Кобра кивнула.
— Итак, — сказала она, — то, что хорошо для меня, должно быть хорошо и для тебя. Это, конечно, скромный подарок, дорогая Мэри, но из него можно сделать поясок, или пару туфель, или хотя бы ленту для шляпки — словом, он может пригодиться.
С этими словами она начала тихонько покачиваться из стороны в сторону — Джейн и Майклу показалось, что по всему её телу от головы до хвоста побежали маленькие волны.
И вдруг она сделала молниеносный винтообразный скачок и появилась в новом, отливающем серебром наряде. Старая золотистая кожа упала на пол.
— Подожди! — приказала Кобра Мэри Поппинс, которая наклонилась было, чтобы поднять кожу. — Я напишу на ней Поздравление.
Кончик хвоста Кобры быстро-быстро пробежал по сброшенной коже; затем она аккуратно свернула её кольцом, подхватила на голову, словно золотую корону, и величаво подала её Мэри Поппинс. Та с поклоном приняла дар.
— Не знаю, как тебя благодарить, — начала Мэри и запнулась, залюбовавшись подарком, и только с восхищением погладила кожу рукой. Видно было, что она в восторге.
— Не благодари, — сказала Королевская Кобра. — Тс-с! — перебила она сама себя и раздула свой клобук, словно прислушиваясь. — Кажется, я слышу сигнал к Большому Хороводу.
Все прислушались.
Звенел колокольчик, и чей-то бас возглашал, всё приближаясь и приближаясь:
— Хоровод, Хоровод! Спешите, спешите! Всех, всех просят пройти на Центральную площадь! Хоровод, Хоровод!
— Так я и думала, — сказала Кобра, улыбаясь. — Тебе пора, дорогая. Не заставляй их ждать. Прощай — до твоих следующих именин!
И Королевская Кобра вновь приподнялась и нежно расцеловала Мэри Поппинс в обе щеки.
— Спеши! — сказала она. — Я позабочусь о твоих юных друзьях.
Ребята встали и начали пробираться к выходу, стараясь не наступить на змей, которые целым потоком, клубясь и извиваясь, устремились к дверям.
— Вы свободны, — сказала Королевская Кобра Бурому Медведю.
И он, низко поклонившись, с фуражкой в лапе, затрусил туда же, куда несся весь поток животных — к большой зелёной площадке в самом центре Зоопарка.
— Хотите пойти со мной? — ласково спросила Кобра и, не дожидаясь ответа, скользнула между Джейн и Майклом, движением своего клобука приказав им идти по бокам.
— Началосссь! — сказала она, зашипев от удовольствия.
Да, Большой Хоровод начался.
На Лужайке стоял такой шум и крик, что ребята сразу поняли это. Львы и Леопарды, Верблюды и Бобры, Антилопы и Журавли и многое множество других зверей и птиц пели и орали во всё горло, образовав кольцо вокруг Мэри' Поппинс. И вот громадный Хоровод двинулся по кругу; танцоры кто во что горазд распевали Дикую песню Джунглей, раскачиваясь и поминутно меняясь местами и партнёрами.
Чей-то тоненький-тоненький, писклявый голосок прорезался сквозь шум и гам:
О Мэри, Мэри-и,
Всех лучше в мире!
И ребята увидели Пингвина, который нёсся в танце, размахивая своими коротенькими крыльями и весело распевая эту странную песню. Он тоже заметил ребят и, поклонившись Кобре, крикнул:
— Получилось! Слышали, как я пою? Конечно, это небезупречно — «В мире» не совсем точная рифма к «Мэри», но ничего, годится! Сойдёт! — И он, подпрыгнув, подхватил под лапу Леопарда.
Кобра молчала. Джейн и Майкл тоже молча любовались танцем. Но когда их приятель Лев пронёсся мимо и наклонился, чтобы предложить лапу Фазану, Джейн робко попыталась выразить свои чувства словами.
— Я думала, сударыня… — И она запнулась, сконфузившись.
— Говори, дитя моё, — сказала Кобра. — Что ты думала?
Ну, что львы, и птицы, и тигры, и маленькие животные — все… — Джейн снова запнулась.
Кобра пришла ей на помощь:
— Ты думала, что все они — враги, что Лев должен обязательно съесть Антилопу, а Тигр — Зайца, раз они встретились?
Джейн, покраснев, кивнула.
— Что ж, в общем, ты права. Отчасти так. Но — не в День Рождения, — сказала Кобра. — Сегодня слабые не боятся сильных, большие защищают малых. Даже я, — Кобра сделала паузу и, казалось, глубоко задумалась, — даже я могу сегодня встретиться с Диким Гусем и не подумать об обеде. Такой это день. И, возможно, — продолжала она, молниеносно облизываясь своим страшным раздвоенным языком, — возможно, что есть и быть съеденным — в конце концов, одно и то же. Моя мудрость говорит мне, что это так. Вспомни: ведь все — и вы в городах, и мы в джунглях — сделаны из одного и того же вещества. Из того же материала — и дерево над нами, и камень под нами; зверь, птица, звезда — все мы одно и идём к одной цели. Помни это, дитя, когда ты уже не будешь помнить обо мне.
— Как же это дерево может быть камнем? Я — не птица! Джейн — не тигр! — упрямо сказал Майкл.
— Ты думаешь? — переспросила Кобра. — Погляди! — И она кивнула головой в сторону Большого Хоровода.
Звери и птицы, тесной толпой окружившие Мэри Поппинс, раскачивались взад и вперёд все вместе, как единое целое; сама Мэри тоже покачивалась из стороны в сторону. В едином ритме раскачивалась вся огромная толпа, как маятник гигантских часов. Даже деревья то сгибались, то выпрямлялись в ритме танца, и луна в небесах покачивалась, словно корабль на волнах…
— Зверь и птица, звезда и камень — все мы одно, все одно… — бормотала Кобра, опустив свой клобук и тоже раскачиваясь. — Змея и ребёнок, камень и звезда — все мы одно…
Всё тише становилось её шипение. Замирали, слабели, отдалялись крики танцующих животных. Прислушиваясь, Джейн и Майкл тоже незаметно стали раскачиваться. Или это кто-то качал их?
Мягкий, слабый свет упал на их лица.
— Спят и видят сны, — шёпотом произнёс чей-то голос.
Кто это — Королевская Кобра или мама, которая, как обычно, зашла в детскую, чтобы получше их укрыть на ночь?
— И прекрасно! Пусть спят.
Чей это был бас — Бурого Медведя или мистера Бэнкса? Джейн и Майкл качались… качались… Они не знали… Не знали…
— Какой мне сегодня странный сон приснился! — сказала Джейн за завтраком, посыпая сахаром кашу. — Мне снилось, как будто мы были в Зоопарке, и у Мэри Поппинс был день рождения, и вместо зверей в клетках сидели люди, а все звери были на воле…
— Это же мой сон! Он мне приснился! — сказал Майкл с удивлением.
— Не могло же нам присниться одно и то же! — сказала Джейн. — А ты не ошибся? Ты видел, например, Льва с завитой гривой, и Тюленя, который хотел…
— … чтобы мы нырнули за апельсинной коркой? — перебил её Майкл. — Конечно, помню! И ребят в клетке, и Пингвина, который не мог сочинить стишок, и Королевскую Кобру.
— Тогда, значит, это был не сон! — сказала Джейн торжественно. — Значит, это всё правда! И тогда…
Она несмело оглянулась на Мэри Поппинс, которая кипятила молоко.
— Мэри Поппинс, — сказала Джейн, — могли мы с Майклом видеть один и тот же сон?
— Тоже мне сновидцы! — фыркнула Мэри Поппинс. — Ешьте кашу, будьте любезны! Иначе не получите гренков с маслом!
Но Джейн не сдавалась. Она должна была узнать.
— Мэри Поппинс, — сказала она, глядя на неё в упор, — вы были в Зоопарке вчера ночью?
Мэри Поппинс широко открыла рот.
— В Зоопарке? Ночью? Я — в Зоопарке? Я, воспитанная девица, которая знает, что полагается, а что — нет?
— Нет, вы были там или нет? — настаивала Джейн.
— Конечно, нет! Что это тебе в голову взбрело! — сказала Мэри Поппинс. — Доедай, будь добра, кашу и не болтай глупостей!
Джейн подлила в кашу молока.
— Ну, видно, всё-таки это был сон, — сказала она грустно.
Но Майкл, разинув рот, таращил глаза на Мэри Поппинс, которая поджаривала гренки.
— Джейн, — пронзительно шепнул он. — Джейн, гляди!
Он показал пальцем, куда глядеть, и Джейн тоже увидала. Талию Мэри обвивал пояс из золотистой чешуйчатой змеиной кожи, а по всей его длине змеилась изящная надпись:
На добрую память о Зоопарке!
Глава восьмаяЗападный ветер
Был первый день весны.
Джейн и Майкл сразу это поняли, потому что они услышали, как папа поёт в ванной, а был только один-единственный день в году, когда он там пел.
Это утро они запомнили навсегда. Во-первых, потому, что им впервые разрешили позавтракать со взрослыми; во-вторых, папа потерял свой чёрный портфель. Так что день начался двумя чрезвычайными происшествиями.
— Где мой портфель? — кричал мистер Бэнкс, бегая кругами по прихожей, словно собака, которая ловит собственный хвост.
И все остальные начали тоже бегать по кругу — Элин, и миссис Брилл, и ребята. Даже Робертсон Эй сделал два круга, что было исключительным достижением.
Наконец мистер Бэнкс лично обнаружил пропажу в своём кабинете и выбежал в прихожую, размахивая портфелем.
— Мой портфель, — начал он тоном проповедника, — всегда находится в одном и том же месте. Здесь. На вешалке. Кто затащил его в кабинет? — проревел он.
— Ты сам, дорогой, вчера вечером, когда ты доставал налоговые квитанции, — сказала миссис Бэнкс.
Мистер Бэнкс посмотрел на неё так обиженно, что она в душе пожалела о своей нетактичности. Лучше было сказать, что это она сама принесла портфель в кабинет!
— Ааап-чххи! Хрррм! — сказал мистер Бэнкс в носовой платок.
Он снял пальто с вешалки и направился к двери.
— Ого! — произнёс он несколько веселее. — Тюльпаны-то дали бутоны!
Он вышел в садик и втянул в себя воздух.
— Гм, ветер, кажется, западный. — Мистер Бэнкс бросил взгляд на дом Адмирала Бума, точнее — на флюгер-телескоп. — Так я и думал, — сказал он. — Западный ветер. Ясно и тепло. Пойду без пальто.
Он нахлобучил котелок, схватил свой портфель и устремился в Сити.
— Ты слышала, что он сказал? — Майкл схватил Джейн за руку.
Она кивнула.
— Ветер западный, — ответила она негромко.
Они больше ничего не сказали, но каждому пришла в голову одна и та же мысль. О, как бы им хотелось, чтобы она не приходила!