– Уильям, - девушка медленно повернулась к нему лицом, – ты напугал меня.
В непроглядной темноте каирской ночи их глаза горели странным, таинственным огнем. Мэри смотрела на него открыто, не пытаясь скрыть происходящего в душе.
– Я соскучился, - наконец, выговорил сэр Джонс, а затем отодвинул за ухо ее локон, проведя кончиком ногтя по щеке.
– Разве сейчас время и место для подобных разговоров? – девушка вспыхнула от его прикосновения и смущенно опустила глаза, повернув голову вбок.
– Мари…, - мужчина наклонился к ней и коснулся губами виска, – моя бунтарка Мари…
Она слышала, как бешено колотится его сердце, и чувствовала, что вот-вот сдастся, потому что тоже сильно соскучилась. Безумно соскучилась по его губам и рукам!
– Прошу тебя, не делай так! – взмолилась она, но он не послушал.
Последние звуки ее просьбы утонули в жадном поцелуе. Уильям прижал ее к себе и впился в ее губы, словно это был живительный источник влаги посреди пустыни. Тело обмякло, превратилось в вату, ноги стали подкашиваться, и девушка была вынуждена обхватить его за шею, чтобы не упасть. Пальцы сами нашли знакомые дорожки в его густых шелковых волосах.
По щеке скатилась слезинка, а в голове пронеслась предательская мысль – «простила».
Глава 19
– Что ты делаешь? – Прошептала Мэри, как только губы Уильяма скользнули по ее щеке к шее, к укромному местечку сразу под мочкой уха.
– Ничего…, - его дыхание обожгло кожу.
– Уильям, - взмолилась девушка, не в силах оторваться от него.
Вместо ответа мужчина подхватил ее на руки и пристально посмотрел в глаза. В его взгляде сквозили жажда и голод. Он смотрел на нее так, как голодный смотрит на краюху хлеба, как идущий во главе каравана бедуин смотрит на мерцающую вдалеке гладь озера с пресной водой в оазисе. От его взгляда в душе окрылялись голуби, трепетала каждая клеточка. Мэри почувствовала, как ее начала бить мелкая дрожь, словно она оказалась зимой на морозе в одном исподнем. И в этом была доля истины. Уильям раздевал своим взглядом ее душу, выворачивал наизнанку все, что было укрыто в глубинах памяти.
– Ты простила? – тихо спросил он.
– А разве ты просил прощения?
– Я уже говорил тебе тогда, и сейчас повторю – между нами ничего не было. Мне не за что просить прощения. Это всего лишь недопонимание! Недопонимание, стоившее нам друг друга. И если уж кто и должен просить прощения – так это ты. Это ты бросила меня, даже не выслушав. Ты сбежала в Россию и назло мне вышла замуж. Это ты сделала с нами, Мари….
– Но ты целовал ее!
Перед глазами Мэри мгновенно возникла картинка из прошлого – ее любимый и молодая ассистентка профессора Бругша в пустынной аудитории возле кафедры. Их тела прижаты друг к другу. Руки девушки обвили шею Уильяма, а их губы схлестнулись в страстном поцелуе.
И вновь обида волной захлестнула ее сознание. Леди Бэнкс уперлась ладонями мужчине в грудь и начала отталкивать его от себя. По щекам покатились слезы.
– Тише…тише, Мари! – Он еще крепче прижал ее к себе, зарывшись носом в ее волосах. – Я не целовал ее! Клянусь тебе! Она сама набросилась на меня, я был в растерянности и не сразу отреагировал. Если бы ты вошла в ту дверь минутой позже, то услышала бы, как я отчитываю ее за безрассудное и недостойное поведение! И увидела бы, как я оттолкнул ее!
– Но не вошла! Не услышала и не увидела! – продолжила свой протест леди Бэнкс.
Ее голос почти сорвался на рыдания, в душе творилось настоящее безумие. Тепло и запах любимого сводили с ума, вызывая желание прижаться к нему, прорости в него, стать с ним одним целым, а задетая гордость, напротив, вынуждала отдалиться, убежать, вырвать его образ из сердца с корнем.
– Мари, я клянусь тебе…
– Не клянись! - яростно выкрикнула она, продолжая попытки вырваться из его объятий. – Опусти меня на землю! Хватит!
В ответ Уильям рассмеялся, чем привел ее в полное замешательство. На мгновение девушка даже прекратила сопротивление.
– Ты дикарка! Неисправимая дикарка! Уверен, ты всех нас обманываешь. Твоя родина вовсе не Россия. Берега Амазонки породили тебя! – Выдал он свой вердикт.
– А ты лондонский повеса! – прошипела девушка. – Отпусти меня! Иначе я закричу.
Она с угрозой посмотрела ему в глаза, но них не было и тени сомнения или страха. Во взгляде сэра Джонса мелькнуло что-то хитрое и азартное, что-то волнующее, от чего внизу живота началась горячая пульсация.
– Не закричишь, - с вызовом ответил Уильям, расплывшись в улыбке победителя. – Твой крик услышат жандармы, начнется переполох. А если твой лягушатник проснется? Ох…Не думаю, что это хорошая идея, Мари…
Ее имя он выдохнул, и свежий аромат его дыхания заставил девушку закусить губу от желания поцеловать его. Он назвал Дидье «лягушатником», а значит, опять ревнует. От этой мысли голова закружилась еще сильнее, заставив ее на время сложить оружие.
– Хорошо, я не буду кричать, - сдалась Мэри, прижимаясь к его груди. – Просто опусти меня на землю. Нам нужно поговорить о более важных вещах. Наши личные проблемы обсудим после.
– Жаль, - с сожалением произнес мужчина, изобразив на лице обиженную гримасу. – Но, ты права.
Он медленно опустил девушку на землю, не спеша убирать руки с ее талии. Да и сама она не слишком торопилась оторваться от его горячего торса, нарочно задержав кисти рук на его шее.
– Значит, ничего не было? - с языка сорвались опасные слова.
Мэри не выдержала и задала терзающий ее много лет вопрос, тут же поморщившись из-за того положения, в которое она сама себя поставила. Этот вопрос выдал ее с потрохами. Тонкий ум Уильяма мгновенно уловил перемену настроения, и он загадочно улыбнулся, как рыбак, почувствовавший натяжение лески. Рыбка попалась на крючок и теперь не сможет уплыть. Теперь он точно возьмется за старое – будет провоцировать ее, добиваясь признаний и откровений.
– Как ты и сказала, нам нужно поговорить о более важных вещах, - проговорил он, пронзая ее игривым взглядом. – А эту тему мы обсудим, как только папирусы окажутся в наших руках.
– Хорошо, - ответила леди Бэнкс сквозь зубы.
Этот мужчина опять играет с ее чувствами, задевает, юлит и уходит от ответа – вот он, настоящий Уильям, человек, главное умение которого – сводить с ума!
Сэр Джонс ухмыльнулся, заметив тень разочарования на лице у Мэри, а затем выглянул на улицу, и, убедившись, что она пустынна, вышел из тени проулка. Уильям обернулся и жестом поманил девушку за собой, протянув ей раскрытую ладонь. Леди Бэнкс вложила в нее свою руку, мысленно проклиная себя за слабость, которая охватывала ее каждый раз, когда он оказывался так близко.
– Куда ты ведешь меня?
– В чайную. Хочу познакомить тебя кое с кем.
Чайной оказалось как раз то самое здание, в котором горело единственное окно. Как оказалось, свет исходил от керосиновой лампы, стекло которой покрыла сажа. Лампа сильно коптила, наполняя воздух в помещении неприятным маслянистым запахом.
Обстановка внутри была спартанской – несколько деревянных столов, покрытых клетчатыми скатертями, и грубо сбитые деревянные табуретки. За одним из столов сидела компания мужчин. К своему удивлению Мэри узнала хозяина чайной на параллельной улице. Мужчина кивнул ей, расплывшись в беззубой улыбке. Помимо него за столом находились еще четверо местных в национальных одеждах и с белыми тюрбанами на голове.
– Кто эти люди, Уильям? – девушка крепко сжала ладонь своего спутника и инстинктивно прижалась плечом к его плечу.
– Они тебе понравятся, славные ребята, - ответил мужчина, успокаивающе похлопав по ее руке. – С господином Мирзой вы знакомы, - он кивнул в сторону хозяина чайной, – а имена остальных тебе не к чему. Я очень надеюсь, что после того, как мы сделаем дело, наши пути разойдутся.
– Что ты задумал? – Девушка с вопросом посмотрела ему в глаза.
– А ты как думаешь? Я собираюсь похитить папирусы.
– Это я поняла, - недовольно перебила его Мэри, – но мне кажется то, что ты задумал – плохая идея. Нападать на целый отряд вооруженных жандармов, значит заранее обречь себя на провал. Неужели ты думаешь, что с ними справятся четыре мужчины и старик? Я думаю, их нужно напоить, дождаться, когда они заснут и выкрасть ключи. Завтра мне принесут несколько кувшинов зибибы. Это я беру на себя…
– Мари, остановись! – Уильям дождался паузы в ее пламенной речи и поднес указательный палец к губам.
От его прикосновения по коже пронеслась целая армия мурашек. Мэри не заметила, как приоткрыла губы и подалась вперед.
– Что? – смущенно спросила она, не понимая, почему он остановил ее.
– Идея напоить жандармов мне нравится, - мужчина одобрительно кивнул головой, – она дополнит мой план…
– Твой план? – Девушка удивленно изогнула брови. – То есть, ты опять все решил сам, не спросив моего мнения? Зачем тогда ты позвал меня сюда, раз оно тебе не интересно? Я думала, мы составим план вместе!
Он вновь разозлил ее, впрочем, как всегда. Превосходство Уильяма, его самоуверенность и нежелание воспринимать ее на равных и раньше были причиной их ссор.
– Ты здесь потому, что я не хочу, чтобы ты наломала дров во время завтрашней «операции», - спокойно ответил он, не обращая внимания не ее нервные, колючие взгляды, которые она бросала на него так, словно метала ножи, - это во-первых, а во-вторых, мне нужна твоя помощь, Мари. Ты же поможешь нам? Если нет – мы потеряем свой шанс. Я узнал, что завтра вечером их перевезут в другое место, в то время, как тебя отправят с караваном в Порт-Саид.
«Каков хитрец!» - подумала она про себя, – «одним предложением умудрился и принизить достоинство, и заставил почувствовать себя виноватой».
– Я помогу, - девушка резко выдернула свою руку из его ладони, а затем начала размахивать перед его лицом указательным пальцем, точно грозила ему, – но не тебе! Я помогу себе! А потом заберу у тебя папирусы! Самоуверенный индюк!
– Хорошо-хорошо, - сэр Джонс улыбнулся и поднял руки в примирительном жесте, – только не злись! Иначе эти люди, - он взглядом указал на своих подельников, которые с любопытством наблюдали за их перепалкой, явно не понимая, в чем дело, – подумают, что ты против меня и сдашь нас властям.