а с финнами вскрыла слабую подготовку войск Красной Армии, а Мерецков знает, как готовить войска к тому, что потребуется на войне, он и займётся вопросами боевой подготовки. Детали вам, наверное, расскажет Тимошенко. Не сегодня-завтра вас вызовут в Москву. А округ у вас примет военачальник.
— Кто, Андрей Александрович?
— Не спешите, со временем узнаете… — Жданов зашёл в комнату отдыха и вышел из неё с бутылкой боржоми. Налил себе в стакан и предложил Кириллу Афанасьевичу, но тот отказался.
В эту минуту Жданову позвонил Сталин. Разговор был недолгим, но Мерецков не слышал, что вождь сказал Жданову.
— Вас понял, Иосиф Виссарионович, — бросил в трубку Андрей Александрович. — Нам быть у вас к десяти вечера? Через час мы с ним вылетаем! — Жданов положил трубку на аппарат и взглянул на Мерецкова. — Хорошо, что вы здесь. Нас вызывает в Кремль товарищ Сталин. Как там на дворе, погода лётная?
Мерецков ответил, что, когда он ехал в Смольный, в небе ярко горели звёзды, было безветренно и тепло, правда, западная часть неба плотно закрыта чёрными тучами.
— Вам надо заехать домой? — спросил Жданов. — Нет? Это уже хорошо.
15
Самолёт взмыл в тёмное небо.
«А я так и не предупредил жену, что улетаю в Москву», — грустно подумал Мерецков. Жданов ушёл в кабину и о чём-то беседовал с лётчиком, а Кирилл Афанасьевич под гул моторов размышлял о том, как пройдёт совещание в Кремле и объявит ли ему Сталин о новом назначении.
Долетели до Москвы быстро, и, хотя всё небо было в черно-бурых тучах и над аэродромом лил дождь, лётчик умело посадил самолёт.
— Наверное, часа через два будем возвращаться в Ленинград, так что экипажу быть на месте! — предупредил лётчика Жданов.
Когда они вошли в приёмную, Поскрёбышев, поздоровавшись с ними, сказал:
— Вас ждёт Иосиф Виссарионович!
В кабинете вождя Мерецков увидел Молотова, Калинина, Тимошенко и Шапошникова. Сталин, зажав зажжённую трубку в правой руке, медленно прохаживался вдоль стола и говорил о том, как сложна сейчас международная обстановка и как важно Советскому Союзу быть начеку. Заметив у двери Жданова и Мерецкова, он кивком поздоровался с ними и пригласил сесть, потом и сам сел в кресло. Недовольным тоном он заговорил о том, что война с финнами преподнесла немало сюрпризов, о которых уже шла речь на мартовском Пленуме ЦК партии. Один из этих сюрпризов — слабая подготовка войск Красной Армии. Но война выявила и другое — умение наших военачальников успешно бить врага. Если на Халхин-Голе это продемонстрировал генерал армии Жуков, то на финской войне проявил себя генерал армии Мерецков. Неплохо потрудился и командующий Северо-Западным фронтом маршал Тимошенко.
— Мы высоко ценим таких людей, — подчеркнул Сталин. — Награждаем их орденами и медалями, повышаем по службе. Так, Георгий Жуков возглавил войска Киевского Особого военного округа, маршал Тимошенко стал наркомом обороны, а генерала армии Мерецкова решено назначить заместителем наркома обороны по боевой подготовке…
«Истину сказал мне Жданов», — пронеслось в голове Кирилла Афанасьевича.
— Правда, я не знаю, согласен ли с нашим решением маршал Тимошенко, — продолжал вождь. — Это было моё предложение — о назначении Мерецкова к нему заместителем. Как вы на это смотрите, Семён Константинович?
Маршал встал.
— Это хорошее и правильное решение, Иосиф Виссарионович! — Он вытер платком заблестевшее от пота лицо. — Генерал армии Мерецков весьма зрелый и подготовленный в военном отношении человек. Я знаю его давно и всецело ему доверяю.
— Ну вот, товарищи, как видите, я не ошибся, — усмехнулся Сталин.
— У вас на талантливых и верных людей, Иосиф Виссарионович, глаз намётан, — подал голос Берия, сидевший рядом с Калининым.
Молотов добавил, что в Испании Кирилл Афанасьевич действовал не только как военный советник, но и как политик и он, нарком, за это ему благодарен.
— Надеюсь, что и на посту замнаркома он нас не подведёт, — заключил Вячеслав Михайлович.
Мерецков почувствовал, как к его лицу прилила кровь.
— Я хотел бы ещё раз напомнить, что назначение на новую, более высокую должность требует от каждого максимальной отдачи в работе, — подчеркнул вождь. — Случись что-нибудь не так, спрос будет весьма строгий и без скидок на былые заслуги.
— Товарищ Сталин, то же самое я сказал своим военачальникам, — сообщил нарком Тимошенко. — Правда, есть у нас серьёзные претензии к военной промышленности…
— Я всё знаю, Семён Константинович, — прервал наркома вождь. — Меня, как и вас, военных, беспокоит, что у нас очень мало произведено новейшего оружия. Когда наши военные были в Германии, они увидели, что немецкая армия вооружена автоматическим оружием, а у нас его единицы. Так, Борис Михайлович?
Начальник Генштаба Шапошников встал. Видимо, он не ожидал, что ему зададут вопрос, поэтому заметно смутился.
— Беда у нас не только с автоматами, — наконец сказал он. — В войсках до обидного мало танков, самолётов, орудий. Кое-кто всецело полагается на заключённый в прошлом году с Германией Пакт о ненападении. Но надолго ли эта передышка? Теперь все видят, что фашистская Германия расширяет свою агрессию. Ей на руку то, что правительства Англии и Франции не захотели объединить свои военные силы с силами Советского Союза против агрессора, как им предлагали. Где сейчас находится французская армия? Северная Франция оккупирована гитлеровцами, её армия деморализована и подавлена. Пока Советский Союз вне мировой войны, но долго ли такое продлится, никто не знает. Лично я уверен, что Гитлер и на нас пойдёт войной…
— Борис Михайлович, надо ли нагнетать страсти? — с укором спросил начальника Генштаба Сталин. — То, что ситуация в мире резко обострилась, факт, но для паники нет оснований. Безусловно, Красную Армию нужно укреплять и хорошо вооружать. Всё ли для этого делает Генштаб? Я не уверен, товарищ Шапошников…
После совещания, когда все ушли, Сталин оставил у себя Жданова и Мерецкова. Вождь попросил Кирилла Афанасьевича коротко рассказать, как в Ленинградском военном округе передаётся боевой опыт, приобретённый в ходе боевых действий, другим округам.
— У меня с собой целая программа, я привёз её начальнику Генштаба, — поспешил сообщить Мерецков. — Что мы уже делаем? Снабжаем миноискателями Белорусский и Киевский военные округа, даём им часть тяжёлых танков «КВ», автоматы, миномёты.
— Наш Кировский завод много чего производит для Красной Армии, — заметил Жданов. — Я уж не говорю о военных кораблях. И Балтика, и Северный флот наполовину обеспечиваются всем необходимым.
— Я распорядился, чтобы нарком Тимошенко подготовил для ЦК справку, что требуется дать Красной Армии и Военному Флоту в первую очередь, — сказал Сталин. — Вы лично переговорите с наркомом ВМФ Кузнецовым, что необходимо флотам, и включите в общую справку. — Вождь загасил трубку и встал. — Если у вас нет вопросов, можете оба возвращаться в Ленинград. Военный округ, Кирилл Афанасьевич, сдавайте товарищу Кирпоносу и поскорее переезжайте в Москву. Дел в Наркомате обороны по вашей части непочатый край. Надо в каждом военном округе провести тактические учения с боевой стрельбой. Первое проведём в Московском военном округе, в Гороховецких лагерях. Возможно, и мне удастся побывать на этих учениях. Затем в Ленинграде. Ты как, Андрей Александрович, не возражаешь? — В глазах Сталина блеснула лукавинка.
Жданов передёрнул крутыми плечами, засмеялся, потом сказал, что учения с боевой стрельбой у них ещё не проводились, поэтому возражать нет оснований.
— А вы, Иосиф Виссарионович, не собираетесь к нам приехать? — спросил он.
— Пока нет. Вся власть в твоих руках, рули, но так, чтобы наш большевистский корабль не посадить на мель!
Вернулись в Ленинград на рассвете. Самолёт совершил посадку, когда из-за горизонта брызнули косые лучи солнца. Было безветренно, в синем небе кое-где чернели островки туч. Погода стояла точь-в-точь, как в тот день, когда они вылетали в Москву. Жданов сказал Мерецкову, чтобы он ехал домой, отоспался как следует, а к шести вечера прибыл в Смольный.
— Перед твоим отъездом в столицу я бы хотел решить ряд вопросов по округу. Возьми с собой своего заместителя генерала Кирпоноса, которому будешь передавать округ. У меня и к нему есть вопросы…
Первым, кто принял Мерецкова в Наркомате обороны, был маршал Тимошенко.
— Ну вот, Кирилл Афанасьевич, мы снова оказались с тобой в одной упряжке! — сказал он просто и как-то по-будничному. — Твоя епархия в наркомате — руководство боевой подготовкой войск и забота о командных кадрах. Ты, как видишь, моя правая рука.
— Хорошо, что не левая, — добродушно усмехнулся Мерецков.
— Теперь же садись, дружище, и мы поговорим конкретно…
Новый высокий пост обязывал Мерецкова ко многому, и он с головой окунулся в работу. Дело, которое ему поручили, не было для него в новинку. И всё же к летним учениям с боевой стрельбой, о которых говорил Сталин, Кирилл Афанасьевич тщательно готовился, принимал в них активное участие. А когда проводил их разбор, был строг ко всему, что было сделано не так, как следовало. Из каждого учения, на котором он присутствовал, делал серьёзные выводы, вносил наркому обороны предложения, внедрение которых в практику войск повышало их боеспособность. В конце лета вместе с маршалом Тимошенко Мерецков докладывал Председателю Совета Народных Комиссаров итоги учёбы по всем военным округам. О роли танковых войск ему даже пришлось кое с кем поспорить. Он предлагал увеличить количество танковых дивизий и корпусов, однако нарком обороны возражал.
— Ты же воевал в Испании, Кирилл Афанасьевич, там высшей организационной единицей была танковая бригада, — говорил ему маршал Тимошенко. — Эта бригада действовала, как правило, мелкими подразделениями совместно со стрелковыми частями.
— У меня такое впечатление, что над вами довлеет кавалерия, — возражал ему Мерецков, когда они дружески беседовали после учений в Гороховецких лагерях. — Прошли времена Гражданской войны, и Красная Армия сильна не конницей, а танками и самолётами.