Анубис обернулся и жестом дал им понять, чтобы они следовали за ним. Дойдя до последней ступени лестницы, провожатый остановился и заговорил:
– Вход в лабиринт за этой площадкой. Вы должны добраться до него, не опалив ступни. Вы должны перешагивать через горящие участки и ступать на землю только одной ногой, потому что если вы поставите рядом вторую ногу, то заденете соседнюю ячейку и она тут же вспыхнет огнем. Пройти испытание вам придется босиком.
– Получается, встать на обе ноги здесь не получится, - подал голос профессор, - придется прыгать с клетки на клетку.
– Получится, - Анубис оскалился, высоко задрав свой влажный шакалий нос, - но это станет началом вашего конца. Пламя, задев ступню, тут же перекинется выше. Вы не успеете даже моргнуть, как превратитесь в горстку пепла, - он звучно фыркнул и сделал приглашающий жест рукой, - прошу! Добро пожаловать на ваше последнее испытание!
Мэри и Уильям переглянулись. Внезапный порыв, идущий из самой глубины их душ, заставил их прижаться друг к другу с такой страстью, что на какое-то мгновение они слились воедино, став одним целым.
Профессор уткнулся носом в макушку ее всклокоченных рыжих волос и жадно вдыхал их запах, смешавшийся с запахом земли и дыма от пламени. Мэри оглаживала его спину, а по щекам текли слезинки, которые капали потом на шею Джонса. Все утратило смысл в этот момент. Не осталось ничего, кроме стука их сердец, которые, точно почувствовав неладное, стучали в разнобой, но при этом настолько гармонично, что это напоминало идеально отрепетированную барабанную дробь.
– Не спеши, - прошептал он ей на ухо, - будь осторожна и не спеши, пропусти меня вперед. Не вздумай идти в лабиринт. Я достану жука и заберу нас всех отсюда! Верь мне!
– Достаточно! – Скомандовал Анубис. – Время испытания пришло! Займите свои ячейки!
Уильям нехотя выпустил из объятий Мэри. Их разъединившиеся руки так и повисли в воздухе, продолжая тянуться друг к другу.
– Что ж, - проговорила леди Бэнкс, - придется вспомнить классики.
Глава 37
Ступни болели нещадно, но леди Бэнкс уже настолько привыкла чувствовать боль, холод, жажду и прочие лишения, что даже не замечала этого. Ее мысли были далеки от этой шахматной доски и вообще от владений Осириса. Она стояла только на середине поля и уже подумывала сдаться. Ее усталое тело раскачивало из стороны в сторону, точно тонкий стебелек. В глазах затуманилось от дыма, который вился вверх тут и там. Она уже обожгла ноги в нескольких местах, и теперь думала только о том, что все это, возможно, просто судьба, которая приведет ее к отцу, и нужно просто сделать то, что от нее хотят высшие силы – ступить на горящую клетку. Тогда все закончится. Прекратятся эти мытарства и мучения. Анубис сказал, что она даже опомниться не успеет, как обратится в пепел. Это хорошо. Значит, она не успеет почувствовать боли, разве что, совсем чуть-чуть, совсем немного. Но неужели та боль будет сильнее, нежели она испытывает сейчас, стоя на одной ноге посередине пылающего моря огня, с обожжёнными ногами, уставшими мышцами и слезящимися глазами? Если она может вытерпеть это, сможет и более сильную боль.
Девушка повернула голову. Уильям размахивал руками, пытаясь удержаться на ногах, - а вернее будет сказать на одной ноге, - после очередного прыжка. Он ушел немного вперед, но это и немудрено – Уаджет исцелила его, он пришел на суд Осириса здоровым и полным сил, ему не пришлось удирать от билоко, сражаться с огненными скорпионами и умирать от жажды в пустыне Бастет.
Чувство здоровой злости заставило ее взять себя в руки. Этот мужчина вновь сумел разозлить ее, не сказав ни слова. Мэри улыбнулась, или даже скорее оскалилась, сощурив глаза. Неизвестно откуда в ее мышцах появились силы, а дышать стало легче. Она несколько раз глубоко подышала, чувствуя, как с каждым вздохом в ней поднимается новая волна негодования, которая и заставляла ее тело мобилизоваться, будто она была бравым солдатом, поднятым по тревоге.
– Ну, уж нет, милый Уильям, - прошептала она, приподнимая в ухмылке потрескавшийся уголок рта, - я не дам тебе фору. Я не позволю тебе стать пешкой в играх богинь. Эти дамочки ни за что на свете не стали бы помогать тебе просто так. Нет-нет…., - Мэри закачала головой, - они наверняка задумали что-то неладное, а ты поверил. И думается мне, что у одной из них на тебя есть свои планы.
Ревность одолевала ее, хотя девушка и не могла себе признаться в этом. Думать о том, что в соперницах у тебя числится настоящая богиня, уверенности не добавляло. А ей она нужна была именно сейчас и так, как никогда ранее.
В эту минуту мужчина прыгнул еще на одну пустующую клетку и оказался уже на две позиции впереди нее. Мэри собрала волю в кулак, стиснула зубы и, присмотрев для себя пустое поле, сделала прыжок, а затем еще один, оказавшись рядом с профессором. Дождавшись, пока мышцы успокоятся после напряжения, а тело обретет баланс, она окликнула его.
– Уильям, прости, но я вынуждена вступить в это соревнование с тобой. Ничего не могу с собой поделать. Я тоже хочу этого жука.
– Что? – Мужчина недоуменно посмотрел на нее. - Ты устала, еле стоишь на ногах! А впереди еще лабиринт! Не говори глупостей, двигайся медленно, давай себе отдохнуть. Я пообещал тебе, что вытащу всех нас отсюда.
– Я не верю ей, - парировала Мэри, тут же прыгнув не следующую клетку. – Точнее, я не верю им обоим. И тебе не советую.
В этот раз ей повезло немного меньше. Пяткой она задела соседнюю клетку, на которой тут же вспыхнул огонь.
Она с трудом сдержала крик, рвущийся из груди. Боль была нестерпимая. Из глаз хлынули слезы. Уильям закричал вместо нее, словно почувствовал ее муки.
– Боже мой, Мари! Что ты делаешь! Тебе больно, милая? Остановись, пожалуйста! Стой, где стоишь! Больше ни шагу!
Профессор тараторил, ругался, но Мэри не слушала его. Ей нужно было идти вперед, нужно опередить его и получить жука. Чертовка Бастет могла обвести Уильяма вокруг пальца, прелестница Уаджет могла очаровать его, но уж ее-то они не проведут.
Она сделала вдох, а затем еще один прыжок. За спиной раздались проклятья. Убедившись, что достучаться до нее одними увещеваниями не удастся, Уильям пустился вдогонку.
– Я понял, - прокричал он, - тебя не остановить, упрямое создание! Это я понял! Но у меня есть идея! Подожди!
– Если это идея отдать скарабея Бастет – можешь катиться к черту, Уильям, - огрызнулась девушка, приготовившись для очередного прыжка.
Она уже не чувствовала собственное тело, только видела впереди окончание этой огненной доски и всеми фибрами стремилась попасть туда, как можно скорее.
– Мы должны прийти к финишу одновременно! – радостно выпалил мужчина где-то совсем рядом.
Мэри посмотрела в сторону и увидела, что он догнал ее и стоит буквально в паре шагов, балансируя на одной ноге. Зрелище было комичным. Он напоминал не очень умелого канатоходца, который пытался сохранить хорошую мину при плохой игре.
– Что? Одновременно? И что тогда? – в голосе леди Бэнкс проскользнуло сомнение. – Жук-то все равно один! Тогда нам просто придумают еще одно чертово испытание!
– Ты ругаешься, как портовая девка, - Уильям поморщился, но от девушки не скрылась легкая улыбка, которая коснулась его лица.
– Пусть. Не собираюсь корчить из себя леди, находясь на смертном одре.
– Возможно, ты права, и нас отправят на новые пытки, но что-то подсказывает мне, что слово Осириса – не пустое место в этом мире. По крайней мере, тогда мы сможем вместе отправиться на поля Иалу.
– Туда ли? Вот в чем вопрос. Насколько я помню, из пасти чудища души попадают совсем не в рай. Запашок оттуда вырывается еще тот.
– Мари, не упрямься. Хотя бы раз в жизни послушай меня!
– Хорошо, - сдалась девушка. – Хотя бы попробуем.
– Тогда прыгаем по моей команде вместе!
Мэри кивнула. Впереди оставалось три или четыре полосы этой шахматной доски. Нужно было просто еще немного терпения и выдержки. И сил.
– Прыжок! – скомандовал Уильям, и они практически синхронно приземлились на следующую клетку.
Девушка с трудом удержала равновесие. Очевидно, что кратковременный прилив сил, был на исходе. Да и злость на Уильяма, которая была источником этих самых сил, тоже куда-то подевалась, стоило ему только посмотреть ей в глаза и пару раз приподнять уголок рта в улыбке. Будь неладен этот лондонский дэнди, из-за которого она каждый раз теряет голову и самообладание!
Мэри подняла вверх руку, давая ему понять, что ей нужен небольшой перерыв – пауза, чтобы собраться с духом для следующего прыжка. Мужчина все понял и тоже застыл на месте, дожидаясь нового сигнала. Ему было невыносимо тяжело смотреть на то, как она изо всех сил борется сама с собой и своей усталостью, но в глубине души он безумно гордился ей.
Его Мари не могла не вызывать восхищения. Даже теперь, израненная, измученная, в разорванной одежде и с растрепанными волосами, девушка представляла собой диковинный образчик женской красоты и грации. Все мысли Уильяма были только о том, чтобы как можно скорее оказаться на поверхности, пусть даже под палящим солнцем, лишь бы прижать ее к себе как можно крепче и сказать, что все закончилось.
Девушка тем временем собралась с силами и кивком головы показала вперед, на следующую пустующую клетку поля. Уильям все понял, немного согнулся и прыгнул вперед. Мэри сделала то же самое. До конца чудовищного испытания оставалась всего одна полоса препятствий.
– Что мы будем делать в лабиринте? – Мэри повернула к нему голову, балансируя на одной ноге и размахивая руками, чтобы удержаться от падения.
– Для начала войдем туда, - ответил сэр Джонс.
– Я очень сильно сомневаюсь, что он будет похож на твой любимый лабиринт в Хэмптон корт.
– Даже не сомневайся, - ответил Уильям, - здесь нам придется изрядно погулять и включить смекалку, и уж наверняка мы не сможем дозваться садовника, если вдруг заблудимся.