В колыбельке лежала уставшая от крика крошка Аннабел и старательно тянулась к собственным ножкам. Она тут же уставилась на Мэри Поппинс и ангельски заулыбалась беззубым ртом.
— Гм! — хмыкнула Мэри Поппинс, аккуратно укладывая шляпку в картонную коробку.
Она повесила на крючок пальто, потом внимательно оглядела стоя в зеркало и открыла сумку. Сумка была совершенно пуста! Но Мэри Поппинс вдруг извлекла оттуда небольшую рулетку.
— А это зачем, Мэри Поппинс? — удивилась Джейн.
— Измерим, насколько ты выросла, — ответила Мэри Поппинс.
— А нас папа недавно измерял! — заявил Майкл. — Мы выросли на полпальца.
— Стой прямо и не болтай! — приказала Мэри Поппинс. Она измерила его с головы до ног и громко фыркнула: — Так и есть! Ты становишься все хуже и хуже!
Майкл обомлел.
— На рулетках нет никаких слов, а только сантиметры! — обиженно выкрикнул он.
— Разве? — издевательски хмыкнула Мэри Поппинс и сунула ему под нос рулетку.
На ленте было крупно выведено синими буквами: Х-У-Ж-Е И Х-У-Ж-Е.
— Ох! — испуганно прошептал Майкл.
— Голову выше, пожалуйста! — уже командовала Мэри Поппинс, прикладывая ленту к спине Джейн. — Ты превратилась в упрямого, ленивого, эгоистичного ребёнка! — торжественно прочитала она.
Слёзы навернулись на глаза девочки.
— Я не такая! — всхлипнула Джейн.
Она отчего-то помнила о себе только самое хорошее.
А Мэри Поппинс уже прикладывала рулетку к Близнецам.
— Вздорные драчуны! — прочитала она.
А крошка Аннабел и вовсе оказалась избалованной капризулей.
— Так я и думала! — привычно фыркнула Мэри Поппинс. — Стоило мне отлучиться ненадолго, как вы превратились в диких зверей! Вам место в зверинце!
Высказав это, она обернула ленту вокруг собственной талии, и на её лице расцвела довольная улыбка.
— Прекраснее, чем обычно, практически совершенна, — значилось на ленте.
— Само собой разумеется, — гордо отметила она и добавила не терпящим возражения тоном: — А теперь быстро в ванную! Одна нога здесь, другая там!
И детей будто смыло. Теперь, когда Мэри Поппинс вернулась, всё снова вошло в свою колею. В мгновение ока все были умыты, за ужином не было нытья и капризов, ни крошки, ни капли не осталось в тарелках и чашках. Задвинув на место стулья и аккуратно сложив салфетки, дети без уговоров улеглись в постель.
Мэри Поппинс неслышно ходила по детской, поправляя, подсовывая под бочок и подтягивая одеяла. Дети чувствовали исходящий от неё привычный аромат — чудесный запах свежеподжаренных гренок — и слышали похрустывание её накрахмаленного передника. Они ощущали в темноте её присутствие и наслаждались покоем.
Когда Мэри Поппинс проходила мимо Майкла, он высунул голову из-под одеяла и, перегнувшись, заглянул под кровать. Там не было ничего, кроме пыли и тапочек. Под кроватью Джейн тоже ничего не оказалось.
— А где же вы будете спать, Мэри Поппинс? — с любопытством спросил он.
Она не удостоила его ответом, а просто легко прикоснулась к дверце платяного шкафа. Дверца послушно распахнулась, и оттуда выскользнула такая знакомая раскладушка, уже застеленная и с лежащей поверх одеяла стопкой вещей Мэри Поппинс.
Там было всё, что необходимо: туалетное мыло, шпильки, духи, складной стульчик, зубная щётка и кругленькие таблетки. На подушке лежали аккуратно сложенные фланелевые ночные сорочки. Тут же оказалась пара туфелек, домино, купальные шапочки и альбом с открытками.
Дети так и сели на кроватях, хлопая от удивления глазами.
— Но как же всё это здесь оказалось? — прошептал Майкл. — Ведь ещё сегодня днём ничего такого не было! Я точно знаю, потому что прятался в шкафу от Элин!
Ответа он не получил, зато заработал такой грозный взгляд от Мэри Поппинс, что последние слова будто примёрзли к его губам.
Джейн и Майкл переглянулись. Их взгляды были красноречивее слов: не стоит ждать от неё объяснений, всё равно ничего не добьёшься.
А Мэри Поппинс между тем развернула просторную ночную сорочку и утонула в ней. Пока Мэри Поппинс раздевалась под сорочкой, будто в шалашике, дети украдкой наблюдали за её смешными движениями. Клип, клип! — расстегнулись пуговицы и крючки. Свиш, свиш! — шурша, упала на пол нижняя юбка. Чувство мира и покоя охватило детей. И они понимали, что исходит оно от Мэри Поппинс. Уже почти засыпая, они наблюдали за извивающейся ночной сорочкой, и приятные воспоминания овевали их. Вот Мэри Поппинс впервые прилетела к ним с восточным ветром. А вот зонтик унёс её прочь, когда ветер поменялся на западный. И снова она вернулась на воздушном змее, а потом опять исчезла, покинула их.
А теперь, счастливо вздохнули они, Мэри Поппинс вернулась, и всё будет чудесно! Она здесь, рядом с ними, в детской, будто никогда и не отлучалась ни на минуту! Тёплые чувства переполняли Майкла, приятные мысли будоражили его, вскипая в голове, будто пузырьки в газированной воде. И вдруг вырвались наружу!
— Ох, Мэри Поппинс! — трепеща, прошептал он. — Без вас было просто ужасно!
Губы её дрогнули. Казалось, вот-вот они раздвинутся в улыбке. Но ведь это была Мэри Поппинс!
— Вы были ужасны, вот как я бы сказала! — нахмурилась она. — Превратили дом в настоящую медвежью берлогу! Как здесь вообще можно жить?
— Но вы-то останетесь у нас? — заискивающе спросил Майкл.
— Мы будем паиньки-паиньки, только не уходите, — льстиво подхватила Джейн.
Мэри Поппинс ровным взглядом окинула детскую. Казалось, она смотрит куда-то далеко, за стены комнаты.
— Останусь, — произнесла она, помолчав немного, — останусь, пока Дверь не откроется.
Джейн ахнула.
— Только не говорите так, Мэри Поппинс! — воскликнула она. — Эта дверь и не закрывается никогда!
— Я имею в виду Другую Дверь, — молвила Мэри Поппинс, поправляя ночную сорочку.
— Какая ещё дверь? — недоумённо шепнула Майклу Джейн.
— Я догадался, — заговорщицки проговорил Майкл. — Никакой другой двери здесь нет. А дверь, которой нет, не может открыться! Выходит, она останется с нами навсегда!
И, чрезвычайно довольный своей догадкой, он счастливо рассмеялся.
Джейн, однако, не была столь уверена. «Чудно как-то…» — подумала она, но Майкл не дал ей додумать, принявшись болтать без умолку.
— Как здорово, что я пожал сегодня руку трубочисту! — трещал он. — Это принесло нам удачу! Может быть, он завтра придёт чистить дымоход в детской и пожмёт руку вам, Мэри Поппинс!
— Фи! — фыркнула она, подняв подбородок. — Благодарю вас, в удаче не нуждаемся!
— Да-а, — задумчиво протянул Майкл, — вам она уж точно не нужна. Тот, кто умеет вылетать из ракеты, как вы этим вечером, уже родился удачливым. То есть я имею в виду… Ой, не смотрите на меня так!
Ледяной взгляд Мэри Поппинс пронизал полумрак детской, и бедняге Майклу стало неуютно и зябко даже в его тёплой постельке.
— Я не ослышалась? — надменно проговорила она. — Насколько я поняла, ты уподобляешь меня ракете?
Слово «ракета» в её устах прозвучало так, будто ничего более гадкого ей и слышать не приходилось.
Дети замерли. Майкл, понимая, что Положение его ужасно, уже не мог остановиться.
— Но, — с отчаянной дерзостью выпалил он, — ведь это были вы, Мэри Поппинс, и никто другой! Ракета—хлоп! — взорвалась, и вы вылетели из неё прямо в небо!
Мэри Поппинс подошла к Майклу и нависла над ним. Казалось, она выросла до потолка.
— Хлоп? — повторила Мэри Поппинс. — Взорвалась и вылетела? Из ракеты?! Я?!!
Майкл вжался в подушку.
— Но ты же видела это, Джейн! — воззвал он к сестре.
— Тсс! — прошептала Джейн.
Она понимала, что ничего хорошего из этого спора не выйдет.
— Хлоп — и взорвалась? — прошипела Мэри Поппинс. — Вы не раз оскорбляли меня, Майкл Бэнкс, но это уже НАГЛОСТЬ! Если я ещё услышу словечко «хлоп» или упоминание о ракете…
Она не сказала, что тогда произойдёт, но Майкл не сомневался: СЛУЧИТСЯ нечто ужасное!
«Тюи-гви-тви!» — донёсся от подоконника тоненький голосок. И они увидели старого скворца, возбуждённо хлопающего крыльями.
— Прочь! Прочь, нахальная пичужка! — сердито прикрикнула на него Мэри Поппинс, подбежав к окну.
Скворец упорхнул. Мэри Поппинс выключила ночник и улеглась и постель. Некоторое время дети слышали её тихое гневное бормотание:
— Ха! Хлоп… хлоп…
Потом всё стихло. Тишина мягким, невесомым облаком окутала детскую. Сон распростёр свои невидимые крылья… И тут от кровати Джейн донёсся еле слышный шёпот:
— Майкл!
Он посмотрел в ту сторону, куда указывала сестра, и увидел, как кз утла, где камин, постепенно разгораясь, льётся слабый свет. И тут с лёгким шорохом раскрылся зонт. Его чёрный купол был полон разноцветных звёзд, точно таких, какие вспыхивают в небе после взрыва ракеты. Но ещё больше изумились дети, когда ручка зонтика изогнулась, превратившись в шею попугая, и тот стал склёвывать звёздочки, роняя их на пол. Там они гасли одна за другой, вспыхивая напоследок золотыми и серебряными искрами. Когда погасла последняя искорка, ручка зонтика выпрямилась, голова попугая замерла, снова превратившись в обычный набалдашник, а чёрный зонтик с таинственным хрустом закрылся.
Дети переглядывались и молча улыбались. Ну какими словами передать восторг, который испытывали они, как объяснить те чудеса, которые случались в детской, едва туда являлась Мэри Поппинс!
«Тик-так! — приговаривали каминные часы. — Тик-так, спать-спать! Тик-так!..»
И глаза детей смежились сами собой, а бессонные часы продолжали тикать в такт их ровному дыханию.
Мистер Бэнкс сидя спал в своём кабинете, похрапывая и прикрыв лицо газетой.
Миссис Бэнкс пришивала чёрные пуговицы к его старому пальто.
— Всё ещё думаешь, чем бы ты занялся, если бы не женился? — спросила она.
— А? Что? — встрепенулся мистер Бэнкс, просыпаясь. — Уже не думаю. Во-первых, слишком много хлопот. А во-вторых, после возвращения Мэри Поппинс я могу и вовсе ни о чём не думать.