Глава 18
Солнце давно опустилось за горизонт к тому моменту, когда рабочие вбили последний колышек глубоко в землю, под зыбучий песок.
Шатер, который Де Бизьер приказал установить в конце улицы, больше напоминал походный дворец – на крыше возвышался металлический пик, на конце которого красовалась фигурка полумесяца, вместо дверей на ветру развивалось несколько слоев полупрозрачной шелковой ткани, которая в свете луны переливалась и блестела, внутри горели свечи, расставленные прямо на ковре из верблюжьей шерсти, которым Дидье приказал застелить пол, а чуть дальше, у стены была навалена целая гора мягких подушек всех цветов и размеров.
– Прошу вас, - виконт галантно отодвинул штору, закрывающую вход, и жестом предложил Мэри войти.
– Напоминает декорации из сказок тысячи и одной ночи, - ответила девушка, ступая за порог, – не хватает только…
Француз не дал ей договорить.
– Я тоже так думают, чего-то явно не хватает, - он вошел следом, разулся, а затем приоткрыл штору и крикнул одному из своих людей:
– Заносите!
Мэри аккуратно приземлилась на самую большую подушку и с любопытством уставилась вперед, строя догадки, что еще придумал этот неугомонный мужчина. Когда в проходе появилось несколько человек из прислуги, она не сдержала удивленный возглас.
– Что это, Дидье? Зачем все это?
Склонив в почтении головы, слуги занесли внутрь несколько подносов с едой и напитками.
– Мы проведем прекрасную ночь и прекрасный день в ожидании каравана, который доставит тебя в Порт-Саид, мон ами! – ответил он, расплывшись в приторной улыбке.
В его глазах появился странный, масляный блеск, от которого Мэри стало не по себе.
– Ты хочешь пировать? – спросила она.
– Почему бы нет, дорогая леди Бэнкс? – Дидье опустился рядом с ней на подушку, взял с пола шерстяной плед и накинул его на ноги девушке, заботливо расправив так, что не осталось складок. – Почему бы мне не отпраздновать маленькую победу на пути к большой? Папирусы у меня, оставшиеся части, я уверен, сокрыты в гробнице Эхнатона в Фивах. Туда и ляжет мой путь после того, как я помашу тебе рукой на прощание! К тому же, я хочу запомнить тебя – чтобы иметь возможность каждый раз представлять твое лицо, когда буду смотреть на жену!
Виконт рассмеялся, затем взял с подноса виноградную кисть, оторвал от нее несколько ягод и горстью отправил их в рот.
– Вот как? – Мэри игриво приподняла бровь, затем нагнулась и потянулась к подносу с фруктами, нарочно касаясь Дидье плечом,– в таком случае, я не прочь выпить с тобой по бокалу вина.
Она взяла в руки персик и, глядя собеседнику прямо в глаза, впилась в него зубами. По уголкам рта и подбородку потек прозрачный сок. Она смахнула его рукой и подмигнула Дидье. Мужчину явно взволновала эта невинная шалость, он побледнел и принялся теребить воротник рубашки, точно ему не хватало воздуха.
– Это мусульманская страна, мон амии. Здесь не так-то просто раздобыть спиртное, - начал оправдываться Де Бизер, на висках которого выступили предательские капельки пота. – Я не могу послать рабочих к себе домой, потому что могу сам за это поплатиться.
– Уверена, ты сможешь решить эту проблему, мон ами, - ответила Мэри, после чего подмигнула ему, как заправский заговорщик, чем привела виконта еще в большее смущение.
– Хорошо, - он косо посмотрел на нее, словно подозревал в подвохе, но в итоге, все же, поднялся с места и направился к выходу из шатра.
Девушка не слышала, что именно он говорил одному их слуг, охранявших вход в шатер, но увидела, как в руках Дидье появилась крупная купюра, которую отпиравшийся было сначала человек, принял и спрятал за пазуху.
Спустя час или что-то около того, штора, прикрывавшая вход в шатер, приоткрылась и в проеме появилось смуглое лицо человека, которого Де Бизьер отправил на поиски вина.
В руках у мужчины был приличного размера глиняный кувшин для молока. Он молча передал сосуд французу и поспешил скрыться, бормоча себе под нос что-то бессвязное.
– Что там? – Мэри бросила на кувшин любопытный взгляд, – Бордо? Шампанское?
– Увы, мон ами, - ответил виконт, поднеся кувшин к носу. – Мы в Каире, здесь можно раздобыть только это, - он протянул кувшин к лицу девушки, заставив ее сначала поморщиться, а затем громко чихнуть. – Прошу любить и жаловать, самодельная зибиба из подвала брата Акила. Возможно, прекрасным ягодным и виноградным букетом мы не сможем насладиться, распивая этот напиток, но настроение поднять себе точно сможем.
Мэри сощурила глаза и хитро посмотрела на Де Бизьера. В ее маленькой головке родился план, который казался ей настолько гениальным, что хотелось улыбаться и танцевать.
– Что ж, - она повела плечами, – пусть будет зибиба из подвала брата Акила.
Виконт кивнул и налил жидкость в два бермуда, наполнив их на треть.
– За наше знакомство, - он поднял стакан вверх и залпом опустошил его.
Мэри поднесла выпивку ко рту и лишь слегка пригубила, дождавшись того момента, когда Дидье зажмурится, справляясь с огнем в пищеводе. Пары секунд было достаточно. Она незаметно выплеснула водку прямо на ковер, а затем скорчила на лице ужасную гримасу, умело играя роль бывалого собутыльника.
– Как же крепко! – просипела она, размахивая перед лицом руками, будто пыталась потушить пожар.
– А вы не из робкого десятка, леди Бэнкс! – одобрительно заявил виконт. – Я это уже говорил вам, и, все же, не устаю восхищаться вашей решительностью и легким отношением к жизни. Только подумать, вы совершенно лишены предрассудков! К тому же, в наше время, вы демонстрируете неслыханную дерзость, призрев общественное мнение. Разве добропорядочная воспитанная леди станет распивать крепкие напитки с женатым мужчиной в шатре на окраине Каира? Что это, если не вызов?
– Это не вызов, дорогой виконт, - ответила девушка, опуская пустой бермуд на поднос. – Это всего лишь честность по отношению к самой себе. Я такая, - она пожала плечами и развела руки в стороны, – ношу брюки, целуюсь с женатыми мужчинами, пускаюсь в опасные авантюры, краду артефакты, стреляю из револьвера и пью зибибу в шатре на окраине Каира. Жизнь слишком коротка, чтобы я тратила ее на то, чтобы угодить светскому обществу с его моральными анахронизмами. Я просто живу!
– Тогда, за жизнь! – торжественно произнес виконт, наполнив бермуды во второй раз!
– За жизнь! – Поддержала его Мэри.
Повторив номер с выпивкой несколько раз, и убедившись, что Де Бизьер замертво упал на подушки, сотрясая парусиновые стены шатра богатырским храпом, Мэри взяла в руки кувшин, опустошенный лишь на половину, и вышла на улицу.
– Эй, ты! – Крикнула она человеку, в котором узнала слугу Дидье. – Подойди сюда! Да-да! Ты! Иди сюда!
Мужчина, который уже собирался заснуть на телеге с соломой, покорно поплелся к Мэри.
– Сможешь раздобыть это завтра? – спросила она.
– Но, госпожа…, - замялся человек, – за это меня могут повесить!
– Держи! – Девушка вложила в ладонь слуги несколько смятых купюр. – Завтра к вечеру принесешь мне еще пять таких кувшинов, понял? Но отдашь ты мне их так, чтобы виконт не видел! Ясно тебе?
– Но…
– Когда принесешь – получишь еще!
Леди Бэнкс приподняла полы своего жакета, демонстрируя увесистый кошелек.
– Все твое будет, если принесешь мне завтра еще пять кувшинов, понял?
Карие глаза мужчины загорелись азартом и жадностью. Он облизнулся, рассматривая кошелек, а затем кивнул. Мэри довольно улыбнулась.
– А теперь иди, спи! И пусть нас никто не беспокоит!
Осторожно, стараясь не издавать громких звуков, леди Бэнкс подошла к спящему Де Бизьеру, наклонилась и достала из-под полы пиджака серебряные часы на цепочке. Стрелки показывали 01:05. Она подошла к задней стенке шатра и внимательно осмотрела линию соприкосновения ткани с землей, надеясь увидеть щель. Времени на это занятие ушло довольно много, но результат ее разочаровал - рабочие потрудились на славу, часто вбив колышки в землю. Недолго думая, леди Бэнкс достала из ножен на сапоге тонкий кинжал и распорола ткань задней стены так, чтобы можно было пролезть наружу, и, стараясь не шуметь, потихоньку выбралась на улицу.
Она обогнула шатер с боку и выглянула из-за него, чтобы проверить, чем заняты жандармы у входа в хранилище Де Бизьера – несколько часовых спали прямо на земле, уложив себе под головы камни, но пятеро мужчин стояли у двери и выглядели вполне бодрыми. Видимо, виконт их крепко запугал, раз уж они так бдят неприкосновенность несчастных папирусов, ценность которых известна только нескольким избранным.
– Ну, ничего, - прошептала Мэри, сощурив глаза, – посмотрим, будете ли вы завтра так же стоять?
Затем она перебежала на противоположную от чайной сторону улицы, обогнула последний дом и оказалась в узком темном переулке. Вдалеке горело одно единственное окно, зазывая на свой огонек.
Леди Бэнкс почти бегом бросилась в ту сторону, мысленно умоляя вселенную об одном – лишь бы Де Бизьер не проснулся и не хватился ее. Если он найдет прорезь в стене – отправит на ее поиски целую армию жандармов, и уж совершенно точно она потеряет последние крохи его доверия. Больше она не увидит ни Дидье, ни папирусы.
Задумавшись о своем, девушка не заметила, как из щели между домов выскочила длинная мужская рука, которая схватила ее за предплечье. Второй рукой ей закрыли рот.
– Тихо, - над ухом прозвучал знакомый голос, – только не кричи! Я отпускаю на счет три, - Мэри кивнула, – раз, два, три!
Уильям отпустил ее, однако она все еще стояла, прижавшись к нему спиной и выравнивая дыхание. Его аромат – острый, немного терпкий, с нотками древесины, ударял в голову не хуже египетской зибибы. У Мэри слегка закружилась голова от тепла Уильяма, и от его запаха, который вызывал в памяти слишком откровенные моменты прошлого.
– Ты? – вымолвила она, рукой придерживая рвущееся из груди сердце.
– Я знал, что ты поймешь мою арабеску, - его горячее дыхание обожгло нежную кожу шеи.