, — тихо произнес он. — Понятно?
Тролль кивнул, не способный говорить.
— Теперь скажи мне еще раз, что принесешь мне черный посох.
— Принесу, — пообещал тот, и на этот раз старьевщик почувствовал в его голосе, что он говорит правду.
— Ответь еще на это. Почему они держат тебя здесь в плену? Почему они просто не убьют тебя и не покончат с этим?