Дальше Уильям не слушал. В памяти ежесекундно возникали картинки недавнего прошлого. Вот он сидит на лекции профессора Бругша в Цюрихе и внимательно слушает его доклад о письменности времен нового царства. А вот он замечает статную девушку с пылающим румянцем и огненно-рыжими локонами, которая деловито закидывает ногу на ногу, ничуть не стесняясь своего необычного наряда – узких брюк и блузки с высоким воротником, которая выгодно подчеркивает ее молодую грудь.
«Фрейлейн Мари….», - слышится голос профессора, – «а что ваш отец, граф Шумской, думает по этому поводу?».
Кровь прилила к голове англичанина, как только отдельные пазлы в его мыслях собрались в целостную картину. Сомнений не было, он знает, о ком идет речь. Более того, прекрасно помнит вкус ее сочных нежных губ. Сколько лет прошло с тех пор? Три, четыре, а может быть, уже и все пять? А сердце все также яростно колотится, как только перед глазами встает ее образ – непримиримая бунтарка, восставшая против общественных предрассудков, острая на язык и прекрасная, как Харита, богиня красоты и молодости.
– Сэр Джонс, вы меня слышите? – Голос аль Саида вырвал его из череды воспоминаний.
– Прошу прощения, я задумался, - Уильям прокашлялся.
– Я повторю свой вопрос – какова цель вашего визита в Египет? Это нужно для протокола.
– Хочу посетить Каирский музей. Наверняка его коллекция пополнилась. Сугубо научный интерес.
– Имя Дидье де Бизьер вам о чем-либо говорит? – Бомани наклонился вперед и внимательно посмотрел в лицо своего визави.
– Если мне не изменяет память, это француз, известный своими научными трудами по истории раннего царства. Знаток Египта.
– А леди Мэри Бэнкс?
– Нет. Впервые слышу, - совершенно честно ответил Джонс, ощутив, как внутри что-то сжалось от тоски.
Он действительно не знает Мэри Бэнкс – вдову покойного посла Великобритании. Зато ему прекрасно известна графиня Мари Шумская. Но его о ней не спросили.
– В таком случае, можете быть свободны. Но, имейте в виду, в память о ваших былых подвигах, наши люди будут присматривать за вами.
– О, я буду вам премного благодарен. В такой стране, как Египет, совершенно не помешает пара-тройка телохранителей, - усмехнулся профессора, вставая с места. – Если позволите, хотелось бы узнать, что же именно украли из национального музея? Наверняка что-то очень ценное, иначе бы не поднялось такой шумихи.
– Пропала часть «Папируса Ани», который был обнаружен во время раскопок тайника Херихора. Банда шейха Абд-эль-Расула разделила свиток на 4 части. Все продали. Нам удалось конфисковать у итальянского коллекционера одну из частей, которая и хранилась в нашем музее. Местонахождение еще трех частей не известно.
Уильям шел по улице, погрузившись в собственные тягостные думы. Новость, которую он получил, едва сойдя с борта корабля на сушу, и радовала, и тревожила его одновременно. Мари в Египте. Она исполнила свою мечту, и теперь, наверняка, движется к Фивам, чтобы своими глазами увидеть долину Царей. Но червячок сомнений в голове профессора не давал ему покоя. Как он не старался прогнать прочь опасные подозрения, они все же терзали его душу.
Мари и пропажа папируса. Это не может быть глупым совпадением. Что она делала в музее в компании этого де Бизьера? Ревность к неизвестному сопернику больно била по его самолюбию. Однако к ревности примешивалось еще одно чувство, гораздо более ужасное и пагубное – чувство глубокого разочарования. Если она действительно причастна к пропаже свитка, значит, они теперь находятся по разные стороны баррикад. Что останется от ее пылкой любви, когда узнает, что он охотится на нее, словно на преступника? И сможет ли он причинить ей вред? Поднимется ли его рука на ту, которую он так неистово целовал в темном закоулке швейцарского университета?
Его мысли метались из стороны в сторону, любовь и долг внутри него вступили в жестокую схватку. А картинка, тем временем, выстраивалась все четче и четче.
Раз за разом он повторял про себя детали, которые помогали ему получить ответ – пропажа папируса из сейфа принца Артура, визит Баттенберга в Россию, Мари в Порт-Саиде, исчезновение свитка из музея.
Как бы ему не хотелось отрицать очевидное, но упрямые факты говорили об одном – его отправили на войну с любимой женщиной.
Сэр Джонс не заметил, как оказался на городском рынке. Погруженный в размышления, он едва не упал, когда на него налетел торговец лепешками, который выскочил из-за угла, как черт из табакерки. И сразу же воздух заполнили голоса, запахи, звон монет.
Мужчина остановился возле лавочки с сувенирами и купил амулет с лазуритом и увесистый мешочек с морской солью.
В городе ему больше делать было нечего. Нужно найти лодку и отправляться в Суэц, а оттуда в Каир. Главное – не опоздать, потому что если речь шла о Мари, то ожидать можно было, чего угодно.
Глава 10
Самым сложным оказалось спрятать волосы. Спрятать грудь оказалось гораздо проще. Волос, почему-то, вдруг стало слишком много, и они все время норовили выбиться из-под шляпы и выдать свою владелицу с потрохами.
Мэри покрутилась перед пыльным зеркалом в коридоре общественной бани, расположенной неподалеку от порта, и довольно ухмыльнулась. Худоба де Бизьера оказалась как нельзя кстати. Украденный костюм сел, как родной. Подходящими по размеру ботинками Мэри обзавелась в мужской раздевалке, поставив на их место свои туфли. А широкополую шляпу схватила прямо с головы какого-то прохожего, когда бежала по базарной улочке, пытаясь уйти от жандармской погони.
Утро выдалось веселеньким. Сначала неудачный обыск каюты Дидье, затем проклятая кобра, которая все-таки ужалила бедного жандарма (благодаря ее укусу и поднявшейся панике, Мэри и удалось сбежать), затем погоня. Укрыться удалось в бане, которая весьма вовремя попалась на пути. В воздухе уже слышались первые выстрелы, когда Мэри влетела в здание, на бегу бросив на стол смотрителю горсть монет.
Ее щедрость благотворно подействовала на смотрителя, который весьма убедительно покачал головой в ответ на вопрос жандарма «не забегала ли сюда красивая рыжая женщина?».
После того, как шум на улице стих, Мэри выглянула из-за угла, за которым пряталась, и выложила на стол смотрителю еще целый кошелек с монетами. Мужчина расплылся в широкой улыбке и жестом изобразил, что теперь он «могила».
Воспользовавшись баней по назначению, и переодевшись, Мэри, как ни в чем не бывало, прошла мимо смотрителя, боковым зрением заметив, что он ее не узнал, и улыбнулась. Конспирация удалась.
Первым делом нужно было найти бедуинов, чтобы купить пару верблюдов и нанять драгомана[17] и погонщика. Иначе до Каира не добраться. Синай не любит непрошенных гостей. Об этом она еще в книге Александра Алексеевича Уманца читала[18].
Мэри остановила первого встречного европейца, и, притворившись немой, чтобы он при случае не смог ее выдать, попыталась добиться от него помощи. Мужчина долго силился понять, чего же хочет от него странный незнакомец, и в итоге вытащил из кармана блокнот и карандаш. Мэри облегченно выдохнула и написала свой вопрос: «Где здесь можно нанять верблюдов?».
Мужчина понимающе закивал головой и даже вызвался в провожатые, чему леди Бэнкс несказанно обрадовалась.
Спустя несколько минут они вышли к базарной площади, кишащей людьми. Со всех сторон лилась арабская, английская, французская речь. Невозможно было разобрать, кто торгуется, а кто осыпает собеседника проклятиями. Внутри носа защекотало от калейдоскопа запахов еды, пряностей и навоза. Незнакомец, оказавшийся прусским торговцем, рукой указал на высокую палатку, под крышей которой на подушках сидел араб, замотанный в белые одежды и куривший кальян. Неподалеку на привязи стояло несколько кораблей пустыни, которые жевали колючки из корзинок на земле.
– Это шейх Массуд, - пояснил пруссак на ломаном английском, – он здесь главный. Обратитесь к нему.
Мэри кивнула и отправилась в указанном направлении. От араба добиться понимания оказалось гораздо проще. Достаточно было указать на верблюда, и на пальцах показать, что нужно еще двое провожатых.
Расплатившись за верблюдов, Мэри взяла с собой одного из выделенных ей провожатых и прошлась по рынку, запасаясь провизией и водой. Через час все было готово к путешествию.
С тяжелым сердцем она покидала обжитой Суэц, но пути назад уже не было. Ей нужно первой добраться до Каира, чтобы узнать о приезде в город де Бизьера и выкрасть папирусы.
Через час пути ее скромный караван из трех верблюдов оказался в пустыне.
Слева поднимались песчаные холмы, тянувшиеся далеко вперед неразрывной цепью. Впереди были бесконечные барханы. Справа виднелись красные от глины горы, поросшие колючками. Все здесь казалось безжизненным. Тишину изредка прерывали порывы ветра и шелест песка, кружащего в воздухе. Мэри стало не по себе от мыслей, что может стать с путником, который окажется здесь без сопровождения и провизии. Внутри ее одолевала целая буря эмоций, и она не знала, которая из них сильнее: вострог от того, что ее ноги коснулись этой земли, или страх за свое более чем туманное будущее.
Девушка раскрыла над головой зонтик, который предусмотрительно купила на рынке, а на глаза надела очки с зеленоватым стеклом, которые спасали от палящего солнца. Очки ей подарил отец еще в ту пору, когда они вместе мечтали побывать в Египте. Она не расставалась с ними и всегда носила в специальном чехле во внутреннем кармане юбки или брюк. Воспоминания о тех счастливых днях заставили ее сердце сжаться от тоски и грусти. В таком настроении она и проделала весь путь до места ночевки – бедуинской деревни Матарие, до которой они добрались уже за полночь, сделав привал на озере Биркет аль-Хадж.
До Каира оставалось порядка четырех часов пути, но сил двигаться дальше больше не было. От путешествия верхом на корабле пустыне болели все косточки. Она с огромным трудом смогла спуститься на землю и с еще большим трудом сделала несколько шагов до одной из хижин, хозяин которой согласился предоставить ей кров на ночь в обмен на увесистый кошелек с монетами