— Ну и вояка, как же он мог так рассуждать? — возмутился Шапошников. — Я бы с ним долго не цацкался.
— А что делать, если он был заядлым анархистом? — усмехнулся Мерецков. — Я пристыдил его: мол, как это он, известный политический деятель, не знает, что советские генералы совсем другие. Они служат верой и правдой своему народу. Я рассказал ему о нашем наркоме Климе Ворошилове. «А разве Ворошилов из рабочих?» — спросил Дуррути. «Да, — говорю ему, — он в прошлом луганский слесарь…»
Мерецков искренне поведал начальнику Генштаба, чем он занимался в Испании, разве что умолчал о том, как сам порой водил в атаку испанцев, не раз был на волоске от смерти. Борис Михайлович слушал его внимательно, а когда Мерецков умолк, заметил:
— Выходит, голубчик, вы трудились на два фронта: испанцев учили, как бить врага, а анархистов — железной воинской дисциплине?
— Можно сказать и так, Борис Михайлович.
— Как вас там называли?
— Волонтёр Петрович! — После паузы Кирилл Афанасьевич добавил: — Я был советником председателя хунты обороны Мадрида генерала Миахи. В нём жили два человека — военный и политик, и работать с ним было очень тяжело. К тому же Миаха раньше дружил с генералом Франко, а затем сражался против него.
— А воевал Миаха хорошо?
— Да. Другое меня настораживало…
— Что же?
— Он не желал сотрудничать с коммунистами, и я боялся, как бы он не перебежал к генералу Франко…
(В 1939 году генерал Миаха всё же перешёл на сторону мятежников, генерал Франко даже расцеловал его за столь «мудрое» решение. — А. 3.).
Беседа Мерецкова и Шапошникова была недолгой, но предметной, и работали они дружно. Борис Михайлович полностью доверял своему заместителю и всякий раз, давая ему задания, убеждался в его способностях. Но он не знал, как тяжело было нести эту ношу Мерецкову! Кроме своей должности в Генштабе, нарком Ворошилов с одобрения Сталина назначил Кирилла Афанасьевича секретарём Главного военного совета — ГВС, заседания которого проходили дважды, а то и трижды в неделю. Нередко на них присутствовал Сталин, и, если на ГВС заслушивались командующие военными округами и вождь задавал им вопросы, работали допоздна. А на другой день с утра Мерецков занимался оформлением протоколов заседаний ГВС, и ему было трудно потом браться за решение штабных вопросов. Видимо, Сталин догадывался, как нелегко Мерецкову справляться с двумя должностями. К тому же он удостоился чести быть избранным в депутаты Верховного Совета СССР первого созыва. Как-то Сталин вызвал его к себе, уточнил несколько вопросов по линии Генерального штаба и спросил:
— Вам не тяжело работать?
Мерецков никогда не хитрил и признался: да, ему тяжело исполнять две должности, но зато он хорошо понял, что такое государственная работа, его познания и кругозор необычайно расширились.
— И всё же скажу, что на таких постах одному человеку трудно, — подчеркнул Кирилл Афанасьевич.
Сталин заговорил не сразу. Он о чём-то размышлял, и это было видно по его хмурому, сосредоточенному лицу.
— Пожалуй, вы правы, — наконец произнёс он. — Вот что, Кирилл Афанасьевич. Вы поработайте ещё немного, а потом пойдёте командовать военным округом. Надо вам освоить и эту должность.
Мерецков был озадачен таким быстрым, как ему казалось, перемещением по службе, но возразить вождю не мог, только и сказал:
— Я к этому готов, Иосиф Виссарионович.
Вскоре Мерецков действительно получил назначение на пост командующего войсками Приволжского военного округа.
В декабре Кирилла Афанасьевича вызвали в Наркомат обороны на совещание руководящего состава, которое проводил нарком маршал Ворошилов. Перед совещанием Мерецков зашёл в Генеральный штаб и встретил Георгия Жукова.
— Привет, дружище! — Мерецков обнял его за плечи. — Давно тебя не видел. Как служба?
— Хорошо, Кирилл. — Жуков молодцевато улыбнулся. — Ты тоже прибыл на совещание?
— Нарком вызвал телеграммой.
— А я только что был у него на приёме, — сообщил Жуков. — Нарком предложил мне должность заместителя командующего войсками Белорусского военного округа, и я дал согласие.
— Ты меняешь Иосифа Родионовича Апанасенко?
— Да, он переходит заместителем к Семёну Тимошенко в Киевский военный округ.
— А кому ты передаёшь свой 6-й казачий корпус?
— Комбригу Александру Ерёменко. Ты, Кирилл, как прокурор допрашиваешь меня! — добродушно улыбнулся Жуков. — Что, небось тебе уже надоел Приволжский военный округ?
Мерецков едва не поднял его на смех.
— Ты, Георгий, не шутишь ли? Округом я командую четвёртый месяц. Ничего кардинального сделать ещё не успел. Округ очень велик, и дел у меня невпроворот. Я даже боюсь, справлюсь ли?
— Не хитри, Кирилл! Кто-кто, а ты подкован по военной части на обе ноги. Я и то не могу за тобой угнаться. Что улыбаешься? Не я же разгромил под Мадридом войска мятежников генерала Франко, которые пытались с ходу взять столицу Испании, а под Гвадалахарой ты организовал разгром Итальянского экспедиционного корпуса. Я, брат, за тобой наблюдал, хоть и был ты от нас за тысячи километров!
— Что было, то было, Георгий. — Мерецкову польстило то, что Жуков высоко оценил сделанное в Испании. — Иногда мне кажется, я случайно там выжил. Мне ведь приходилось не только учить испанцев, как надо воевать, но и самому водить их в бой. И не раз, Георгий. А поди ты, пуля-дура так и не зацепила меня.
— Что — тебя! — усмехнулся Георгий Константинович. — Ты был на войне, там всё могло случиться. А Тухачевский, Уборевич, Корк, Якир и ещё десятки им подобных погибли не на войне, а от рук Ежова и его подручных.
— Ты уверен, что они не изменники? — спросил Мерецков.
Жуков, как ему показалось, зло усмехнулся.
— Будь они врагами, Кирилл, разве стали бы учить наших командиров, да и нас с тобой, как бить неприятеля?..
Разговор с Жуковым не выходил из памяти Мерецкова, пока он находился в Москве. Но и вернувшись в Куйбышев, Кирилл Афанасьевич помнил о нём, хотя с головой окунулся в служебные дела. Трудился он в полную силу. Но командовать округом ему пришлось недолго. Провёл ряд сложных учений, и вдруг звонок из Москвы. И звонил не нарком и даже не его заместитель, а начальник управления кадров! Он-то и сообщил Мерецкову о его назначении командующим войсками Ленинградского военного округа. Для Кирилла Афанасьевича оно было столь неожиданным, что поначалу он растерялся и не знал, что ответить кадровику. А в трубке звучал его громкий голос:
— Дела сдайте своему заместителю и срочно выезжайте в Москву. С вами будет беседовать товарищ Ворошилов!
Странно, однако, получается, усмехнулся в душе Мерецков. Когда уезжал в Куйбышев командовать войсками военного округа, Сталин дважды беседовал с ним, а нарком, пожимая ему руку, советовал «крепко» взяться задело. Теперь же, когда его назначили в Ленинград, высокое начальство ему об этом не сообщило. Отчего так? Не сравнить же Ленинградский военный округ с Приволжским! «Видно, Сталин и Ворошилов так заняты, что им не до меня», — решил Кирилл Афанасьевич.
На третий день утром Мерецков уже находился в кабинете наркома обороны. У Ворошилова, как он успел заметить, было хорошее настроение. Нарком встал из-за стола, неторопливо заходил по кабинету, пожимая пальцы рук.
— Ну что, Кирилл Афанасьевич, как дела? О чём ваши думы?
— О чём? — с усмешкой переспросил Мерецков, глядя на маршала. — Я ведь и года не пробыл в Куйбышеве. Почему вдруг меня так срочно перебросили в Ленинград?
Лицо у наркома обороны вмиг стало хмурым, брови задвигались. Кажется, вопрос задел его за живое, и, чтобы хоть как-то скрасить это впечатление, Мерецков поспешно произнёс:
— Я хочу, чтобы вы, Климент Ефремович, правильно меня поняли. Я не жалуюсь, просто мне интересно, чем это вызвано. К тому же в Красной Армии, как сами вы говорили на совещании, есть немало талантливых командиров и командовать Ленинградским военным округом мог бы кто-либо другой, а я бы пока обживался в Куйбышеве, наводил в округе должный порядок…
Неожиданно заголосила «кремлёвка». Аппарат стоял на краю стола, и трубку снял Ворошилов.
— Нарком слушает вас!.. Ах, это вы, товарищ Сталин. Сразу вас не узнал, голос какой-то чужой… Вы не простыли?.. С кем беседую? С Мерецковым!.. Есть, понял, передаю ему трубку.
Мерецков вытянулся в струнку, словно вождь был рядом.
— Слушаю вас, товарищ Сталин!
— Здравствуйте, товарищ Мерецков. Как вы доехали? Хорошо?.. Так и должно быть! — Наступила пауза, потом вождь откашлялся, и в трубке снова послышался его голос. — Товарищ Ворошилов сказал, куда вам надо переезжать? Ну вот и хорошо, что он уже всё вам объяснил. Это я предложил послать вас в Ленинград. Так надо было. — Сталин пояснил, что в том регионе резко обострилась обстановка, там запахло порохом и нужна теперь же твёрдая рука. — Северо-Западный район вам не в новинку, вы неплохо его знаете, вам, как говорится, и карты в руки. Что вы мне на это скажете?
— Я готов сделать всё, что надо, — на одном дыхании выпалил Кирилл Афанасьевич.
— Желаю вам успехов! — Вождь положил трубку.
Мерецков сел в кресло. Ворошилов бросил на него укоряющий взгляд.
— Сейчас вам всё ясно? — И после паузы добавил: — У нас под боком объявились недруги…
— Вы имеете в виду финнов? — осведомился Мерецков.
— Не японцев, разумеется, — съязвил нарком, — так что беритесь за дело. Вам будет нелегко, но у вас всё получится. Должно получиться!
— Благодарю за доверие! — Мерецков встал, полагая, что приём окончен, но нарком небрежно, едва ли не с обидой и голосе остановил его.
Он заговорил о том, что важно сделать в первую очередь: тщательно изучить театр военных действий округа, тем более зимой; детально проанализировать состояние войск округа и их готовность на случай военного конфликта; выявить, чего и какого оружия не хватает в войсках.
— Опасность в связи с резким обострением международной обстановки быстро нарастает, — подчеркнул Ворошилов. — Вы это и сами видите. Политбюро ЦК