– Только подумать! Как быстро смеркается, – заметила Мэри, глядя в окно на пустынный, затягивающийся темнотой пейзаж.
– В этом поезде практически не ощущаешь течения времени. Так здесь все продуманно, удобно. Мы только что проехали пятую станцию, а это означает, что впереди нас ждет длинный туннель. Не пора ли вернуться к себе?
– Хорошо. Но сначала надо расплатиться?
– Не надо. В конце поездки нам приплюсуют эту сумму к общему счету. – Женщина поднялась и проследовала в обратном направлении, твердо ступая по раскачивающейся «гармошке» между вагонами мчащегося поезда.
Вернувшись на свое место, она тут же принялась за вязание, а Мэри лениво провожала взглядом проносившиеся за окном бесплодные земли. В дальнем конце вагона капризно и требовательно заплакал ребенок. Три бизнесмена, выйдя из бара, прошли мимо, смеясь тому, что их заносит от движения состава. Лампочки на потолке казались жесткими сверкающими звездами.
– Вот сукин сын, – сказал один мужчина.
– Ну ты даешь, – отозвался второй.
В серых фетровых шляпах все трое выглядели абсолютно одинаково. Спотыкаясь и покачиваясь, они, толкаясь, одолели проход, а ребенок все плакал, словно заведенный.
Поезд влетел в очередной туннель. Темный скальный массив молчаливо и стремительно проносился рядом с окном, а колеса отщелкивали время, словно зубцы огромного часового механизма.
Дверь распахнулась, и в вагон ступил лоточник; медленно, слегка пошатываясь, он шел по проходу, выкрикивая: «Конфеты, попкорн, орехи кешью… покупайте конфеты, попкорн, орехи…»
– Сюда подойди, – позвала его женщина, расстегивая тем временем коричневую сумку и доставая потертый кошелек. – Дай нам шоколадку.
– О нет, – запротестовала Мэри. – Спасибо, я расплачусь сама.
– Что за ерунда, дорогая, – остановила ее женщина. – Это доставит мне удовольствие. Шоколад – то, что надо юным сладкоежкам. Кроме того, у тебя еще будет достаточно расходов до конца пути.
Продавец остановился рядом, надвинул ниже на лоб красную кепку и засунул большие пальцы в красно-белый полосатый жилет.
– Какую возьмете? – поинтересовался он скучным, усталым голосом. – У нас есть… – Потом неожиданно замолк, внимательно всмотрелся в женщину и хрипло рассмеялся. – А вы опять пустились в путь? – Он понизил голос, в котором послышались тихие, доверительные нотки. – Вам здесь ничего не светит. Все оформлено по правилам. Подписано, запечатано и отправлено.
– Не будь таким доверчивым, Берт, – ласково улыбнулась женщина. – Даже бухгалтеры время от времени ошибаются.
– Бухгалтеры – возможно, но не хозяин. – Хитро улыбаясь, Берт потряс своим черным кошельком – в нем звякнула мелочь. – У него все схвачено. На этот раз он сам во главе дела.
Женщина от души расхохоталась.
– Да, пора уж. Особенно после последней ошибки, когда он допустил, что поезда пересеклись на более высоком уровне. Теперь ему ни за что не договориться с землевладельцами из низины, как бы он ни старался. Они привязаны к своей земле, как дети к игрушкам, и совершенно счастливы. Думаешь, теперь они ему подчинятся? Да никогда.
Берт поморщился, отчего стал похож на обезьяну.
– Да, – сдался он. – Думаю, со временем вы получите свою долю.
– Потому я и нахожусь здесь, – сказала женщина. – Так дашь ты, наконец, шоколадку?
– Большую или маленькую?
– Большую. – Женщина протянула продавцу двадцатипятицентовую монету.
– Ладно. Тогда до скорого, – произнес Берт, дотрагиваясь до кепки. – Счастливой охоты! – И он, раскачиваясь, пошел дальше по проходу, монотонно повторяя нараспев: «Конфеты, попкорн, орехи кешью…»
– Бедный Берт, – сочувственно произнесла женщина и аккуратно развернула шоколадку, не повредив при этом тонкую серебряную фольгу. – Такой одинокий. Рад хоть с кем-нибудь перемолвиться словом во время рейса. А путь такой длинный, что редко кто отваживается его повторить.
Женщина разломила шоколад и вручила кусок побольше Мэри. В воздухе разнесся нежный сладкий аромат.
– М-мм, – восхитилась Мэри. – Как дивно пахнет! – Откусив кусочек, она ждала, когда шоколад растает на языке, и, медленно посасывая его, глотала вкусный сироп.
– Вы так много знаете о нашей поездке, – сказала Мэри женщине. – Наверное, вы много путешествуете?
– О да. Сколько себя помню, все время куда-нибудь еду. Но этим маршрутом – особенно часто.
– Неудивительно. Здесь очень спокойная и уютная обстановка. Столько приятных мелочей вроде ежечасно предлагаемых закусок или напитков в баре и диванов в вагоне-ресторане. Прямо как в отеле.
Женщина метнула на нее быстрый взгляд.
– Это правда, милочка, – сухо проговорила она. – Но не забывай: за удобство надо платить. Расплачиваешься в конце пути. Сделать путешествие привлекательным – это бизнес. У железнодорожной компании заинтересованность в пассажирах замешана не на чистом альтруизме.
– Полагаю, вы правы, – рассмеялась Мэри. – Я об этом как-то не подумала. Прошу вас, скажите, что нас ждет в конце пути? Я даже вообразить не могу. В рекламном буклете ничего не сказано о тамошнем климате или о жителях северного района – совсем ничего.
Женщина вдруг решительно склонилась над вязанием. Оказалось, запуталась нитка. Поспешно исправив положение, она продолжила работу.
– Как я понимаю, ты едешь до конца, – сказала женщина.
– Да, до конца. Папа сказал, что мне не надо ни о чем беспокоиться: проводник сам скажет, куда идти дальше.
– Конечная остановка, – пробормотала женщина. – Ты уверена?
– Абсолютно. Во всяком случае, так указано на билете. Он такой необычный, что я помню даже название станции – красное на черном. «Девятое королевство». Странное название, правда?
– Ко всему можно привыкнуть, – произнесла женщина, как бы обращаясь к самой себе. – К нелепым делениям, подразделениям, классификациям. Все делается наугад. Произвольно. Но, похоже, никого это не волнует. Одно случайное движение, один решительный жест – и вся структура рухнет. Развалится.
– Не совсем понимаю, о чем вы.
– Естественно. Естественно, милая. Я немного забылась. Говорю загадками. Скажи только, не заметила ли ты, войдя в поезд, чего-то необычного в поведении людей?
– В общем, нет, – медленно протянула Мэри, оглядываясь по сторонам. – Нет, – растерянно повторила она. – Вроде все нормально себя ведут.
Женщина вздохнула.
– Наверно, я слишком чувствительна, – предположила она.
За окном замигали красные огоньки – неоновые лампы. Поезд замедлил ход, содрогаясь при въезде на очередную станцию «Девятого королевства». Дверь вагона широко распахнулась, и по проходу тяжело зашагал проводник, направляясь к блондинке с ярко накрашенным ртом. Та побледнела, закуталась в мех и отпрянула назад.
– Не сейчас, – умоляюще проговорила она. – Пожалуйста, не сейчас. Это не моя остановка. Позвольте, я поеду дальше.
– Покажите билет, – потребовал проводник. Женщина облизнула губы кровавого цвета.
– Я куда-то его засунула. Не могу найти, – сказала она.
– Он во втором пальце вашей правой перчатки, – произнес проводник бесцветным голосом. – Вы его туда засовывали, когда я входил.
Женщина раздраженно сорвала перчатку с правой руки, извлекла из отделения для второго пальца красный картонный корешок и швырнула его проводнику. Тот прокомпостировал билет, разорвал его надвое и отдал женщине меньшую часть.
– Вам на другую сторону реки, – сказал он. – Думаю, лучше сойти сейчас.
Женщина не пошевелилась. Проводник подошел ближе и ухватил ее за плечо.
– Извините, – сказал он, – но вам придется выйти. Здесь нельзя тратить время впустую. Надо придерживаться расписания. И на пассажиров у нас определенная квота.
– Хорошо, иду, – проговорила женщина с недовольной гримасой. – Только уберите руку. Это больно. И оскорбительно. – Она поднялась и направилась по проходу к двери, ее темно-красная шерстяная юбка колыхалась вокруг бедер, голова была гордо и дерзко запрокинута.
На платформе у выхода из вагона женщину уже ждали два станционных охранника. При ослепительно ярком неоновом свете они, каждый со своей стороны, вывели женщину через зарешеченные ворота наружу.
Проводник вернулся в вагон, утирая пот со лба большим красным шелковым платком. Остановившись рядом с Мэри, он широко улыбнулся ее соседке. В его черных бездонных глазах играла ледяная усмешка.
– Не так уж часто возникают у нас проблемы с пассажирами на выходе, – заявил он женщине.
Та улыбнулась в ответ, но ее голос звучал мягко и печально:
– Да, обычно никто не протестует. Наступает момент, когда все смиряются.
– Смиряются? – Мэри с любопытством смотрела на обоих: она помнила испуг в глазах блондинки, ее влажные кроваво-красные губы.
Проводник подмигнул женщине и пошел дальше по проходу. В углублениях стен горели лампочки, а над головами взмывал металлической аркой потолок.
Бьющий с перрона яркий свет сквозь окна проникал в вагон, бегло скользил по лицам пассажиров, поочередно бросая на них красноватый отблеск.
– Смириться с чем? – повторила Мэри. Ее вдруг охватила дрожь, будто настиг ледяной порыв ветра.
– Тебе холодно, милая?
– Нет, – ответила Мери. – Так с чем смириться?
– С пунктом назначения, – ответила женщина. Приподняв с колен вязание, она принялась вновь распутывать ярко-зеленую шерсть. Ловко поймала петлю в быстро растущем изделии и нанизала ее на спицу.
Мэри не сводила глаз с ее умелых, проворных рук.
– Пассажиры покупают билеты, – продолжала женщина, молча отсчитывая петли на спице. – Покупают билеты и, следовательно, обязаны выходить на определенной станции. Они сами выбирают поезд, направление и пункт назначения.
– Я понимаю. Но эта женщина… Она казалась такой испуганной.
– Такое иногда случается. Страх возникает в последнюю минуту. Осознание поступка приходит слишком поздно. Эти люди уже не рады, что купили билет. Но, к сожалению, уже ничего не поделать. Надо было думать раньше.