— Так точно!
— Желаю вам новых успехов в службе! — Сталин положил трубку.
Какое-то время Блюхер молчал. Он вынул из кармана платок и вытер вспотевшее лицо. Потом вскинул глаза на Мерецкова.
— Ну что, поехали?
Много нового узнал Мерецков, работая с легендарным Блюхером, в деталях изучил все стороны деятельности Квантунской армии, которая была нацелена на Дальний Восток. С целью расширения и углубления своих военных знаний Кирилл Афанасьевич осуществил ряд поездок, произвёл рекогносцировку сухопутной и морской части дальневосточного театра военных действий.
Необычной была у него первая встреча с Блюхером. В Хабаровске, куда прибыл поезд, группу командиров на вокзале приветствовал Василий Константинович. Со всеми он поздоровался за руку. Мерецкову, как старшему в группе, Блюхер сказал:
— Мне позвонили из Наркомата обороны и спросили, согласен ли я взять вас к себе начальником штаба. Я спросил, как оценивают товарища Мерецкова в качестве военачальника. Мне ответили: мол, он штабист, каких в армии мало. «Тогда, — говорю, — назначайте. Я посмотрю, как он работает и сам дам ему оценку». Вы поняли меня? — мягко улыбнулся Василий Константинович.
— Как не понять! — весело отозвался Кирилл Афанасьевич. — С первого же дня я крепко возьмусь за дело!
— А ты, вижу, догадливый, — хитро повёл бровью Блюхер.
На другой день Мерецков заявил командующему, что хотел бы съездить в ряд частей, чтобы ознакомиться с обстановкой.
— Чему я должен уделить особое внимание? — спросил Мерецков. — Вам, командующему, это лучше знать.
К его удивлению, Блюхер сказал:
— Поручите вести штабные дела своему заместителю, а сами возьмитесь за детальное изучение всего театра военных действий, включая военных моряков, для чего рекомендую составить план и показать его мне.
Мерецков так и сделал. Блюхер просмотрел его «творение», внёс некоторые поправки и в целом одобрил.
— В некоторые соединения войск я с вами тоже поеду, — предупредил командующий.
Мерецков словно попал в необжитый край, работая начальником штаба армии. Учения, строительство новых казарм и реконструкция старых, оборудование причалов, сооружение новых дорог и магистралей… Неизвестно, сколько бы ещё времени Мерецков служил на Дальнем Востоке, если бы не заболел тяжело. Его вызвали в Москву на совещание руководящего состава Красной Армии, созванное наркомом обороны маршалом Ворошиловым. Речь шла о важнейших направлениях совершенствования Красной Армии в осложнившейся международной обстановке. Главный упор был сделан на овладение современной боевой техникой.
Приехав в Москву, Блюхер и Мерецков остановились в гостинице. Когда совещание закончилось, Василий Константинович к вечеру вернулся, а Мерецкова ещё не было. Они собирались на следующий день уехать в Хабаровск, но Блюхер хотел обсудить некоторые вопросы в Генштабе и, если удастся, попасть на приём к наркому. Он намеревался предупредить об этом Кирилла Афанасьевича, но того всё не было.
Кто-то постучал в дверь.
— Да! — отрывисто бросил Блюхер.
Это был администратор гостиницы.
— Вы, наверное, ждёте своего коллегу Мерецкова? Его увезла в госпиталь «скорая помощь».
— Вот как! — забеспокоился Блюхер. — А что с ним?
— Наверное, отравился, его тошнило, температура высокая.
Блюхер решил позвонить в госпиталь. Ему сообщили, что у Мерецкова тяжёлая форма простуды.
Уехал в Хабаровск Блюхер один.
Прошёл месяц, но Мерецкова по-прежнему не было, и это тревожило Василия Константиновича. Он позвонил наркому. Климент Ефремович был на месте. Доложив ему обстановку на Дальнем Востоке, Блюхер спросил о Мерецкове.
— Он к вам больше не вернётся, — вдруг заявил Ворошилов. — Пока он ещё на больничном, а когда совсем выздоровеет, ему будет дано специальное задание. Пришлём вам другого начальника штаба.
— Жаль, товарищ нарком, я к нему уже привык…
Мерецков тяжело переживал свою болезнь. «Надо же было в такое время захворать! — казнил он себя. — В Хабаровске у меня столько дел, а я лежу тут балластом…»
Не зря говорят, что время — мудрый лекарь. Поправился и Кирилл Афанасьевич. Не зная о звонке Блюхера наркому, он пришёл к нему на приём. Ворошилов весело спросил:
— Ну как, врачи уничтожили все микробы в твоём организме?
— Выходит, что уничтожили, Климент Ефремович. Мерецков сел в кресло. — А простыл я ещё весной, когда в Хабаровске резко менялась погода, но, бывало, попью горячего чаю или молока, и горло переставало болеть. — Он вздохнул. — Запустил я свою болячку и угодил в госпиталь. Теперь поеду в Хабаровск и сразу окунусь в работу.
— На Дальний Восток вы не поедете, товарищ Мерецков, — серьёзно сказал Ворошилов. — Решено послать вас в Испанию.
— Сражаться с мятежниками генерала Франко? — Мерецков напружинился.
— Не чай пить, разумеется, — усмехнулся Ворошилов.
— Кем я туда еду?
— Советником. Видимо, вам придётся сменить там Григория Ивановича Кулика, нашего главного артиллериста. Приедете в Испанию и представитесь нашему главному военному советнику Яну Карловичу Берзину, он вам на месте всё и объяснит. Но пока никому об этом не говорите.
— Когда я поеду?
— Вам скажут, наверное, дня через два-три. — Нарком помолчал, что-то осмысливая, и с нарочитой небрежностью спросил: — Как вам служилось у Блюхера? Только коротко и самое главное.
«Почему он спрашивает о Блюхере? Выходит, чем-то недоволен?» — молнией пронеслось в голове Кирилла Афанасьевича. Такого вопроса от наркома он не ожидал, его даже слегка покоробило.
— Хорошо служилось, — раздумчиво произнёс Мерецков. — Как военачальник Блюхер во многом напоминал мне Иеронима Петровича Уборевича. Я имею в виду прежде всего их методы и приёмы обучения войск. Василий Константинович в общении более доступен, он размашистый, открытый и быстрый, как ветер в поле. Но обоим им присуще такое важное качество полководца, как широта и глубина мышления. Я сожалею, что не смог завершить на деле всё, что задумал.
Нарком, как успел заметить Мерецков, нахмурился.
— В Испании вам представится полная возможность проявить свои знания на деле, — сухо подчеркнул Ворошилов. — Я надеюсь на вас…
Его прервала «кремлёвка». Он рывком снял трубку.
— Да!
— Что — да? — грубо отозвалась трубка.
— Нарком Ворошилов слушает вас!
— Это уже лучше! — усмехнулся Сталин. — Чем вы сейчас заняты, Климент Ефремович?
— Беседую с товарищем Мерецковым. Объяснил ему, что решено послать его в Испанию на смену Кулику.
— Только собираетесь его послать? — удивился Сталин. — Я полагал, что товарищ Мерецков уже там. Почему задержался? Надо было его туда отправить сразу после совещания в наркомате.
Ворошилов объяснил, что Мерецков в Москве заболел тяжёлой формой простуды и почти два месяца пробыл в госпитале, теперь он вполне здоров.
Сталин помолчал, покашливая в трубку, потом отозвался:
— Когда освободитесь, приезжайте в Кремль. И, пожалуйста, захватите с собой начальника Генерального штаба товарища Егорова. Речь пойдёт о численности войск Красной Армии. Возьмите нужные документы, я хочу их посмотреть.
Переговорив, Ворошилов положил трубку.
— Товарищ Сталин спрашивал, почему вы до сих пор не в Испании, — произнёс Климент Ефремович. — Вот так-то, Кирилл Афанасьевич. Как видите, и надо мной есть начальник, и начальник суровый. — Он раза два затянулся папиросой «Казбек», глотнул дым. — С желанием едете на новый фронт? Ведь оттуда можно и не вернуться!
— Так точно, с желанием! — Мерецков встал. — Извините, есть вопрос. Могу ли я сказать своей жене, куда еду в командировку?
— Только ей и больше никому! У вас, кажется, есть ещё сын?
— Да, его зовут Владимиром, ему двенадцать лет, он учится в пятом классе.
— Так вот сыну о своей поездке в Испанию ни слова! И жену предупредите, чтобы никому не говорила, где вы и чем занимаетесь. Ясно?..
13
Постучавшись, Мерецков вошёл в кабинет начальника Генерального штаба.
— Наконец-то я вижу своего заместителя! — Шапошников встал из-за массивного стола и пошёл ему навстречу. Поздоровавшись, пригласил сесть. — Где-то вы, голубчик, подзадержались! Мне ещё с утра позвонил Климент Ефремович и сообщил о вашем назначении.
— Я дважды приходил к вам, Борис Михайлович, но адъютант говорил, что вы очень заняты, — начал было объяснять Кирилл Афанасьевич, но Шапошников прервал его, улыбаясь.
— Ах вот как, я и не знал! Извини, голубчик, но я и вправду был весьма занят, и вообще у меня дел по самое горло. Я же патриарх штабной службы, а у таких людей кризис времени. Да-с, вот уже почти двадцать лет проработал в Генштабе на разных должностях. И знаете, что выше всего я ценю в своей работе?
— Интересно, что же, товарищ командарм первого ранга? — мягко улыбнулся Мерецков. Он опустился в кожаное кресло, положив ногу на ногу, и напружинился, словно ждал бог знает чего.
В глазах начальника Генштаба мелькнул едва заметный вызов, но Кирилл Афанасьевич не придал этому значения. Взгляд Шапошникова смягчился, и он сказал:
— Больше всего я ценю два момента — полное выполнение штабами своих функций и культуру штабной работы. Я весьма уважал и ценил Михаила Фрунзе, так вот он призывал нас создать «могучий и гибкий военно-теоретический штаб пролетарского государства». Считаю для себя честью работать в этом направлении, — подчеркнул Шапошников. — Но, прежде чем объяснить, чем вы займётесь как мой заместитель, хотел бы услышать вкратце, что вам удалось сделать в далёкой и мятежной Испании.
— В двух словах об этом не расскажешь, — заметно смутился Мерецков, — но на главных моментах, пожалуй, стоит заострить ваше внимание. — Кирилл Афанасьевич полистал свою записную книжку. — В нашу задачу входило помочь Республике наладить формирование бригад регулярной армии и нести функции военных советников при испанских командирах. А мне ещё досталось учить уму-разуму начальника нескольких воинских колонн Буэнавентура Дуррути. Он уверял меня, что все генералы на свете враждебны народу и что все они одинаковы.