бывая при этом повторять: «I`m sorry» и «Pardon».
Узкие брюки и туфли на низком каблуке пришлись как нельзя кстати. Мэри летела так быстро, что умудрилась сбить носы обуви и потерять шляпку. Теперь ее рыжие, словно огонь, волосы развевались на ветру языками пламени. До места оставалось не больше десятка шагов и боковым зрением она уже видела, что мальчишка близок к цели, как вдруг случилось нечто, заставившее ее застыть от ужаса. Паренек, заметивший ее совсем рядом с телегой, принял решение и бросил саквояж вознице, но тот, не долетев буквально десятка сантиметров до повозки, упал, ударившись о землю. От удара чемоданчик раскрылся, а тубус с папирусом вывалился наружу. Возница схватился за вожжи и подстегнул лошадь, а затем резко сорвался с места. Клубы едкой желтой пыли и истошное ржание коня – все, что осталось от неумелого сообщника воришки.
Мальчик, не долго думая, поднял с земли тубус, и не переставая бежать, открыл его, на ходу достав реликвию и спрятав ее себе за пазуху. Мэри ринулась за ним. Он изменил траекторию и бежал теперь в сторону городских построек, намереваясь затеряться в лабиринте узких улочек и дворов. Силы покидали Мэри. Она задыхалась. Тесный корсет сдавливал грудь, а плотная ткань задерживала тепло под одеждой. Ей было нестерпимо жарко под палящим египетским солнцем, но она не сдавалась. Неожиданно путь ребенку преградила кобра. Она выскочила из щели между домами, словно с самого утра только и делала, что поджидала парнишку именно в этом месте. Он резко остановился и замер, наблюдая за ее танцующей в воздухе головой с растопыренным парашютом. Шипение змеи было настолько яростным и громким, что его было слышно за несколько метров.
Мальчик бросил папирус, прокричав что-то на арабском, а затем ужом нырнул в ближайшую подворотню.
Змея опустилась на землю и свернулась калачиком вокруг артефакта. Мэри сделала шаг вперед, и тут же была вынуждена отпрянуть назад. Рептилия мгновенно вскочила и сделала выпад в ее сторону, разинув свою отвратительную пасть. В эту минуту она сильно пожалела, что перепрятала оружие в шляпную коробку, которая вместе с остальным багажом поджидала ее в порту. И все только для того, чтобы не выдать себя Дидье, который оказался на редкость проницательным и внимательным человеком, а его пытливый взгляд вполне мог обнаружить выступающий бугорок кобуры под ее одеждой.
Сзади послышался топот ног и мужская речь. Мэри обернулась и увидела Дидье, за которым бежали несколько жандармов. Он поравнялся с ней, затем резко выхватил из-за спины револьвер, прицелился и выстрелил кобре прямо в голову. Жандармы же побежали за мальчишкой.
– Ну вот…., - прошептал виконт запыхавшимся голосом, а затем склонился и уперся ладонями в колени, чтобы отдышаться и успокоить сердцебиение, – добро пожаловать в Египет, леди Бэнкс. Признаюсь, я не ожидал от вас подобной прыти. Теперь ясно, для чего вам этот новаторский костюм. У вас удивительно быстрые ноги. Да и смекалка работает на все сто. Вместо того, чтобы бросаться вслед за ним, вы вычислили сообщника и срезали путь вдвое. Браво! Я начинаю сомневаться, а на историка ли вы учились в Цюрихе? Может быть, вы тайный агент царской полиции?
Он улыбнулся, но Мэри стало не по себе от его слов. Не хватало еще, чтобы он догадался о ее истинных намерениях.
– Спасибо, я и сама не знала, что могу так бегать, - ответила она, а затем подошла к змее, пнула ее для верности ногой, и, убедившись, что кобра действительно мертва, подняла с земли папирус.
– Забирай, это твое…, - пробубнил себе под нос Дидье, а затем задумчиво уставился вдаль, – что бы это значило? – спросил он у Мэри.
– О чем вы?
– Мальчишка. Он прокричал: «Забирай, это твое!», прежде, чем броситься в переулок.
– Кобра, очевидно, была с ним полностью согласна. Она не на жизнь, а на смерть решила стоять, охраняя свиток, обвила его своим телом и шагу не давала сделать.
– Позволите взглянуть? – Он взглядом указал на папирус в руках Мэри.
Сердце у девушки кувыркнулось в груди, выписало сальто и приземлилось на место. Она начала нервничать, но старалась не подавать вида.
– Это безделица. Копия, которую мне сделали в Цюрихе с одного оригинала, – девушка поспешила упрятать артефакт обратно в тубус, – не стоит вашего внимания. Я надеюсь, вы покажете мне действительно достойные вещицы, виконт? – попыталась она сменить тему и отвлечь внимание мужчины от свитка.
– В таком случае, позвольте пригласить вас в местный музей. Все равно в Каир мы отправимся только завтра утром. Предлагаю провести этот день и вечер с пользой. Днем я обещаю показать вам все сокровища Порт-Саида, а вечером вы любезно согласитесь отужинать со мной. Ну как?
– С удовольствием, - Мэри взяла его под руку и сделала шаг в сторону. В ту же секунду с крыши ближайшего здания скатился огромный булыжник, край которого придавил к земле подол ее наряда.
– О Боже! – Прошептала она, задрав голову и рассматривая место, с которого упал камень.
– Скорее идемте отсюда. Эти события совсем не нравятся мне, - заметил Дидье, который нахмурил брови и с недоумением рассматривал мертвую змею и огромный булыжник.
– Да-да. Нам нужно еще собрать мои вещи из брошенного вором саквояжа. Надеюсь, местные еще не все успели растащить, - затараторила девушка, стараясь тем самым заглушить испуг, сковавший ее мысли.
Мужчина с силой пнул камень, освободив наряд своей спутницы из плена, и они быстрым шагом направились обратно в порт, где месье де Бизьера поджидал экипаж.
Мэри одолевала тревога. Казалось, что кража, змея и булыжник – всего лишь череда неприятных совпадений, но почему-то сердце было не на месте. Спрятанный в глубокий боковой карман брюк, тоненький тубус, напоминал о себе странным жжением, словно в нем было заключено что-то опасное. Девушка поежилась, стряхивая с себя неприятные ощущения, и еще сильнее прижалась к спутнику, который дважды избавил ее от верной гибели.
Неожиданно над головой раздался протяжный крик птицы, словно кто-то ранил ее, заставив голосить от боли. Мэри посмотрела наверх – прямо над ними, закрывая огромными крыльями солнце, парил гигантский коршун. Он кружил в воздухе, словно летучий корабль, продолжая угрожающе стонать.
– Кобра и коршун…, - тихо проговорил де Бизьер, всматриваясь в небо и прикрыв ладонью глаза от слепящего солнца, – Уаджит и Нехбет. Богини-хранительницы фараонов.
– Что? – Всполошилась Мэри, чувствуя, как по коже бежит колючий холодок. – Что вы хотите этим сказать?
Она и сама провела такую же мысленную параллель, но виконт опередил ее, высказав свои опасения вслух, чем лишний раз подвтердил свою осведомленность в египетской мифологии. Это еще больше насторожило девушку. Он становился все более опасным.
– Не знаю, - Дидье пожал плечами,– вы уверены, что в вашем тубусе безделица, не имеющая никакого отношения к фараонам? Кажется мне, все это совершенно неспроста….
– Не стоит искать подвоха, виконт. В противном случае, его можно с легкостью найти, - отшутилась Мэри, но в душе ей было совсем не до шуток.
Стоило ей только ступить на землю, как неприятности посыпались на нее, как из рога изобилия. Во что ввязал ее Людвиг Баттенберг? И почему он сам не рискнул отправиться на поиски папируса, имея и средства, и связи?
И чем больше Мэри думала об этом, тем сильнее становилась ее тревога. Не к добру все это. Совсем не к добру – и кобра, и коршун, и древний свиток.
Глава 6
Высокие каменные стены национального музея Порт-Саида манили под свои своды, обещая прохладу. Мэри укрылась в тени раскидистой пальмы, в то время, как Дидье вошел внутрь здания за разрешением на его посещение. Она окинула взглядом вход и территорию музея. У дверей стояли двое сонных часовых, которые разомлели под жарким солнцем и практически дремали, натянув козырьки своих фуражек на лицо и оперевшись на мраморные колонны, украшающие вход. Кроме подвешенных к поясу дубинок и карабина (одного на двоих) из оружия у них ничего не было. Опытный взгляд не заметил ни ножен, ни кобуры. Возле забора и вовсе не было никакой охраны.
Спустя пару минут из здания музея выбежал виконт. Он быстро проскочил мимо часовых и с улыбкой на лице поспешил к Мэри, радостно размахивая какой-то бумагой.
– Удалось! – Выкрикнул он, как только приблизился настолько, что она могла его слышать, – Я же говорил вам, мон ами, что удостоверение директора Каирского музея откроет перед нами любые двери!
– Прекрасно! – Мэри улыбнулась в ответ.
– И это несмотря на выходной день! – Де Бизьер явно напрашивался на комплимент.
– Вы просто чудо, дорогой виконт! – Она кокетливо улыбнулась и вызывающе посмотрела на него из-под пушистых ресниц.
Мужчина тут же подтянулся, задрал подбородок и расплылся в улыбке. «Влюбился, как пить дать!», - подумала про себя леди Бэнкс, и довольно ухмыльнулась. После утреннего происшествия она немного расслабилась, и, убедившись, что виконт ее ни в чем не подозревает, с новыми силами вернулась к роли обольстительницы.
Дидье вызывал у нее симпатию – недостаточно сильную, чтобы влюбиться, но достаточно ощутимую, чтобы желать прикоснуться к нему. Леди Бэнкс тряхнула плечами, чтобы сбросить с себя странное чувство оцепенения, охватившее ее в тот момент, когда нос уловил аромат его одеколона.
– Прошу, - он подставил ей руку и галантно выгнулся, буравя глазами ее точеную фигуру.
Охранники музея не удосужились даже повернуть головы в их сторону, продолжая дремать, как ни в чем не бывало.
"Если бы я вошла внутрь просто так, без разрешения - они, наверняка, продолжали бы так же спать", - подумала она, проходя мимо дремлющих вояк.
Внутри, под высокими каменными сводами с узкими потолочными окошками, царил полумрак и приятная прохлада. Однако во всем чувствовалось запустение и отсутствие хозяйской руки. Многочисленные папирусы лежали в свалку на длинных столах, на полу хаотично были расставлены саркофаги – пустые и с мумиями, на стеллаже из дерева находились запыленные предметы посуды и украшения. Особо ценные экземпляры власти все же поместили на постаменты под стекло и замки, ни один из которых, к слову, не был заперт.